ы – бомбардировщик, – хихикнула она. – Бомбардировщик в сто тысяч фунтов ударной силы, а я – истребитель. Помни только, как важны для тебя истребители.
– Но все это похоже на какую-то дешевую мелодраму! – воскликнула Дороти, подавляя в себе желание закричать, жевать скатерть, кататься по полу в истерике.
– Такова уж наша жизнь, – заверила ее собеседница. – Только взгляни на это. – И она развернула перед изумленным взором Дороти самую популярную из воскресных газет. – «Тело женщины найдено в медвежьей яме», «Тайна, таившаяся в печи», «Труп две недели пролежал в шахте лифта». И на следующей странице все в таком же духе. И если не проявишь осторожность, нечто подобное напишут про тебя в течение следующих тридцати дней. Почему, как ты считаешь, твой кузен сумел прожить так долго? Недаром в песне поется: «Он бы покойником стал многие годы назад, если б лишился охраны моей».
– Но ведь совершить убийство не так-то просто, – возразила Дороти. – По крайней мере, людям, которых ты знаешь.
– В том-то и дело. Ты ничего не можешь предсказать заранее. А такое уже случалось прежде.
– Неужели вы имеете в виду…
– О да, в самую точку, – хладнокровно сказала мисс Карбери. – И совсем недавно. Ты ведь не считаешь, что кузен Эверард свалился с собственной лестницы и сломал себе шею чисто случайно? Или ты веришь в это? Тогда могу прямо заявить: никакой случайности там и близко не было.
Дороти на негнущихся ногах отправилась в кухню и поставила кипятиться воду для чая. Потом заварила очень крепкий напиток, добавив в свою чашку много сахара. Мисс Карбери сказала, что не употребляет сахар.
– Зато я его обожаю, – бессмысленно сообщила Дороти, готовая говорить о чем угодно, лишь бы не затрагивать тему убийства. – Кладу себе целые ложки сахара. Он придает энергии.
– Но от него полнеют, – заметила Джулия.
– Только не я, – сказала Дороти, и это было чистейшей правдой. – Когда отправляюсь пить кофе с Джорджи, то всегда беру с собой два лишних кусочка в маленькой синей жестянке, которую моя знакомая подарила мне на Рождество. – Она достала небольшую жестяную коробочку. На крышке были изображены три куска сахара и белой краской выведены слова: «Мой рацион». – Это так удобно, – продолжала пустую болтовню Дороти, хотя ожидала, что мисс Карбери превратится в ядовитую сороконожку прямо у нее на глазах. – Но, конечно, если вы пьете чай без сахара, то это очень большая для вас экономия. О, пожалуйста, налейте себе еще чашечку.
Дороти старалась говорить достаточно быстро, надеясь, что, быть может, она проснется и обнаружит, что ей все это лишь привиделось в кошмарном сне.
– Только не в гостях, – мрачно сказала мисс Карбери. – Знаешь, что произойдет, если выпьешь в чужом доме две чашки чая? В течение года родишь близнецов. Так что если со мной это случится, то виноватой я стану считать тебя.
– Право же, я не верю… То есть такого случиться не может. Уж точно не со мной.
Мисс Карбери развязно ухмыльнулась.
– Я тоже в этом уверена, – кивнула гостья потом.
Она вышла в прихожую, щелкнула замками своего обшарпанного чемодана и вынула из него густо покрытую цветочным рисунком пижаму.
– Купила на дешевой распродаже, – сказала она. – Всего за шиллинг, никаких купонов не потребовалось. Хотя догадываюсь, откуда на тех распродажах берутся вещи. Что ж, должно быть, для этой пижамы стало переменой к лучшему укладываться в постель каждую ночь вместе со мной. Так, где у тебя постельные принадлежности? Впрочем, ладно, не беспокойся ни о чем. Ты, я вижу, все еще в шоке. Я сама все найду. Только скажи мне, где сложены полотенца. Мыло я привезла свое.
