— Миссис Матильда Тор вернулась из больницы домой и снова обосновалась в своих владениях. По слухам, она уже успела составить новое завещание — в таких терминах и выдержках, чтобы заставить Элен Кендал обязательно выйти замуж за своего любимчика Джорджа Альбера. Так что у этого Альбера имеются прекрасные возможности тем или иным путем запустить свою руку в капитал Торов: либо в качестве мужа мисс Кендал, либо, если она за него не выйдет, в роли ее опекуна…
Да, твой приятель лейтенант Трегг почему-то занялся тщательной проверкой счетов исчезнувшего десять лет назад Франклина Тора. Он поручил это дело опытным экспертам. По ходу проверки они заинтересовались чеком на десять тысяч долларов на имя некоего Роднея Френча.
В настоящее время этого Роднея Френча разыскивает полиция. Говорят, что вроде бы вчера вечером он отправился куда-то отдыхать и будто бы позабыл сообщить о своем адресе.
Мейсон сказал, глядя прямо в лицо Дрейку:
— Франклин Тор лично звонил своему бухгалтеру и сообщил, что выдает такой чек. Почему же могли возникнуть сомнения в подлинности этого чека?
— Правильно. Совершенно правильно, — усмехнулся Дрейк, — он действительно так и сделал.
— Ну?
— Но Трегг высказал предположение, что Франклин Тор собирался выдать чек на десять тысяч долларов, но потом, видимо, из-за необходимости по каким-то причинам исчезнуть, все же не успел привести в исполнение свое намерение… Если это так, то положение весьма и весьма своеобразное, не так ли, Перри?
Поставь себя на место человека, судьба которого зависит от этого чека на десять тысяч долларов, подписанного таким именем, которое приравнивает его к сертификатам Государственного банка Соединенных Штатов Америки. Потом этот подписавшийся деятель внезапно исчезает, его нище не могут разыскать, а ты уже действовал и поступал, исходя из того, что такой чек все же будет выписан…
— Что еще? — спросил с некоторой иронией и весьма нетерпеливо Перри Мейсон.
— Да, как я уже говорил, Трегг всерьез занялся вопросом исчезновения Франклина Тора. Жаль, что, когда это случилось десять лет назад, дело было поручено не ему, а нашему старинному приятелю сержанту Холкомбу, который, по своему обыкновению, попросту похоронил его и все. Ты еще не забыл нашего милого сержанта Холкомба?
Трегг начал с проверки всех неопознанных в свое время трупов, найденных примерно в то время, когда исчез Франклин Тор. Заставил снова поднять все рапорта и отчеты, составленные тогда по этому делу. И ему удалось раскопать одно такое тело. Жаль только, описание его несколько не совпадает.
Дальше он очень внимательно занялся всеми самоубийствами, происшедшими во Флориде в 1932 году, а также какими-то рудниками, которыми в свое время бредил Генри Лич и как будто даже интересовался сам Франклин Тор.
Затем было проведено доскональное расследование финансового положения Джеральда Тора в январе 1932 года, в год исчезновения Франклина Тора. Да, Трегг действительно очень вдумчивый и дотошный работник.
Мейсон не согласился.
— Я считал его немного умнее. Но он, оказывается, тоже принадлежит к категории людей, которые, если уж вобьют себе что-то в головы, то это у них невозможно выбить обратно. К тому же они всеми силами стараются доказать свою правоту. Ему не хватает объективности.
— Но у него колоссальные возможности. Он работает с широким размахом. Похоже на то, что сейчас он считает этого злополучного котенка весьма важным фактором всего дела.
— Котенка?
— Угу. Вообще-то, интересный парень этот лейтенант Трегг. Если он что-то принимается искать, то он обязательно это найдет. Вспомни, почти всегда так и было в его практике.
— Котенка, к примеру? — самым безразличным тоном спросил Перри Мейсон.
— Совершенно верно, хотя бы и котенок. Сейчас котенок находится в конторе окружной прокуратуры и, как я понял, лейтенант Трегг придает этому вещественному доказательству очень большое и важное значение.
— Что ты сказал? — спросил пораженный Мейсон.
— Я сказал, что по имеющимся у меня сведениям котенок, принадлежащий мисс Элен Кендал, в настоящее время находится в конторе окружного прокурора. Не представляю, что он с ним намеревается делать.
— А где он его взял? — снова спросил Мейсон.
— А вот этого-то я пока и не знаю. Большую часть сведений я раздобыл у ребят из газеты, как тебе известно, полиция тоже любит трепать языками. Мне сообщили, что сейчас прокурор допрашивает некоего Ланка, работавшего у Торов садовником.
Надо было видеть, как полетело в сторону одеяло, сигарета упала на столик, мимо пепельницы, а сам адвокат подскочил к телефону, с лихорадочной поспешностью набирая номер.
