– А как же деньги, если я умру… – начала Дороти, но Крук снова оборвал ее.
– Разве кто-то посмеет утверждать, что деньги достанутся именно ему? Впрочем, даже если достанутся, легко ли допустить, что он готов отчаянно рисковать и убить человека ради любой суммы, используя очень рискованный метод? Ты могла не сломать себе шею, как очень кстати сделал это кузен Хоуп, и прожить еще достаточно долго, чтобы успеть нашептать свой секрет на ухо первому же полицейскому. Я знаком с устройством окон «Александра-Холла». Из них можно либо выброситься самой, либо быть выброшенной. Случайное падение исключено. Что же касается шприца, тебе придется доказывать, что кузен Сесил располагал им, а также иглой, отравляющим веществом и умел делать подкожные инъекции. Можешь мне поверить, тебе это никак не удастся, сладкая моя. С профессиональной точки зрения кузен Сесил сейчас полностью чист перед законом.
– А теперь вы вдобавок скажете мне, что кузен Гарт понятия не имел о неисправности лифта в своем здании, верно?
– Опять-таки не вижу, каким образом ты сумеешь доказать его осведомленность об этом. Подъемник действительно был исправен, когда он воспользовался им утром, а потому, если ты не найдешь кого-то, кто видел, как он выходил из кабинета и пользовался лифтом днем, до твоего прихода, то ничего не выгорит. Тебе пора осознать, сахарок, – мистер Крук склонился ближе, вплотную придвинув к ней свое лицо, излучавшее дружелюбие, – что либо ты свихнулась, либо тебе противостоят по-настоящему жестокие и хладнокровные преступники, причем их целая банда.
Дороти поняла: тонущий человек испытывает, видимо, такие же ощущения, какие овладели ею сейчас. Спокойно перечисленные Круком факты, собранные воедино, безжалостно захлестнули ее и сомкнулись подобно воде над беспомощной головой утопающего.
– Был еще шоколад, – прошептала она.
– А появились точные данные, что его отравили?
– Пока нет, – признала Дороти, – но мисс Карбери отправила их на анализ мистеру Холлинсу, аптекарю в Фокс-Нортоне. Мы ждем ответа от него. Она говорит, он мог отправить их в лабораторию доктору.
– Но в любом случае их даже прислали не тебе самой. И откуда твоим кузенам было знать, что ты сластена?
– Я рассказала об этом кузену Хью. А он мог сообщить, например, брату.
– Никогда не доверяйся солдату. Его показания суд не примет. Я не устаю повторять это своим клиенткам.
Дороти собралась уходить, потрясенная и совершенно раздавленная морально.
– Как я поняла, вы считаете меня круглой дурой, – сказала она. – Но моя жизнь мне дорога, пусть ни для кого другого и не представляет никакой ценности.
– Только не надо обижаться на меня и прекращать общение, – предупредил Крук. – Я ведь тоже не могу тратить время, чтобы разыскивать тебя с подзорной трубой. Разумеется, ты дорожишь своей жизнью, хотя, быть может, мне одному ясны причины твоей тревоги.
– Ничего не понимаю, – сказала совершенно сбитая с толку Дороти. – Вы же считаете, будто я воображаю опасности там, где их нет и в помине.
Теперь Крук удивленно уставился на нее.
– Пора бы немного поумнеть, – сказал он. – Кто внушил тебе такую мысль? Если хочешь знать, я думаю, что ты оказалась в очень тяжелом положении. Все дело в том, кто выиграет следующий раунд – я или некий мистер Икс. И мы знаем, что этот мистер Икс хочет погасить маленький огонек твоей жизни вот так легко.
И он щелкнул пальцами.
– Значит, я все-таки в опасности?
– Ты же это прекрасно только что объяснила мне сама, – по-доброму напомнил ей Крук. – Люди могут пойти на что угодно ради ста тысяч фунтов. Не бывает роз без шипов – а ты, будем говорить прямо, превратилась в острый и колкий шип для всех членов этой семейки. О да, ты сейчас уподобляешься святому Павлу, которому ежечасно что-то угрожало. А теперь хочу спросить. Ты готова пойти на риск?
– Не думаю, что у меня есть выбор, – печально ответила Дороти.
– Тогда прими во внимание то, чему нас учат все опытные военные стратеги. Лучшая защита – это нападение. Только неожиданная атака может привести к победе. Все дилетанты в этой стране месяцами твердили об этом мистеру Черчиллю. Вот и ты только оборонялась с тех пор, как узнала про завещанные тебе деньги. Теперь тебе пора самой что-то предпринять.
Дороти, считавшая, что она-то как раз многое предприняла, избежала смертельных опасностей, грозивших ей последнее время отовсюду, была возмущена таким заявлением.
Заметив это, Крук продолжил.
– Давай рассмотрим ситуацию реалистично, – предложил он. – Кто твои истинные враги? Все те люди, которые хотят устранить тебя и получить выгоду от твоей смерти. И если ты права, большинство из них уже предприняли попытку уложить тебя в могилу. А ты сама, располагая такими же возможностями, не воспользовалась ни одной из них.
Дороти от изумления только рот разинула.
– «Такими же возможностями»?
Крук невольно внутренне согласился с мисс Карбери, сказавшей однажды, что Дороти в прежней жизни была, скорее всего, попугаем.