Она очень быстро превратила уютную гостиную мисс Кэппер в подобие магазина поношенной одежды, и только танк смог бы остановить ее, хотя и с большим трудом. Мисс Карбери даже начала раздеваться, не переставая говорить.
– Я иногда подумывала написать мемуары, – сказала она, просияв улыбкой. – На этом, знаешь ли, тоже можно немного заработать. Но потом неизменно обнаруживала, что выгоднее ничего не писать.
– Не поняла, – в который уже раз пробормотала Дороти.
– Порой люди готовы заплатить тебе больше за молчание, нежели издатели за изложение определенных фактов на бумаге, – объяснила мисс Карбери, не вдаваясь в детали.
Она натянула через голову зеленую узорчатую комбинацию.
– А теперь, – продолжила она, выпутывая свои странного оттенка рыжеватые волосы из складок нижнего белья, – скажи мне: мы будем играть с тобой одним мячиком?
Дороти выпучила на нее глаза и отодвинулась чуть подальше.
– Ты выглядишь как маленькая мышка, – продолжала мисс Карбери. – Маленькая испуганная серая мышка. Брось, тебе не стоит опасаться меня. Мы с тобой отлично уживемся, я уверена.
В ее голосе появилась какая-то новая нотка, которая вывела Дороти из ступора и пробудила защитные рефлексы.
От безысходности она смогла лишь ответить:
– Да, разумеется, но…
– Никаких «но», – тут же вмешалась мисс Карбери. – Изложу тебе свою идею. Я подумала, что ты должна заключить со мной небольшую сделку. Скажем, десять процентов от общей суммы, и тогда помогу тебе справиться со всеми проблемами.
Текст загадочной телеграммы молнией сверкнул в мозгу Дороти: ничего не подписывать, ни с кем не посоветовавшись.
– Я думаю, что мне, вероятно, необходимо встретиться с мистером Мидлтоном, прежде чем заключать любые сделки, – сказала она, чуть запинаясь.
– Мидлтон похож на никчемную сварливую старуху. Он тебе совершенно без надобности. Ему абсолютно все равно, кому достанутся деньги. Хотя, вообще говоря, мне это тоже безразлично, если я сама не получу ничего. – Она окинула Дороти многозначительным взглядом. – В борьбе с остальными у тебя не будет ни шанса победить. И пойми, если ты проиграешь, наследство перейдет к ближайшему родственнику покойного.
– Кто же это?
– Пока в точности не установлено, но каждый из них из кожи вон вылезет. Все хочут доказать, что это именно они, – сказала Джулия, совершенно забыв о грамматической правильности своей речи. – А потому в их интересах сразу начать собирать деньги на твой погребальный венок. И еще одно не следует забывать: один из них уже совершил убийство, расправившись с Эверардом Хоупом.
Она принялась отстегивать от пояса чулки. Дороти поспешила удалиться и села в кухне. Ей пришло в голову, что проповедь викария оказалась пророческой. После утренней службы она умерла и оказалась теперь у самых врат ада.
Той ночью пролежала без сна отнюдь не мисс Карбери, хотя хозяйка – женщина честная – не могла не признать, что диванчик в гостиной мало отвечал требованиям комфорта. Но у мисс Карбери либо совесть была кристально‐чиста, либо она отсутствовала вообще. Совесть Дороти тоже вроде бы ничто не омрачало, но это мало помогало ей в сложившейся ситуации. Не в силах заснуть, она в темноте лихорадочно раздумывала над вопросами, которые не смогла задать своей гостье.
Откуда мисс Карбери точно знала, что Эверард Хоуп погиб не в результате несчастного случая?
Почему не обратилась в полицию?
Что конкретно имела в виду, когда рассуждала о том, как порой выгоднее воздержаться от публикации известных тебе фактов?
