— Признаться, мне и в голову не пришло, что звонок мог не работать, — добавил он, помолчав.
— Так вы говорите, что свет в доме был?
— Да. Он пробивался сквозь ставни. Ну, а стучать я не стал, будучи уверенным, что звонок действует…
— Когда это было?
— Около полуночи.
Мейсон заметил:
— Что ж, вы можете обо всем этом рассказать окружному прокурору.
— Я так и сделал. Он сказал, что знает об испорченном звонке и это не имеет значения для рассматриваемого дела.
— Значит, так оно и есть, — согласился Мейсон.
Глава 22
Когда суд после перерыва возобновил свою работу, Гамильтон Бюргер был очень взволнован.
— Если суд разрешит, — сказал он, даже не стараясь скрыть свое волнение, — то я должен сообщить, что в данном деле появились… а… необычайные… выяснились необычные обстоятельства. Я прошу разрешения отозвать со свидетельского места свидетеля Ланка и вызвать снова лейтенанта Трегга.
— Не возражаю, — сказал Мейсон.
— Прекрасно, — прогудел судья. — Пусть лейтенант Трегг опять поднимется на возвышение. Вы ведь уже присягали, лейтенант?
Трегг кивнул и взошел на место для свидетелей.
Бюргер спросил:
— Вы только что съездили в жилище свидетеля Ланка?
— Да, сэр.
— Вы это сделали в пределах получаса?
— Да, сэр.
— Что же вы там сделали?
— Вошел в буфетную и снял крышку с банки для муки.
— Дальше?
— Запустил руку в эту муку. — И что вы там обнаружили?
Голос Трегга на сей раз был излишне торопливым.
— В этой банке я обнаружил двухствольный револьвер тридцать третьего калибра системы «Смит и Вессон».
— Как вы поступили дальше?
— Я отвез его в лабораторию, чтобы там его проверили на отпечатки пальцев. По номеру револьвера мне удалось проследить его происхождение, но соответствующие документы, как и заключение экспертизы, будут готовы не раньше завтрашнего утра.
— Начинайте перекрестный допрос! — прогремел Бюргер.
Мейсон спросил с предельной вежливостью:
— Но вы, несомненно, проверили, что значится в торговом журнале?
— Проверил, — последовал краткий ответ. — Недавно в полиции составлялся отчет о приобретении гражданами огнестрельного оружия за последние пятнадцать лет, и это было совсем нетрудно сделать. Конечно, статистические данные нельзя представлять в суд, как вещественные доказательства. Ну, а завтра мы получим документы из торгового дома.
— Все понятно, лейтенант. Только в ваших отчетах фактически повторено то, что имеется в торговых регистрационных журналах.
— Да, сэр.
— В таком случае, отбросим все сомнения в отношении того, насколько правомочны эти записи в суде. Меня интересует только одно: указывают ли они, что этот револьвер был приобретен Франклином Тором до 1932 года.
По глазам лейтенанта Трегга было видно, что он никак не ожидал подобного вопроса от адвоката, но он все же ответил на него:
— Да, сэр. Этот револьвер, согласно нашим записям, был куплен Франклином Тором в октябре месяце 1932 года.
— Ну, и к каким же выводам вы пришли, лейтенант?
Лейтенанту не удалось сразу ответить, так как после вопроса Мейсона начались довольно долгие споры с судьей Ланкершимом, дозволительно ли его задавать или нет. Под конец судья все же разрешил на него ответить только потому, что обвинение не только не возражало против подобного вопроса, а напротив, было очень выгодным для него оборотом дела.
Трегг заговорил с большим апломбом:
— Лично я не сомневаюсь в том, что Франклин Тор проснулся сразу же после того, как Томас Ланк ушел из дома; он поднялся с постели, прошел в буфетную и спрятал свое оружие в банке с мукой. Котенок, естественно, пошел следом за ним и влез в просыпанную муку. Франклин Тор прогнал его прочь, и тогда котенок убежал в спальню, где вскочил на кровать, с которой только что поднялся Франклин Тор.
Далее считаю своим долгом добавить, что это обстоятельство лишний раз доказывает, насколько важным свидетелем является Франклин Тор и насколько преступна была попытка скрыть его от полиции. Мейсон улыбнулся.
— Но это доказывает, что револьвер, из которого убили Генри Лича, оказался у Франклина Тора сразу же после того, как из него выпустили две пули в Джерри Темплера.
Гамильтон Бюргер начал возражать против столь спорного вопроса. Но тут судья Ланкершим разразился еще более длительной речью, суть которой сводилась к тому, что, сказав «а», человек должен обязательно произнести и «б», то есть, что поскольку Мейсону разрешили этот вопрос, то и последующий тоже надо разрешить.
Треггу ничего не оставалось, как подчиниться. Он ответил очень осторожно.
— Прежде всего, мне не известно, что это тот самый револьвер, при помощи которого было совершено преступление. Правда, он того же калибра и подходит под описание, в цилиндре сохранились три стреляные гильзы, а в трех целых имеются пули, идентичные тем, которые были извлечены из тела Генри Лича и Джерри Темплера.
