– Он ведь хороший юрист, верно? – немного нервно спросила Дороти.
Она чувствовала себя в этот момент одной из тех амбициозных женщин, которые годами делали себе прическу в местной парикмахерской, а теперь набрались смелости и отправились в салон красоты элитного Мейфэра.
– Кто занимается вашими волосами, мадам? – неожиданно высокомерно спросил помощник Гарта.
И несчастная старая дева принялась бормотать, что уже давно живет на окраине Лондона. Она выслушала от этого жалкого клерка, который сам жил, вероятно, еще дальше от центра города, целую лекцию, как важно даме следить за своей прической. Многие его знакомые леди считали, что дешевые мастера на протяжении длительного периода времени обходились им дороже, чем эксклюзивное обслуживание в стильных салонах. Так он невольно заронил в голову Дороти мысль: мистер Крук тоже явно относился к числу провинциалов, даже если судить только по внешности, а его офис находился в Эрлс-Корт. Она уже была готова начать оправдываться за обращение к адвокату, показавшемуся ей сейчас далеким от образа юриста подлинно высокого класса.
– Хотел бы я знать, – задумчиво сказал Гарт, – как вы с ним познакомились. Но, я полагаю, ваша матушка…
Но Дороти сразу же решительно отвергла его предположение.
– О нет. У нас в последние годы ее жизни не было адвоката вообще. Когда-то мы пользовались услугами старого мистера Мерридью, но он умер, и мама не посчитала нужным заводить другого стряпчего, потому что, во‐первых, его партнер сразу же ушел в какую-то крупную фирму, а во‐вторых, нам юрист оказался вроде бы ни к чему. В банке разбирались с нашими мелкими финансовыми вопросами – ничего серьезного, как вы понимаете, – а потом стали заниматься уже только моими. Но когда я услышала о наследстве, мне показалась, что теперь необходим кто-то для защиты моих интересов. Потому как в денежных делах мне ничего не понятно, ведь я ничуть не похожа на всех этих современных женщин… и состоялось мое знакомство с мистером Круком.
– Вероятно, вас свела с ним одна из подруг? – продолжал упрямо допытываться Гарт.
– Нет, все получилось иначе… Мне… То есть я встретила его совершенно случайно. Искала другого юриста, но по ошибке перепутала конторы, а он сказал, что вполне сможет сам взять на себя заботы обо мне.
– Понятно, – протянул Гарт. – Он поступил не совсем корректно, верно? Юристам запрещено перехватывать чужих клиентов, как и врачам.
– Тетушка Эми, – начала Дороти таким тоном, словно собиралась цитировать подлинного оракула, – всегда говорила, что на свете почти нет правил, которые не смог бы обойти ловкий доктор или адвокат. А уж она много чего повидала в своей жизни.
Гарт никак не реагировал на ее слова. Дороти даже испугалась, что обидела его. Ей мерещилось в нем сходство с Наполеоном, хотя крайне маловероятно, чтобы малейшие черты такого сходства сумел бы разглядеть кто-то еще.
– Мистер Крук, стало быть, посвящен во все обстоятельства вашего дела? – спросил Гарт.
– Разумеется, – ответила Дороти. – Я поведала ему все о завещании и об отравленном шоколаде…
Она намеренно упомянула об этом факте небрежно и будто мимоходом, чтобы он невольно, быть может, выдал себя, если имел к нему отношение. Шоковая тактика – так, если Дороти не ошибалась, называли подобную манеру вести разговор. Но Гарт лишь изумленно уставился на нее, сдвинув брови.
– Вы хотите сказать, что вам кто-то прислал отравленный шоколад?
– Вообще-то, его прислали на имя мисс Карбери, но человек, отправивший посылку, кто бы то ни был, прекрасно знал, что она непременно поделится им со мной. Он стремился убить, так сказать, двух зайцев одним выстрелом, – с невинным видом пояснила Дороти.
– Вы сообщили об этом полиции? – спросил Гарт.
– Всю инициативу взяла в свои руки мисс Карбери, – ответила Дороти. – И, как я ожидаю, скоро предпринятые ею шаги принесут результаты.
– Но вы сами никого не заподозрили?
– Я не могла ни о ком подумать такое, поскольку очень мало знаю о тех людях, один из которых мог это сделать, а мисс Карбери ничем со мной не делится. Хотя, как я думаю, ей очень многое известно.
Гарт не сводил с нее пристального взгляда.
– Будьте осторожны с мисс Карбери. Вы же не можете не признавать очевидного: она принимает столь горячее участие в ваших делах, поскольку сама рассчитывает получить определенную выгоду.
– А чем отличаются от нее все остальные? – спросила Дороти, причем обобщение прозвучало в ее устах столь бесхитростно, что он не нашелся, как реагировать на него, и попросту обошел вопрос стороной.
– Возвращаясь чуть назад, хочу отметить, что я интересовался, посвятили ли вы мистера Крука во все обстоятельства, имея в виду несколько иную информацию. Вы рассказали ему о себе все без утайки?
Настала очередь Дороти искренне изумиться.
– Я не совсем вас понимаю.
Гарт склонился вперед.
– Мисс Кэппер, разве вы действительно не знаете реальных причин, заставивших моего кузена завещать свои деньги именно вам?