— Алло… алло… — кричал он. — Это ты, Герти? Где сейчас Делла? Она тебе не сообщала? Что?… Вообще не звонила? Ах, так! Тогда соедини меня поскорее с Джексоном… Алло, Джексон! У меня для вас срочное задание… Брось… брось немедленно все остальное и сразу же займись этим! Составь заявление в пользу Деллы Стрит о неправильном и совершенно незаконном ее аресте на основании Габиус Корпус акта. Постарайся сделать его всеобъемлющим — от самой мелкой кражи до поджога. Деллу явно задержали против ее воли. Они определенно допрашивали ее в отношении профессиональных сведений, которые она обязана держать в тайне как секретарь, работающий у адвоката. До настоящего времени ее не отпускают и не предъявляют ей никакого обвинения. Напиши, что она в состоянии внести залог, если, конечно, сумма будет умеренной. Потребуй ее немедленно освободить на основании Габиус Корпус акта. Только смотри, не забудь упомянуть, что деньги, внесенные под залог, будут немедленно истребованы обратно в законном порядке, сразу же после выяснения обстоятельств дела. Я все это подпишу и оформлю. Приступай немедленно к делу!
Мейсон с сердитым видом бросил трубку на рычаг, скинул на ходу пижаму, зашел в ванную комнату, чтобы принять душ, и почти сразу же выскочил оттуда, но уже завернутый в банную простыню.
Дрейк, видя всю эту стремительность действий адвоката и на время как бы утратив дар речи, с огромным изумлением наблюдал за лихорадочно мечущимся Мейсоном.
Наконец, видимо, его терпению пришел предел, и он сказал:
— Перри, у меня в машине имеется электробритва, работающая от аккумуляторов. Так что если ты очень торопишься в город, то спокойно можешь побриться по дороге.
Мейсон, не отвечая на эти слова, выхватил с лихорадочной поспешностью из стенного шкафа пальто, набросил его на плечи не застегиваясь, нахлобучил шляпу и крикнул:
— Идем! Живее, Пол, что ты там копаешься?
— Сначала ко мне в контору заедем, — сказал, несколько успокоившись, Мейсон. — Когда мне приходится иметь дело с помощником прокурора, то всегда полезнее иметь при себе наготове апелляцию о неправильном задержании, чтобы сунуть ее ему под нос, когда он станет слишком несговорчивым и ничего не пожелает слушать.
— А ты думаешь, Перри, что так и получится?
Мейсон поудобнее уселся в машине и, уже почти совсем успокаиваясь, сказал глядевшему на него слегка изумленному Полу Дрейку:
— Несомненно. Ну, где же твоя бритва?
Глава 20
Гамильтон Бюргер, окружной прокурор, человек с могучими плечами, необъятной грудью и бычьей шеей. Но при всей своей грузности и кажущейся неуклюжести он иногда поражал окружающих быстротой движений, как это бывает у тех людей, которые привыкли всегда наперед рассчитывать каждый свой шаг, все досконально обдумывать и только потом приводить в исполнение.
«Раскачивался» этот человек очень медленно, зато потом, как бы набрав необходимый темп, шел напролом, исключая всякую возможность противоборствовать его решениям и желаниям. Знающие его адвокаты, все поголовно, уверяли, что лишь обвалившаяся каменная стена может, да и то не всегда, задержать его, когда он начинает обвинять того или иного подсудимого.
Впрочем, как уверяли злые языки, вместо каменной стены неоднократно выступал адвокат Перри Мейсон, и с не меньшим успехом. Вероятно, именно поэтому Гамильтон Бюргер считал Перри Мейсона не более и не менее, как своим личным, да к тому же еще и заклятым, врагом.
И сам Перри Мейсон совершенно не сомневался, какой прием его ожидает в этом учреждении, в которое он сейчас вынужден был направиться, чтобы выручить Деллу Стрит.
Гамильтон Бюргер сидел за своим массивным письменным столом, в таком же массивном кожаном кресле. Он смерил Мейсона с ног до головы своими холодными рыбьими глазами.
— Садитесь, — холодно и почти тоном приказа произнес он.
Мейсон опустился в кресло по другую сторону стола Бюргера и с выжиданием посмотрел на прокурора.
— Вы сами хотите поговорить со мной или я должен буду поговорить с вами? — спросил Мейсон, держась очень спокойно.
— Нет, я сам буду говорить с вами.
— Ну, что ж, валяйте. Может, так оно и лучше. Говорите сначала вы. Но когда вы закончите, я тоже скажу вам все, что хотел.
— Вы совершенно неортодоксальны во всех своих поступках. Ваши методы всегда рассчитаны на большую аудиторию зрителей, так как в них всегда слишком много красочности и даже некоего драматизма.
— Надо бы добавить к этому еще один эпитет, — сказал не без иронии Мейсон.
В глазах окружного прокурора тотчас же вспыхнул злой огонек, и он произнес почти шипящим голосом:
— Эффективные? Вы это хотите сказать? — спросил он. Мейсон кивнул.
— Но вот именно это-то меня и беспокоит всегда больше всего, — вдруг заявил Гамильтон Бюргер.
— Я рад, господин прокурор, что вы это признаете.
— Но вы совершенно неправильно поняли причины моего беспокойства, — холодно сказал прокурор. — Дело в том, что если ваши в высшей степени противозаконные методы расследования и защиты и дальше будут давать свои положительные результаты, то в этом случае и остальные адвокаты, следуя вашему губительному для закона примеру, начнут гоняться за внешним эффектом; идти напролом; вставлять палки в колеса полиции, мешая ей спокойно проводить тщательное расследование преступления; обходить законы… Я полагаю, что таких найдется слишком много…