ашения.
Впрочем, братья, как правило, не расставались с пружинными ножами.
— А сейчас, — закончила свое сообщение Мэри, которая все еще вела ежедневные дежурства у чистильника, — нам необходимо выяснить, устраивали ли Тайксы одну из своих оргий пятнадцатого октября и кто был у них в гостях.
— А я предлагаю сначала осмотреть их яхту.
— Хорошо, но как это сделать? Подплыть на нашей лодке? В такую погоду? Ведь это ужасно далеко.
— Пусть лейтенант выделит нам катер.
Мы позвонили ему сразу после семи вечера. Он поздравил Мэри с успехом и обещал, что, конечно же, пришлет катер, на котором мы сможем осмотреть тщательно укрываемый иол. «Это же вы его обнаружили», — добавил Рейнольдс. Утром следующего дня он позвонил и сказал, что все устроено.
Отправиться должны были в два. Однако в час снова раздался звонок лейтенанта. В его голосе слышалось нескрываемое огорчение.
— Мне очень жаль, но ваша прогулка отменяется.
— Почему, — удивился я.
— «Морской гном» ночью затонул. Пошел ко дну в самом глубоком месте. Тайксы лично сообщили о происшедшем.
— Боже мой! — воскликнул я. — Они сделали это умышленно…
— Пока неизвестно. Яхта очень старая. А ночью дул довольно сильный ветер. Она могла сорваться с якоря, наскочить на скалы и получить пробоину. Во всяком случае, таково мнение Тайксов. Что там ни произошло, она затонула. Я буду держать вас в курсе дела.
И он отключился.
Мы снова оказались в тупике.
Не было сомненья, что братья Тайкс затопили свою яхту умышленно. Видимо, кто-то их предупредил.
— Что же нам теперь делать? — беспокоилась Мэри.
Немного позже позвонил лейтенант и сообщил, что ситуация без изменений. Но, оказывается, яхта была застрахована (что всех удивило), и братья уже потребовали страховку (что нам показалось просто нахальством), однако лейтенант пообещал, что в сотрудничестве со страховым инспектором он выяснит, не является ли происшествие с яхтой «актом умышленно содеянным, какой-либо формой саботажа».
— Как что-нибудь разузнаю, дам вам знать, — закончил он, — и если вы не возражаете, я возьму следствие в свои руки. А миссис Лидс пусть пока отдохнет от поисков.
— Дай мне трубку, — потребовала Мэри, — я хочу сама с ним поговорить.
Она стала упрашивать лейтенанта, чтобы он установил даты гулянок на борту «Гнома»…
— И узнайте, устраивали ли они пирушку пятнадцатого октября. Это безумно важно.
— Хорошо, я сделаю все, что в моих силах.
Мэри попросила его также о том, чтобы он помог ей каким-нибудь образом услышать голоса братьев Тайкс. Они избегают меня, как могут, говорила она, и нарочно молчат в моем присутствии. И если бы лейтенант сумел….
— Я постараюсь. Но не забывайте, что мы не можем арестовать их только за то, что у них плохое поведение. Это очень щекотливая ситуация. Сначала мы должны убедиться, их ли яхта была пятнадцатого октября в заливе; они ли находились на ее борту; и, наконец, они ли заходили в вашу бухту. Кроме того, мы еще не знаем, кто же был убит.
— Да, да… я все понимаю, — раздраженно ответила Мэри, и передала мне трубку.
— Моя жена очень расстроена, да и я тоже. Это дело тянется слишком долго.
— Знаю, знаю, — ответил лейтенант. — Я буду держать с вами связь по телефону. И прошу ничего не делать. Я закончу следствие так быстро, как смогу.
Он позвонил только спустя два дня. Мэри провела это время в большом нервном напряжении. Она постоянно прислушивалась, не звонит ли телефон, все валилось у нее из рук, неожиданно она принималась за капитальную уборку всего дома, переставляла мебель, включала пылесос и вообще ужасно мне мешала. Я почти мечтал о тех днях, когда она отправлялась на поиски.
Все это отражалось на моей работе. Ведь не проходило и часа, чтобы она не врывалась ко мне в мастерскую с множеством вопросов и гипотез.
— Почему он не звонит? Как ты думаешь, почему это так долго тянется? Если он все испортит и упустит этих негодяев, то им станет известно, что это мы выдали их лейтенанту!
Она дрожала всем телом.
— Может все-таки Маннеринг? Нет, не похоже… «Психея» отпадает. Послушай… что ты думаешь о «Западном ветре»? А об «Арго»? Боже мой, по сути дела мы вообще еще не начинали серьезного расследования…
Я умолял ее успокоиться.
Первого декабря, в десять утра, наконец-то зазвонил телефон.
— Мне очень жаль, — начал лейтенант, — но боюсь, что мы шли по ложному следу…
10
Шло время, и нас все более беспокоило то, что мы совершенно не продвигаемся вперед. Проделано немало тяжелой и трудной работы, но конкретных результатов не было видно. В цепи фактов нам всегда недоставало какого-нибудь звена. Некоторые версии казались нам очень многообещающими, но рано или поздно происходило нечто, полностью сводившее на нет все наши усилия. Оказывалось, что наш подозреваемый имеет железное алиби или отыскивалась живая и здоровая «жертва» и приходилось менять направление поисков.
