Бэлла сцепила ладони перед грудью.
– Значит, это конец? Ты меня бросаешь?
– Прости. – Фэн покачала головой и сложила руки в молитвенном жесте. – Вилла – не самое подходящее место для подобного разговора. Но ответ – да.
Глаза Бэллы мгновенно наполнились жгучими слезами.
– Надо же! Ну вот и все.
– Я хочу, чтобы ты знала: мне действительно…
– Хватит! – Бэлла подняла вверх руки, чувствуя, как в груди закипают и ищут выход рыдания. Она не могла больше оставаться в спальне. Нужно сбежать. Сорвав с себя солнечные очки, Бэлла с перекошенным лицом, спотыкаясь и дрожа всем телом, рванула к двери и вылетела из комнаты. Единственное, что еще оставалось хорошего в ее жизни, рассыпалось в прах. Из-за нее.
Глава 56Робин
Робин шагала все шире, поднимая пыль с твердой земли, и чувствовала себя сильной. Солнце безжалостно жгло почву, в воздух поднимались ароматы розмарина и тимьяна. На талии, под шортами, кожа вспотела. Во время последней прогулки Робин хотелось поймать нужный ритм, глубоко дышать, привести в порядок мысли. Она подняла подбородок и включила в работу руки. В горах было тихо, только легкий ветерок качал тонкие стволы кипарисов, да изредка доносилось блеяние горных коз.
Зазвонил мобильный, Робин вздрогнула. Она вытащила телефон из кармана и увидела на дисплее номер родителей.
– Алло?
Сначала царила тишина, затем раздался ободряющий шепот матери:
– Давай, Джек!
– Мама! Алло, мама!
У Робин сжалось сердце.
– Привет, малыш! Я так скучаю! Ты хорошо проводишь время с бабулей и дедулей?
Снова шепот:
– Расскажи маме про карту, которую ты нашел на берегу. Сокровища.
– Сукровища!
Робин улыбнулась.
– Милый, ты нашел клад?
Ответа не последовало, зато послышался топот ножек.
– Пошел за картой, – объяснила мать. – Она вон там, Джек! Около корзины. Да, там.
Робин села на нагретый солнцем камень около тропинки, закрыла глаза и попыталась представить своих родных: родители сидят на диване, кофейный столик завален газетами, на полу в квадрате солнца дремлет пес, а Джек, наверное, стоит на коленках возле своего игрушечного гаража, где ровными рядами припаркованы машинки. Хорошо, что отцу не надоедает гонять туда-сюда подъемник, потому что внучок еще слишком мал и не может справиться с лебедкой. Господи, как же она соскучилась по его пухлым ручкам! Вот бы посадить его сейчас на колени, прижать к губам маленькие ладошки, поцеловать Джека в макушку.
Интересно, как эволюционирует родительская любовь? Сейчас Робин хочется брать сына на руки, гладить его. А когда он станет подростком, это желание исчезнет? Или ей придется постоянно бороться с собой, чтобы перестать его трогать? Неужели ее родители даже сейчас испытывают нечто подобное?
– Он показывает тебе сокровища, – прервал ее размышления голос матери. – Какие красивые золотые монетки, да, Джек?
– Шоколад!
– Вы нашли шоколадные… – начала было Робин.
– Это мне? Шоколад мне?
Мать с нежностью вздохнула:
– Ладно, съешь несколько штук. Попроси дедулю, он развернет.
В трубке послышался звук шагов матери по плиточному кухонному полу.
– Прости, милая. Похоже, ваша беседа окончена.
– Боже, я так по нему соскучилась, – сказала Робин, осознавая, что готова сию же минуту рвануть домой.
– Как тебе Греция?
Робин посмотрела на расстилающийся вокруг пейзаж и блестящее вдалеке море.
– Здесь очень красиво. Вилла просто шикарная. У нас собственный пляж, на много километров вокруг нет другого жилья. Я сейчас в горах, здесь ни души. Мам, ощущения невероятные!
– Нам с папой тоже не мешало бы съездить в подобное место.
– Вчера я спала десять часов подряд. Припомнить не могу, когда в последний раз такое было.
– Тебе повезло. Джек пришел к нам в пять тридцать утра.
– Прости, – инстинктивно извинилась Робин. Почему всегда так? Стоит ей начать наслаждаться жизнью, как мать старается внушить ей чувство вины. Неужели нельзя хотя бы раз порадоваться за дочку? – Я так счастлива, что приехала сюда.
– Наслаждайся, пока можешь. Дома тебе будет не до этого. – Мать помолчала пару секунд и добавила: – Тебе пришло письмо.
– Да?
– От адвокатов. Наверное, документы на развод.
У Робин упало сердце. Ей хотелось наслаждаться прекрасной панорамой, вдыхать кружащий голову горный воздух и чувствовать себя свободной – прежней Робин, которая только-только начала проглядывать, словно случайно оброненная вещь, почти полностью засыпанная песком. Придется немало потрудиться, чтобы откопать ее и извлечь на поверхность. Вспомнить, кто такая Робин на самом деле.
– Прочитаю, когда вернусь.
«Господи, можно мне хоть несколько дней спокойно отдохнуть?»
– Мы с твоим отцом тут поговорили…
Робин откинула голову назад. Все ясно. Мать позвонила вовсе не потому, что хотела дать ей возможность поговорить с сыном.
