— Какая трагичная история, — вздохнул я. — Но теперь о «Западном ветре» можно забыть?
— Да. Он покоится на дне залива. Вероятно, когда ваша жена не явилась на встречу, несчастная парочка решила, что она за ними следила и необходимо «взять ноги в руки». Они сели на яхту. Конечно, это была безумная идея… но, ясное дело, старушка давно сошла с ума. Не один нормальный человек не сделал бы того, что она. За двадцать лет добровольного заключения в этой глуши немудрено свихнуться.
— Могу себе представить, — согласился я.
Должен признаться, мне было неловко вспоминать о своих недавних предположениях, но кто мог предположить подобную разгадку тайны мистера Овенса.
— Старуха была ростом с Овенса, плечистая и сильная. Одевалась в мужскую одежду. Поэтому при первом обыске мы ничего подозрительного не обнаружили. Ставни заперты, в комнатах пыль и паутина. Большинством помещений не пользовались многие годы. В шкафах находилась исключительно мужская одежда, и ни одного предмета, говорящего о присутствии в доме женщины. Мисс Овенс великолепно подделывала подпись мужа…
— Несчастное создание, — вздохнула Мэри.
— Можешь утешиться, что доставила ей удовольствие своим пирогом с яблоками, — улыбнулся я.
— Ну хорошо, — сказала Мэри, — а кто же тогда прислал нам этот флаг.
Двадцать четвертого февраля к вечеру я закончил девятую часть «Метопи». Я был страшно измучен, но счастлив. Мэри прыгала от радости. Мы с удовольствием думали об ожидающей нас завтра поездке в Нью-Йорк. После стольких месяцев интенсивной работы мы собирались устроить себе полноценный отдых: остановиться в первоклассном отеле, провести весь уикенд в Нью-Йорке, сходить два раза в театр, купить Мэри новое платье и посетить лучшие рестораны. По этому поводу Мэри соорудила себе шикарную прическу и собирала чемоданы.
— Как я рада, что мы хотя бы на несколько дней забудем об убийстве, — говорила она с облегчением в голосе, гладя одну из моих рубашек.
— Надеюсь, комиссии понравится «Метопи», — я сильно волновался.
— Конечно, Джек. А если даже и нет, это не имеет никакого значения, «Метопи» — великолепное, единственное в своем роде произведение. Это настоящее произведение искусства. Я совершенно уверена. Наконец ты нашел свое настоящее призвание.
Как всегда, ее ободряющие слова подняли мое настроение. Как же я нуждался в Мэри. В Мэри с сияющими глазами и непоколебимой верой в мои способности. Поэтому меня охватила настоящая ярость, в тот момент, раздался телефонный звонок.
Звонил лейтенант.
— Мистер Лидс? — он говорил громким голосом, в котором звучала нескрываемая гордость. — У меня для вас хорошие новости. Кажется, мы нашли вашего человека.
— Какого нашего человека? Убийцу?
— Так точно.
— И кто же он?
Мери оставила гладильную доску и подбежала ко мне.
— Он не значился в вашем списке подозреваемых, — сказал лейтенант.
— Почему?
— Это некий житель Северной Каролины по имени Робинсон. Он уже задержан, и мой шеф очень просит, чтобы вы приехали в Уилмингтон для его опознания. То есть, его голоса.
— В Уилмингтон штата Делавер? — уточнил я.
Мы вполне могли бы заехать в этот город по дороге в Нью-Йорк.
— Нет, это Уилмингтон в Северной Каролине.
Это было как раз в противоположном направлении.
— Мы просим вас приехать завтра, после полудня. Не позже трех часов.
Мэри дергала меня за рукав.
— Но это совершенно исключено. — воскликнул я. — Завтра утром мы отправляемся в Нью-Йорк. У нас договор.
— Очень жаль, — в голосе лейтенанта неожиданно появилась жесткость.
— У меня назначена очень важная встреча в Нью-Йорке, в пять часов, — объяснил я. — Ее никак нельзя отменить.
— Что случилось? — шептала Мэри. — Их уже схватили?
— Жена едет со мной, — добавил я. — Нельзя ли подождать до понедельника?
Лейтенант с минуту раздумывал, затем произнес очень категорично:
— К сожалению, нет. Таков приказ шефа. А не могла бы ваша жена приехать одна? Я охотно подвезу ее на своем автомобиле.
— О, боже, — простонал я.
— Что он хочет? Чтобы я поехала без тебя? — допытывалась Мэри. — А почему бы и нет?
— Ведь это именно миссис Лидс слышала их голоса, а не вы. Не так ли? И дело чертовски важное, надеюсь, вы понимаете?
— Естественно, — проворчал я. — Я прекрасно понимаю, что дело очень серьезное. Но все это так некстати. Мы ждали столько времени, а теперь все насмарку. Вы уверены, что этот Робинсон и есть убийца? Есть ли у него голубая яхта? Кого он убил? И ведь на яхте их было двое…
Лейтенант терпеливо слушал меня и также терпеливо отвечал:
— Мы ни в чем не будем уверены, пока кто-нибудь из вас не опознает его голос. На этот раз дело обстоит неплохо. Я не уполномочен вести разговоры на эту тему, но вам, так и быть, скажу. Да, у Робинсона есть иол темно-голубого цвета. В целом она соответствует вашему описанию. Кроме того, при весьма загадочных обстоятельствах исчезла его любовница, а вчера Робинсон пытался убить ее мужа. Мы предполагаем, что у него был сообщник…
— Черт побери! — выругался я.
