чный, потрепанный с виду персонаж достал из кармана маленький блокнот и принялся что-то в него записывать.
«Разумеется, заносит в блокнот номер такси, – подумала мисс Кэппер. – О боже, что же ждет меня дальше?»
(На самом деле он занялся подсчетом проигранных на бегах денег, а Дороти не замечал вообще.)
Все еще опасаясь слежки, мисс Кэппер остановила такси перед одной из закусочных сети «Панда», где заказала тарелку супа, порцию спагетти и булочку из муки грубого помола. Выйдя вновь на улицу, Дороти с удивлением заметила, что время близится к двум часам пополудни. Как могла она так долго торчать в закусочной, читать в газете рассказ, просматривать заметки и прочую чепуху? Уму непостижимо! Добравшись до дома, она торопливо взбежала вверх по лестнице и, вставляя ключ в замок, прокричала:
– Эй, кто-нибудь здесь есть?
Абсурдно было вести себя так с непрошеной гостьей, но у нее возникло странное ощущение, будто она вернулась в детские годы, когда в квартире мог находиться кто-то из недовольных ее опозданием взрослых.
Однако ответа от мисс Карбери не последовало. Дороти влетела в свою комнату, сняла шляпку и пальто, надела кретоновый халат в цветочек и вышла в гостиную. Она по-прежнему не наблюдала никаких признаков присутствия гостьи, но на столе лежала коробка рядом с сорванным с нее листом оберточной бумаги. Надпись на коробке гласила: «Шоколадные конфеты с мятной начинкой». Дороти посмотрела на сласти с предвкушением, но, взяв в руки обертку, с разочарованием поняла, что угощение прислали для мисс Карбери.
«Но ведь Джулия специально оставила их на виду, чтобы поделиться со мной, – подумала она. – Это же мои любимые конфеты».
Она вышла в коридор и огляделась, словно мисс Карбери могла спрятаться там под ковровой дорожкой. Понятно, там никого не оказалось, и Дороти решила, что компаньонка пошла куда-то обедать одна.
«Наверняка она тоже сочла, что я отправилась перекусить, – подумала Дороти, поскольку дома есть было совсем нечего, если только вы не любили консервированную фасоль. – И она, конечно же, не стала бы возражать, если бы я съела одну из ее мятных шоколадок».
Они выглядели такими аппетитными, отливая коричневым глянцем. От них веяло чем-то забытым, еще довоенным. Викарий как-то объявил, что обжорство есть грех, противоречащий седьмой заповеди, но всего лишь одна конфета никак не могла считаться проявлением чревоугодия. А поскольку мисс Карбери завтракала, обедала, полдничала и ужинала вместе с хозяйкой квартиры, которая до сих пор не потребовала с нее за это ни пенни, одна мятная конфета не виделась Дороти чрезмерным своеволием за счет гостьи. Она взяла одну из соблазнявших ее сладостей и сунула в рот. Но буквально в тот же момент услышала стон и легкий скрип двери ванной. «До чего же удивительно, – подумала Дороти, – что у меня и мысли не возникло поискать мисс Карбери там». Но еще более странным показалось отсутствие всякого ответа Джулии на ее неоднократный зов. Эта женщина отнюдь не страдала чрезмерной сдержанностью и скромностью. С чувством вины Дороти достала изо рта так и не надкушенную конфету и сунула ее в карман халата.
На пороге показалась Джулия. Но как она выглядела сейчас! Куда делись ее неизменная бодрость и самонадеянность? Почему больше не казалось, что Джулии Карбери глубоко наплевать на все, что происходит в этом мире? Она не производила впечатления женщины, которой можно поручить любое дело и быть уверенной в его выполнении наилучшим образом? У этой Джулии были влажные волосы, бледное лицо, трясущиеся руки.
– О, моя дорогая! – воскликнула мисс Кэппер. – Боюсь, ты серьезно заболела.
Мисс Карбери оперлась о стену.
– Слышала, как ты пришла, – тихо пробормотала она. – Пыталась звать тебя. Но не смогла дозваться. Но ведь ты не сделала этого? Скажи, что нет?
– Не сделала чего? – Дороти изумленно смотрела на нее.
– Я виновата во всем, – простонала мисс Карбери. – Могла бы сразу догадаться. Но это настолько дьявольски хитрый трюк. Каждый, кто знаком со мной, прекрасно знает о моей слабости к мятным конфетам.
Только теперь волна понимания ситуации окатила Дороти с головы до ног, заставив ее чуть не лишиться чувств, к чему была очень близка компаньонка.
– Мятные шоколадные конфеты! – громко воскликнула она.
Мисс Карбери в знак согласия качнула головой, не отрываясь от стены.
– А когда я увидела, что они из магазина «Дюбуа»…
Она на нетвердых ногах, пошатываясь, двинулась вперед, пока они обе не оказались в гостиной. Дороти взяла в руки крышку коробки. Она была красной с золотом, а поперек тиснением обозначено название фирмы – «Дюбуа».
– Я особенно люблю их сладости, – продолжала мямлить Джулия.
Болезненный вид отнюдь не красит компаньонку, подумалось Дороти. Вся замысловатая прическа с кудряшками растрепалась, а в ее одежде, казалось, провел ночь уличный бродяга. Рука Дороти, в которой она держала крышку от коробки конфет, начала сильно трястись. «Я и сама должна была заподозрить подвох, – подумала она. – Ведь мистер Крук предупреждал меня. Но как же мне повезло!» Она имела в виду, что даже не надкусила ни одной конфеты, хотя именно это и собиралась сделать.