– Почему ты все время позволяешь им нападать на себя? – спросил он уже раздраженно. – Я отчасти понимаю тебя. Если бы ты действительно желала получить целое состояние, то не стала бы колебаться. Но на самом деле ты похожа на большинство женщин, особенно незамужних, у которых чистая совесть важнее любой наличности. Что ж, в таком случае можешь сразу с деньгами распрощаться, но вот только, боюсь, заодно и с жизнью тоже.
– Да не нужны мне никакие деньги! – вскричала несчастная Дороти. – Я уже говорила об этом мистеру Хоупу.
И, багровая от стыда, рассказала, при каких обстоятельствах это произошло.
– А ты упрямая, – с восхищением заметил Крук. – Всегда делала только то, что считала за лучшее твоя матушка, верно?
– Да, – выдавила из себя Дороти.
– Так почему бы однажды не поступить ради разнообразия по-другому? – прямо спросил Крук. – В конце концов, весь смысл человеческого прогресса сводится к внедрению новых идей, решению необычных задач. Кроме того, все это твое благородство гроша ломаного не стоит. По большей части с его помощью ты просто уклоняешься от необходимости справиться с возникающими проблемами. Как насчет того, чтобы самой совершить нападение? Сейчас самое время.
Он смотрел на нее очень серьезно. А мисс Кэппер словно вдруг прозрела.
– Вы имеете в виду, что я могла бы взять инициативу в свои руки и… И сама попытаться разделаться с ними? Убить?
Он, разумеется, вовсе не это имел в виду, хотя сказал одобрительно:
– Ты начинаешь мыслить в нужном направлении, милая моя. Но только учти, я бы никогда не использовал именно такие выражения. Если ты юрист с таким долгим стажем, как у меня, то знаешь: две трети успеха зависит от правильной формулировки, точного изложения сути вещей. Мы постоянно жонглируем словами. То же самое могут сказать о себе писатели. – Он покачал своей большой головой. – Но это вздор, дорогая. То, что способен сотворить из слов литератор, – ничто в сравнении с нашими возможностями. Нет, твоя цель не убить, а подавить своих врагов. К примеру, почему бы тебе не послать коробку шоколада одному из кузенов? Как ты иначе узнаешь, был ли он отравлен? А когда кузен Сесил попытался выбросить тебя из окна, почему ты не попыталась обернуть ситуацию в свою пользу и вышвырнуть на мостовую его самого? Ведь сама говоришь, что он хлипкий размазня. И ты бы имела изначальное преимущество. Уж тебя точно никто не заподозрил бы в злом умысле. Выпадают дни, – с грустью продолжал мистер Крук, не обращая внимания на вытаращенные глаза и отвисшую челюсть собеседницы, – когда я сожалею, что стою на страже закона и порядка. Само собой, горжусь своей профессиональной честью и все такое, но порой завидую свободным людям. Можешь мне поверить, не только женатые мужчины становятся заложниками своей добровольно избранной участи.
И он вздохнул при мысли о возможностях, упущенных ради соблюдения пресловутой профессиональной чести.
– Так какой же совет вы собираетесь дать мне? – спросила Дороти, невольно заражаясь его настроением.
– Тот же самый, что и наш премьер-министр, которого, я уверен, вы чертовски глубоко уважаете, давал всей стране: сумей понять, что собирается сделать противник, а потом сделай то же самое, опередив его. Конечно, если враг так же мало амбициозен, как ты сама, можешь расслабиться и ничего не воспринимать всерьез. Однако (если не замечала сама, поверь мне на слово) вокруг тебя неизменно крутятся сразу несколько весьма настойчивых типов, и вот за каждым их ходом необходимо пристально следить.
– А теперь, по всей видимости, – сказала Дороти, достигая высот доступной ей иронии, – вы сможете объяснить мне, что я должна сделать для того, чтобы свести счеты с наиболее амбициозными из моих родственников.
Крук неожиданно просиял улыбкой и поудобнее устроился в своем глубоком кресле.
– Вот теперь передо мной та, кого я хотел увидеть, – сказал он. – Сейчас нам с тобой предстоит основательно посовещаться.
Выйдя из офиса мистера Крука в состоянии возбужденного отчаяния, чувствуя себя падающей звездой, у которой нет другого выхода, кроме как продолжить падение, Дороти с удивлением обнаружила, что на улице по-прежнему идет дождь. Фейерверк, недавно закончившийся в кабинете наверху, оказался настолько ярким, что после него хмурая погода была разительным контрастом, не менее странным, чем если бы вдруг засияло ослепительное солнце. Дороти чувствовала, что не может пока вернуться домой. Это означало бы пасть с покоренной вершины снова к ее подножию и ощутить полную противоположность пережитому эмоциональному взлету. Она вспомнила рекламное объявление в последнем номере газеты «Рекордер», возвещавшее о выходе на экраны нового фильма под названием «Леди, будьте осторожны!» – ошеломительного боевика, по-настоящему тревожившего душу, так оценил картину рецензент. Дороти сама испытывала душевную тревогу и была ошеломлена. С большой неохотой она решила сообщить Джулии Карбери, где находится, чтобы та не принялась обзванивать полицейские участки. Ведь на новом и весьма деликатном этапе своей жизни Дороти меньше всего хотелось привлекать к себе внимание полицейских. Поэтому она зашла в телефонную будку и, позвонив, рассказала о перемене своих планов.