– Я много думала об этом. Но единственное, что могла предположить: он сделал это только ради того, чтобы досадить всем остальным родственникам.
– Вы ведь даже не догадывались прежде о его существовании, верно?
– Мама никогда не рассказывала о нем. По крайней мере, мне.
– И это тоже не показалось вам подозрительным?
– Конечно, нет. – Дороти явно испытывала чувство неловкости. – А с чего бы у меня взяться каким-то подозрениям?
– Мисс Кэппер, а о вашем отце мама когда-нибудь вам рассказывала?
Дороти резко подняла на него испуганный взгляд. Манера поведения собеседника заметно изменилась, став теперь определенно угрожающей и зловещей. Ей подумалось, что это было похоже на кинофильм «Она слишком много знала», в котором адвокат неожиданно доставал револьвер и стрелял в сердце несчастной героини, не убив ее только потому, что главный герой догадался о его намерениях и накануне вечером вынул из барабана все патроны. Мисс Кэппер никогда не отличалась знанием реальной жизни, и ей не показалось совершенно невероятной ситуация, когда всеми уважаемый юрист поставил бы на карту свою карьеру, стреляя в женщину через стол в своем кабинете среди бела дня. Настоящие адвокаты, надо отметить, если и замышляют убийство, то пускаются на бо`льшую хитрость, чем простые обыватели. Кроме того, на револьвер необходимо иметь лицензию, и Гарту, конечно же, это было прекрасно известно. Но самое важное заключалось в том, что он ничего не добивался, попав на виселицу за убийство.
– Я спрашиваю о вашей матери, – повторил он голосом, напомнившим ей об Эдварде Робинсоне в одном из популярных гангстерских фильмов с его участием. – Именно о ней.
– Почему вас это интересует?
Гарт откинулся снова на спинку кресла. Он чувствовал себя рыбаком, на чью наживку наконец готов был клюнуть лосось.
– Мисс Кэппер, а отца своего вы помните?
– Он умер, когда я была еще совсем маленькой девочкой, – быстро ответила Дороти.
– Ну не такой уж и маленькой, – пробурчал себе под нос Гарт.
– Мама всегда придерживалась этой истории.
– Несомненно, она имела в виду, что он умер, но только для нее самой.
– Насколько я знаю, он очень дурно обращался с ней.
– Допускаю, что это правда. Но разве она больше ничего не рассказывала вам о нем?
– Она просто не желала о нем вспоминать. Мистер Хоуп, к чему вы клоните?
– Я хочу преподнести вам новость как можно деликатнее. Если только, конечно, это для вас давно уже не новость.
– О чем идет речь? – спросила Дороти, не отличавшаяся быстрой сообразительностью.
– После того как нам зачитали завещание моего кузена, – продолжал Гарт, – я сразу подумал, насколько интересно и даже полезно будет выяснить, почему он оставил деньги вам, а потому провел свое расследование. И обнаружил, что странным образом… – тут Гарт сделал паузу.
Все получалось не так легко, как он предполагал, даже для юриста, привыкшего нередко оказываться в неловких ситуациях. Дороти не сводила с него прямого и пристального взгляда. И хотя она первой бы рассмеялась, если бы кто-то сравнил ее сейчас с львицей, оберегающей своих детенышей, или предложил другое, столь же фантастическое сравнение, она в самом деле выглядела женщиной, готовой совершить самый неожиданный и смелый поступок. И потому, прежде чем Дороти решится нырнуть слишком глубоко, утопив их обоих, Гарт поспешил добавить:
– Только не подумайте, что мои слова имеют целью бросить малейшую тень на доброе имя вашей матушки, мисс Кэппер.
– Едва ли это удалось бы сделать даже вам, – резко сказала Дороти, преимущество которой состояло в том, что она хорошо помнила покойную миссис Кэппер.
Если бы некий скульптор пожелал изваять скульптуру, воплощавшую Женскую Добродетель, он не смог бы найти для себя лучшей модели, чем миссис Кэппер.
– Вот почему, как только ваша мать ближе узнала вашего отца и поняла, что это за человек, она не захотела оставаться с ним больше ни одного дня. Все доказательства указывают на это.
Его реплика мгновенно лишила Дороти всей энергии и решительности.
– Вы хотите сказать, что не он бросил нас, а мы сами ушли от него?
– Вероятно, ваш собственный юрист изложил бы все в несколько иных выражениях, но факт остается фактом, как ни верти словами.
– Значит, отец был еще хуже, чем я думала. Но если честно, мне не совсем понятно, почему мы с вами ударились в обсуждение моего отца. Я пришла сюда для урегулирования финансовых вопросов.
– Верно. Так вот, в некотором смысле, – Гарт вложил в свое объяснение отчетливую неодобрительную интонацию, – это его деньги. То есть были когда-то.
– Его деньги? Но это же бессмыслица какая-то! Кузен Эверард…
– Для вас он был дядюшкой Эверардом, – сказал Гарт уже мягче.
– Значит, вы считаете, что… Что Уильям Хоуп был моим отцом?
Гарт склонил голову. Не кивнул, а именно склонил – иного определения невозможно было бы подобрать.