От мисс Карбери не ускользнуло, как дрожала рука Дороти.
– Ты же не съела ни одной, смею надеяться? – спросила она.
Дороти почувствовала себя маленькой девочкой, пойманной за поеданием чужого джема. Именно таким тоном задавала ей вопросы разгневанная миссис Кэппер, прежде чем нахлестать по щекам.
– Мне… Я подумала, что ты не станешь возражать, – пробормотала она.
– Какая же ты дура! – прошипела мисс Карбери. – Тебе лучше будет сразу же принять рвотное. Быстрее! Конфеты отравлены! Я-то теперь знаю. У меня для этого появилось немало доказательств.
Дороти с тем же виноватым видом сунула руку в карман халата и достала блестящую конфету с отчетливыми следами зубов на поверхности.
– Я только собиралась раскусить первую, – краснея от позора, призналась она.
– Тогда ты просто счастливица, – сказала Джулия. – Тебе чертовски повезло! А вот я… Сказать, как поступила я? Съела сразу две! Одновременно. Засунула по одной за каждую щеку. Я всегда говорила, что получаешь двойное удовольствие, если съедаешь две шоколадки за один раз. И только когда проглотила их, мне показалось, насколько все странно. Начать с того, что у конфет оказался необычный вкус, но ведь во время войны не приходится жаловаться, если ешь слегка просроченные продукты. Мне часто доводилось. А потом обратила внимание на вторую странность. К коробке не приложили обычной карточки с именем того, кто прислал мне угощение из моего особенно любимого магазина. Кто же это мог быть? И только затем я поняла, что угодила в ловушку. Попалась на простейший трюк. Так меня пытались устранить с дороги к наследству. Никто, кроме любимых кузенов мистера Хоупа, не ведал о моем пристрастии к мятным шоколадкам, и ни один из них не любил меня настолько, чтобы пойти на такие хлопоты для моего удовольствия. Такие коробки никогда не лежат на полке в магазине. Их приходится заказывать с кондитерской фабрики. А когда подкатила тошнота, я осознала – если срочно не предприму что-то, мне конец. А потому растворила в воде ложку соли. – Она звучно рыгнула. – И разумеется, это подействовало. Меня вывернуло наизнанку. Теперь внутри меня не осталось ни крупицы яда, как и чего-либо другого.
– Но разве тебе не требуется помощь врача? – спросила Дороти.
– Нет, – резко отмахнулась мисс Карбери.
С ней все уже в порядке, а все эти лекари – сплошные шарлатаны. Однако так или иначе, заверила Джулия, но ею все будет выяснено от начала и до конца. Она отправит конфеты мистеру Холлинсу, аптекарю из Фокс-Нортона, ее доброму другу, который с первого дня придерживался особого мнения о причинах гибели мистера Хоупа. Если он подтвердит ее подозрения и конфеты окажутся отравленными, они вместе доставят их в полицию.
– Должна признать, здесь видна очень опытная рука весьма сообразительного человека, – уже ровным, но еще более мрачным тоном добавила она. – Видишь, какие они крупные… Я имею в виду шоколадки. А коробка рассчитана всего на полфунта веса. Это значит, что уложить конфеты можно было только по три в ряд. Так вот, отправитель прекрасно знал, что я сразу схвачу две, а третьей угощу тебя. Так будет уничтожен верхний ряд, а заодно и мы с тобой. А позже окажется, что остальные конфеты совершенно безвредны. Отдай мне ту, что положила себе в карман. Она станет образцом для лабораторного теста, хотя я, само собой, отправлю мистеру Холлинсу всю коробку.
– А надпись на обертке ничего тебе не подскажет? – спросила Дороти, стараясь изо всех сил быть полезной.
Она взяла лист коричневой бумаги, но адрес на ней был тщательно выведен печатными буквами. Что же касалось штампа на почтовой марке, то он оказался смазан и совсем не читался.
– Мне остается винить только саму себя. – Голос мисс Карбери снова заметно дрогнул. – Я обязана была все предвидеть. Но когда поднялась наверх и обнаружила небольшую посылку под твоей дверью, мне и в голову не пришло… Хотя о том, что я поселилась у тебя, знают очень немногие. Можно было сообразить, что посылку отправил кто-то из кузенов. Теперь мы сохраним все – коробку, обертку, ленту. Они могут стать уликами под номерами один, два и три в суде по делу о покушении на убийство.
Глава 11
Сесил Темпест был до ужаса встревожен. Букмекерская контора становилась все более настойчивой и требовательной. Его уклончивые объяснения о скором получении гонорара воспринимались с недоверием, которого полностью заслуживали. Букмекерам уже приходилось иметь дело с писателями, и они прекрасно знали, что авторы дешевых романов никогда не получали в виде вознаграждения чеки с четырехзначными суммами. А если литератор был к тому же еще и женат, ему никак не удалось бы скрыть поступившие деньги от жены, не говоря уже о том, чтобы оставить себе все до последнего фунта. Мистер Бересфорд, старший партнер букмекерской фирмы «Бенс», прислал выдержанную в самых резких тонах записку с угрозой: если в течение семи дней Сесил с ними не расплатится, они будут вынуждены передать дело адвокатам и в мировой суд.