— Теперь, лейтенант, я спрошу вас, не резонно ли предполагать, если оружие окажется тем самым, которым интересуется полиция, что Франклин Тор, спрятав револьвер в доме Томаса Ланка, не стал бы задерживаться в нем ни на секунду, а постарался поскорее покинуть дом, хозяину которого он уже не мог доверять?
Последовали новые возражения со стороны обвинения, но судья решительно заявил, что он сам ожидал именно такого вопроса со стороны защиты и разрешает свидетелю на него ответить.
Трегг не стал увиливать.
— Разумеется, наверняка я не знаю. Но это вполне возможно.
Продолжая все также приветливо улыбаться, Мейсон снова обратился к Треггу:
— По-видимому, лейтенант, когда вы нашли револьвер в банке с мукой, вы были немного возбуждены?
— Ну, не совсем…
— Во всяком случае, вы очень спешили поскорее доставить оружие в лабораторию и успеть в суд?
— Да.
— В такой спешке, как я полагаю, вы не проверили как следует банку с мукой, я хочу сказать, не проверили ее до самого дна и не выяснили, что еще могло быть в ней спрятано?
Слишком неприязненный взгляд, брошенный лейтенантом Треггом на Мейсона, был красноречивее всяких слов.
— Я действительно ограничился одним револьвером… Но я привез с собой эту жестянку и тоже передал ее эксперту на предмет исследования отпечатков пальцев.
Мейсон посмотрел на судью и сказал:
— Полагаю, Ваша Честь, поскольку дело пошло по такому пути, свидетелю разрешат…
Но тут внезапно в конце зала произошла какая-то суматоха. Оказалось, что это сквозь густую толпу людей протискивался дюжий шотландец, заведующий техническим отделом в полицейском управлении.
Мейсон посмотрел в ту сторону и продолжал:
— Однако, Ваша Честь, как мне кажется, интересующие меня сведения сейчас сообщит суду Ангус Мак-Интон. Так что защита ничего не имеет против того, чтобы лейтенант на время уступил место свидетелей Мак-Интону, который тоже уже был приведен к присяге.
Гамильтон Бюргер сразу насторожился.
— Я совсем не понимаю, о чем тут речь. Если суд разрешит, я хотел бы сначала переговорить с мистером Мак-Интоном.
После нескольких минут оживленной беседы с шотландцем, прокурор спросил у судьи разрешения отложить заседание до следующего утра.
— Вы не возражаете? — обратился судья к Перри Мейсону.
— Категорически возражаю, Ваша Честь. И если окружной прокурор не желает выставлять Ангуста Мак-Интона своим свидетелем, тогда я вызову его в качестве свидетеля защиты.
— Но обвинение еще не сделало окончательных выводов, — заупрямился Гамильтон Бюргер. — А защита может вызывать сколько угодно своих свидетелей, но только после того, как обвинение закончит со своими.
Судья Ланкершим сказал почему-то злым голосом:
— Ходатайство о переносе судебного заседания отклоняется. Продолжайте перекрестный допрос свидетелей, мистер Мейсон.
— Но я больше не имею вопросов ни к Треггу, ни к Ланку, Ваша Честь.
— Зато у меня появились кое-какие дополнительные вопросы к Ланку, — тут же заявил Бюргер.
— Спрашивайте, мистер окружной прокурор, но, пожалуйста, не тратьте попусту время, — сухо сказал судья.
Вопрос, обращенный Бюргером к Ланку, прозвучал так:
— Скажите, мистер Ланк, после того, как утром тринадцатого вы пользовались мукой из банки, вы ее больше не открывали?
— Нет. После того, как замесил оладьи утром тринадцатого числа, я больше не поднимал крышку с банки с мукой.
— И вы никогда не использовали эту банку ни для каких иных целей, кроме как для хранения муки?
— Нет, сэр.
Несколько поколебавшись, Бюргер сказал:
— У меня все.
— Вопросов не имею, — сказал и Мейсон.
Хмурым взглядом посмотрев на Бюргера, судья распорядился:
— Вызывайте своего следующего свидетеля, мистер прокурор.
На свидетельском возвышении появился Ангус Мак-Интон.
— Несколько минут назад вы получили от лейтенанта Трегга жестянку с мукой?
— Да, сэр.
— Что вы с ней сделали?
— Поскольку я хотел ее сфотографировать в инфракрасном свете, чтобы проявить невидимые невооруженным глазом следы, я исследовал эту банку.
— И что вы в ней обнаружили? — спросил Бюргер.
— Деньги в пятидесяти и стодолларовых банкнотах на общую сумму двадцать три тысячи пятьсот пятьдесят долларов.
От такого сообщения даже присяжные ахнули.
— Где в настоящее время находятся эти деньги?
— В полицейской лаборатории.
— Приступайте к перекрестному допросу! — провозгласил Бюргер.
— У меня нет вопросов, Ваша Честь, — Мейсон улыбнулся судье, — защита не возражает, чтобы заседание было прервано и перенесено на завтрашнее утро, как этого просило обвинение.
Но теперь уже Бюргер настоял на том, чтобы заседание продолжалось. Однако многоопытный судья сообразил, что его просто интересуют показания свидетелей защиты и отложил слушание дела до пяти часов, предложив каждой из сторон по двадцать минут на аргументацию.