— Я заеду за миссис Лидс завтра в девять утра, — закончил лейтенант. — И обещаю вам о ней позаботиться. Договорились?
— Договорились.
— Ах, Джек, — возмутилась Мэри. — Ты должен был благодарить лейтенанта, а ему пришлось тебя уговаривать. — Она положила руки мне на плечи. — Ты только представь, что это означает! Мы свободны! Пришел конец всем нашим мучениям!
Двадцать пятого февраля в девять часов утра моя жена уехала с лейтенантом Рейнольдсом в Уилмингтон. А я, тщательно замкнув все окна и двери, уселся в «ягуар», настроившись на долгую и скучную дорогу до Нью-Йорка.
Стоял прекрасный солнечный день, один из тех чудесных, искрящихся дней на исходе зимы, когда кажется, что весна уже совсем рядом, за первым поворотом.
Мне не хватало Мэри. Очень не хватало. Если бы она была сейчас рядом, мы поймали бы на приемнике задорную мелодию, потешались бы над глупыми рекламными щитами вдоль дороги, задержались бы у придорожного ресторана и заказали мое любимое блюдо — рыбный суп. Мэри сидела бы совсем рядом, прижавшись ко мне, и время от времени вкладывала в мой рот сладкие леденцы. Я проклинал всех — лейтенанта, Береговую охрану, Робинсона. Это они лишили меня всего этого. Я надеялся, что Робинсон отправится на электрический стул, и собирался лично проследить, чтобы он не отделался более легким наказанием.
Я ехал погруженный в мысли о долгих неделях, которые уже были позади, о волнениях и страхах, какие мы пережили. Но при всем этом я испытывал также нечто вроде разочарования. Робинсон появился на нашем горизонте так внезапно и неожиданно, что я совершенно не мог представить его в своем воображении. Я прекрасно представлял себе как братьев Тайкс, так и Гая Маннеринга, не говоря уже о Фрице и его несчастной матери. Все они на протяжении многих недель составляли часть моей жизни. Я знал, где они живут, был знаком с их привычками. Воображение могло нарисовать мне чистильник крабов, роскошный дворец Маннеринга, огромную гору устричных скорлуп и старый разбитый холодильник на крыльце дома Тайксов. Если бы я встретил кого-нибудь из них на улице, то узнал бы без труда. Я помнил, что у братьев Тайкс есть привычка подтягивать штаны. Ну, а Робинсон? Для меня он был безликим, лишенным индивидуальности человеком.
И потом, почему в Северной Каролине?
Этот штат лежит слишком далеко от нашей бухты, хотя, в принципе, и оттуда до нее можно было бы отлично добраться водным путем.
Следовательно, поиски преступника охватили гораздо больший район, чем мы предполагали. Видимо, полиция действительно всерьез занялась этим делом. Мэри и я проводили розыск лишь в ближайших окрестностях, а власти наверняка охватили следствием весь Чесапикский залив с его многочисленными ответвлениями и рукавами, разослали описание яхты и преступников, привлекли к делу множество сотрудников из разных мест.
Властям необходимо доверять.
Наконец вдали появились небоскребы Нью-Йорка. Они поднимались над районом Нью-Джерси словно гигантские миражи и на фоне голубого неба сияли, как вершины сказочных гор.
Было три часа.
Я представил себе, чем сейчас занята моя жена, моя отважная, любимая жена. Вот она в темно-коричневом твидовом костюме, засунув руки глубоко в карманы, стоит напротив обвиняемого в какой-то мрачной камере и смотрит ему в глаза. Было три, то есть время, когда Мэри должна принять решение, имеющее далеко идущие последствия. От этого решения будет зависеть жизнь человека. Не растеряется ли моя Мэри? Я надеялся, что, опознав голос, она не забудет расспросить и обо всем остальном, а именно: о телефонных угрозах, происшествии с автомобилем, письме с пиратским флагом. Почему и с какой целью он это делал? Чего добивался этот сексуальный маньяк из маленького провинциального городка? Я все еще не мог его себе представить. Мне были совершенно непонятны мотивы его поступков… но ведь мы ничего о нем не знали, он даже не значился в нашем списке подозреваемых. Видимо, он или круглый идиот, или эротоман.
Я въезжал в туннель Линкольна…
Впрочем, раз он арестован Береговой охраной, значит для этого имелись веские основания. А сейчас он за решеткой и нам больше нечего бояться. И не стоит напрасно ломать голову и тратить время на бесполезные догадки, подумал я, въезжая в глубь заполненного автомобилями туннеля. Я глубоко вздохнул и решил больше не вспоминать об этой глупой истории. Хватит ею интересоваться, жаль сил и времени. У меня есть более важные дела.
Я выпрямился на сидении и всю оставшуюся дорогу размышлял только об этих более важных делах.
12
Первым делом я заехал в отель, зарегистрировался и заменил двойной номер на одноместный. Затем, оставив «ягуар» в гараже, взял такси и отправился на улицу Хадсон. Мой багаж был довольно тяжел, но я не хотел производить впечатление слишком богатого человека, а кроме того, в это время дня — было уже пять часов — на улицах царила невероятная толчея и я опасался, что не сумею припарковать свою машину.