Случались также и «повторы», то есть, когда тот, кого мы уже вычеркнули из списка подозреваемых, неожиданно, в связи с появлением новых фактов, снова попадал в него. Так было с Маннерингом и братьями Тайкс. Может сейчас я немного забегаю вперед, но можете мне поверить, что временами у меня просто голова шла кругом от всей этой неразберихи.
Проверка всех яхт и особ, которые, возможно, могли быть замешаны в этом деле, требовала почти акробатических способностей.
Иногда мне казалось, что любой из владельцев иолов является потенциальным преступником. И чем больше мы знакомились с их биографиями, тем больше грехов там обнаруживали. Что это была за преступная местность!
Но вернемся к декабрю.
Лейтенанту удалось установить, что с 10 по 18 октября братья Тайкс находились на судне ловца устриц. Такие суда по местным обычаям все дни лова остаются вдали от портов. Это большие старые парусники, так как, согласно законам штата Мериленд, траление должно происходить медленно и без использования мотора. Лейтенант такими унылыми красками обрисовал картину жизни на этих судах, что мне стало жаль несчастных Тайксов.
Они оказались «очищены» от всех подозрений, и их можно было вычеркнуть из списка подозреваемых.
Кроме того, страховой инспектор не высказал никаких сомнений по поводу обстоятельств гибели «Морского гнома», и компания выплатила им три тысячи долларов страховки.
Получив деньги, братья скрылись из города в неизвестном направлении.
А четвертого декабря снова зазвонил телефон и в трубке раздался уже знакомый отвратительный голос и ужасный смех…
Не было сомнений, что мы по-прежнему находимся в опасности.
Но несмотря на это, мы решили продолжать поиски. Но в каком направлении? После недельного перерыва к Мэри вновь вернулись бодрость и присутствие духа. Прыгая в высоких ботинках по первому снегу и наблюдая за стайкой серых чаек, съежившихся на тонком льду, сковавшем нашу бухту, она заявила, что ей все равно, с чего начинать. Она просто собирается действовать. Приступить к первой попавшейся яхте. — Выбери любую, — предложила она мне. Я зажмурил глаза и наугад ткнул пальцем. Выпал «Арго».
Владельцами этого голубого иола оказалось семейство неких Макгилов, проживающих неподалеку от Аннаполиса. Все три недели, в течение которых Мэри обрабатывала Макгилов, я испытывал смертельную скуку. Однако лейтенант наоборот считал это направление весьма многообещающим. Он взял привычку наведываться к нам по вечерам. Присаживался, пыхтел трубкой и вставлял свои три копейки в наши рассуждения.
Макгилы оказались молодыми супругами с тремя маленькими детьми. Они жили в большом особняке в пригороде Аннаполиса. Роберт Макгил вел в Аннаполисе адвокатскую практику, а его жена, Инга, была огромной, немного неряшливой, симпатичной шведкой. Мэри проникла в их дом без малейших усилий.
Она выдала себя за представительницу какого-то благотворительного учреждения.
А через несколько дней ее нога уже ступила на палубу «Арго», который был пришвартован недалеко от дома Макгилов. Яхта полностью соответствовала нашему описанию, даже в каюте висела оловянная лампа. Честно говоря, там не хватало полотенца в красно-белую клетку, но на кухоньке Инга повесила занавески в бело-голубую клетку.
Лейтенант тоже обнаружил кое-что интересное.
Оказалось, что яхта принадлежит вовсе не Макгилам. Ее владельцем был дядя Роберта, мистер Питвуд. Когда Мэри за чашкой чая попыталась хоть что-нибудь разузнать на эту тему у Инги, откровенная до того времени шведка быстро перевела разговор на насморк у своих детей.
— Быть может, мы наконец-то отыскали жертву, — сообщила мне Мэри.
— Дядюшка? — удивился я. — Но ведь голос жертвы был явно женский.
— Правильно, но есть еще тетя, миссис Питвуд.
— Ну и ну, атмосфера сгущается.
Однако эти зануды Макгилы начинали действовать мне на нервы. Ничто так не наводит на меня скуку, как образ типичного американского обывателя. Немало дней ушло на поиск сведений о мистере и миссис Питвуд. Выяснилось, что они выехали их Соединенных Штатов. Будто бы отправились на Ямайку, Бермуды, Антигуа или Сан-Хуан. Они словно перепрыгивали с острова на остров, занимаясь подводной охотой и гоняя на мотоциклах. В действительности все так и происходило…
И вот 20 декабря Мэри удалось попасть на судебное заседание, где с защитой своего клиента выступил Роберт Макгил. (Который до этого времени находился в Цинциннати). Мэри заявила, что его голос ничем не напоминает голос нашего убийцы.
— И кроме того, Джек, — добавила она, — он небольшого роста. Маленький чиновник и говорит сухим официальным голосом. Скорее уж Инга могла совершить убийство, но только не он.
— Уверяю тебя, — улыбнулся я, — что маленькие мужчины способны на большие преступления.
Я чувствовал себя немного задетым, так как и сам довольно небольшого роста.
— К примеру — Наполеон, — добавил я.
— Конечно, ты прав. Но я имела в виду того типа, что пытался столкнуть тебя с моста. А также этот жуткий смех по телефону. А во внешности мистера Макгила нет ничего демонического. Ты бы слышал, как он обращался к скамье присяжных.