Что грозит на самом деле ей, Дороти, если, пользуясь причудливой фразеологией мисс Карбери, она откажется играть одним мячиком? Придется ли тогда оплатить еще одни похороны из состояния, оставленного Эверардом Хоупом? Вот только оплачены они уже будут не из его наследства. Деньги возьмут из состояния, предназначавшегося мисс Кэппер. Расходов окажется немного, но средств хватит на все. Даже чтобы нанять плакальщиков в черных одеждах, хотя от них могут отказаться, причем живые, а не покойница. Мисс Кэппер действительно чувствовала себя мышью, попавшей в ведро с водой, быстро перебиравшей лапками, но ощущавшей, как силы покидают ее, и понимавшей: долго она на поверхности не продержится.
Потом у Дороти возникла ужасная мысль. Что, если они были заодно? Джулия, Гарт, Сесил и остальные – все семеро? И звонок по телефону, и телеграмма являлись частью заговора с целью запутать, запугать ее? В конце концов, не будь их действия продуманными заранее, как сумели они узнать, где найти мисс Кэппер? И не слишком ли старательно изображали озабоченность ее судьбой, горячо и настойчиво предупреждая об опасности? Гарт был юристом, а разве им не полагалось проявлять сдержанность?
И чем дольше Дороти, не смыкая глаз, думала об этом, тем сильнее ее одолевали такие мысли. Можно говорить что угодно, утверждать, будто никто пока не знает, кому достанутся деньги, если указанная в завещании наследница не проживет достаточное время, чтобы вступить в свои законные права. Одна седьмая от ста тысяч фунтов, за вычетом гонорара мистеру Мидлтону и налогов, была весьма круглой суммой, какой никто бы не пренебрег. Британская история, напоминала себе Дороти, устало ворочаясь на матраце, который в ту ночь казался набитым турнепсом, знает множество побед над превосходящими силами противника, но в данном случае семеро против одной – это уже слишком. Семеро отпетых убийц – поскольку на их счету уже значилась гибель бедного кузена Эверарда – против маленькой и слабой женщины, действительно похожей на серую мышку, которая вовсе не желала получить сто тысяч фунтов, а скорее всего, так их и не получит! Нет, неравенство сил выглядело просто вопиющим. Даже мистер Черчилль, известнейший азартный игрок своего поколения, отказался бы играть в мяч один против такой команды.
У нее больше не оставалось сомнений, что Эверард умер не без посторонней помощи. Выглядит совершенно неправдоподобно, когда богатый человек погибает случайно в доме, переполненном его родней. Если бы подобное действительно произошло, покойник мог оставить по себе только добрую память.
Не в силах дольше переносить непроницаемую тьму вокруг, она, резко протянув нервным движением руку, опрокинула прикроватный светильник. Услышав звон стекла, поняла, что лампочка разбилась. Теперь, подумала она, в дверь войдет мисс Карбери. Она так и видела эту странную фигуру, имбирного цвета кудри, цветастую пижаму и все прочее. Причем вооруженную ее хлебным ножом. Возможно, в это самое мгновение… Охваченная страхом, Дороти буквально выпала из постели и бросилась к двери. Как только она приблизилась к ней, дверь словно немного отворилась. Дороти всем телом уперлась в нее и без всякого сопротивления повернула ключ в замке, ощутив безумное облегчение. Затем включила люстру, свисавшую с потолка. Из трюмо на нее смотрела тяжело дышавшая, растрепанная женщина в мятой, сшитой ею самой ночной рубашке. Она ожидала нападения. Но никакой атаки на нее не последовало. Лишь мгновением позже по всей квартире прокатился мощный рокот. Он возник, как звук приближающегося поезда, становился все громче и громче, пока наконец не загрохотал так, что совершенно потряс испуганную хозяйку. Быть может, это налетели вражеские бомбардировщики? И как было бы славно, если бы они поразили мисс Карбери, оставив ее (Дороти) совершенно невредимой. Вот только бомбы редко бывают до такой с