– …тебе нужно как следует все взвесить и подумать, как будет лучше для Джека.
Робин не верила своим ушам.
– Лучше для Джека? Ты вообще о чем сейчас?
– Неужели ты хочешь, чтобы сын рос в неполной семье? – спросила мать, понизив голос, словно речь шла о чем-то постыдном.
– Я хочу, чтобы он рос со счастливой матерью. Или ты забыла, что Билл мне изменял?
– Он не первый, кто совершил ошибку.
– Ошибку? Да он же ходил налево еще до того, как мы поженились!
– Не надо разговаривать со мной таким тоном, – спокойно заметила мать. – Знаю, Билл ранил твои чувства, но он же извинился и хочет начать все с начала.
Да, все верно. Вот только бывший муж ведет себя так потому, что с теперешней пассией отношения не складываются.
– Просто предупреждаю: не руби сплеча. Да, Билл не идеален, но он хороший человек.
– Я его не люблю.
И никогда не любила, внезапно поняла Робин.
Когда Робин узнала, что Билл ей изменяет, то почувствовала себя обманутой. Она злилась и негодовала, что супруг нарушил данные обеты, умирала от унижения. Но о разбитом сердце и речи не было.
«Я никогда его не любила».
Робин ощутила острое желание сказать эту фразу вслух, попробовать ее на вкус.
– Мама, я никогда его не любила, – прошептала она в трубку.
– Что ты сказала?
Робин сделала глубокий вдох:
– Я никогда не любила мужа.
– Не говори глупостей! Ты же вышла за него замуж.
Все, что не соответствовало представлениям матери о жизни Робин, сразу получало ярлык «глупости».
– Я его никогда не любила, – повторила Робин громче и увереннее.
«Почему же я вышла за него замуж?» Потому что они были вместе уже три года? Потому что она достигла того возраста, когда люди вступают в брак? Потому что Билл соответствовал общепринятым требованиям: красивый, добрый, с хорошими перспективами в отношении работы? Потому что он сделал ей предложение? Потому что Робин не хотелось думать о том, что делать и как себя вести, если она откажет?
– Мы с отцом просто хотели удостовериться, что ты уверена в своем решении. Раз ты считаешь, что оно правильное – так тому и быть.
Мать не выносила долгого противостояния. Да, она первая была готова всадить нож, но вытаскивала его так быстро, что лишь намного позже ты понимал, что истекаешь кровью. Вот и сейчас у Робин возникло ощущение, будто по ее телу течет горячая красная жидкость. Она разозлилась.
– Ты звонишь мне, чтобы сообщить, что пришли бумаги на развод? Они могли бы подождать до моего возвращения, – сказала Робин, смахивая с подбородка черного муравья.
– Я увидела конверт и вспомнила о письме. Прости, забыла, что ты такая чувствительная.
Робин сжала зубы. Что за ненавистная привычка: извиняться и тут же оскорблять? Впрочем, она совершенно не в настроении чувствовать себя виноватой.
– Я не чувствительная. Я в отпуске. Всего лишь хотела провести несколько дней с друзьями. Но мне и этого не дозволено?
– Ну, разумеется, мы хотим, чтобы ты насладилась отдыхом.
«Тогда почему мне постоянно приходится оправдываться?» – подумала Робин.
Хотя, может быть, дело не в родителях? Вероятно, она сама привыкла жить с чувством вины. За то, что подала на развод. За то, что теперь живет с мамой и папой. За то, что ездит на работу. За то, что посмела взять отпуск. За то… Следующую мысль Робин не посмела додумать до конца.
Мать повысила голос:
– Могла бы поинтересоваться, как дела у нас. Знаешь ли, в таком возрасте уже непросто присматривать за малышом.
– Ты сама предложила помощь! Я могла оставить Джека у Билла, но ты сказала…
– Я лишь говорю, – перебила мать, продолжая говорить все тем же нарочито спокойным тоном, – что было бы неплохо сказать нам спасибо.
Робин почувствовала, как напряглись ее мышцы. Да, надо поблагодарить и повесить трубку. К тому времени, как она вернется домой, об этом разговоре все уже забудут. Родители всегда общались очень вежливо. Слишком вежливо. В их доме никогда не звучала брань, никто не ссорился и не впадал в ярость. Тебя знакомили со своей точкой зрения спокойно и настойчиво.
– Спасибо, – наконец выдавила из себя Робин. Да что это с ней? Почему она так злится?
– Пожалуйста. Ты же знаешь, мы любим Джека. И тебя тоже.
– Знаю.
И правда, отец с матерью постоянно твердили, как они ею гордятся и как дорожат. Наверное, с ней самой что-то не так?
– Прости, – сказала Робин, на этот раз совершенно искренне. – Что-то я стала слишком раздражительной.
– Не переживай, – ответила мать. По голосу было слышно, что она снова улыбается. – Я вспомнила твой переходный возраст. Ты всегда становилась такой, когда общалась с Лекси и Бэллой.
– Становилась какой?
– Дерзкой.
– Разве? – Скорее всего мать хотела в очередной раз уколоть ее, вот только Робин показалось, что она снова видит, как что-то блеснуло под слоем песка. – Я люблю проводить время с друзьями. В такие моменты я вспоминаю, какая я на самом деле. Наверное, я слишком долго не осмеливалась быть дерзкой.