Найджел предпочел бы, чтобы инспектор оставил этот неестественно-официозный тон, явно нацеленный подчеркнуть образование и умственное превосходство. Впрочем, сейчас важнее был формальный допуск к расследованию.
– Как идут дела? – поинтересовался он.
– Мы только что вскрыли сейф мистера Баннета. Возможно, вам будет интересно взглянуть. – Инспектор протянул листок дешевой разлинованной бумаги, на котором печатными буквами было написано:
«Уважаемый сэр!
Если хотите знать, куда девается ваше пиво и сахар, приходите на пивоварню завтра в полночь и спросите ночного сторожа.
Доброжелатель».
– Так вот что его сюда привело! А я-то гадал… Конверт тоже нашли?
– Нашли. Штемпель Вестон-Прайорс – это деревушка в пятнадцати милях отсюда. Проштампован пятнадцатого июля в половине восьмого.
– Похоже, тот, кто написал анонимку, и есть убийца. А отсюда следует, что он прекрасно знал здешние порядки. Впрочем, это было ясно и без письма.
– Именно, сэр, – сказал инспектор с видом самодовольного превосходства, который так раздражал Найджела. – Хотя вы проглядели одну возможность. Какую, спросите вы? А вот какую, мистер Стрейнджуэйс. Письмо могло быть bona fide[10] анонимным. Прочитав его, мистер Баннет пришел на пивоварню и поймал сторожа на воровстве. В завязавшейся драке Лок – так зовут сторожа – убил мистера Баннета, а потом с целью скрыть следы преступления бросил тело в котел.
Найджел вежливо хмыкнул.
– Любопытная версия. Однако я вижу в ней два существенных недостатка.
– Каких же? – Инспектор откинулся на спинку кресла, так что над воротником показалась жирная складка.
– Во-первых, сам факт, что этот якобы доброжелатель указал точное время, когда Баннету следует явиться на пивоварню, ясно говорит нам: он собирался ждать его здесь. Простой аноним не настаивал бы на определенном времени. Если бы сторож подворовывал, он бы с одинаковой вероятностью делал это сегодня или завтра. Во-вторых, если Баннета убил сторож, почему он не сжег тело в топке? Баннет попросту исчез бы – и никаких улик. Никто бы даже не догадался, что он был здесь ночью; сторож, само собой, ничего не знал о письме.
– Если бы все преступники вели себя самым разумным образом, полиция осталась бы без работы. Впрочем, надо признать, в ваших словах есть смысл. Так вот, сэр, я допросил этого Лока перед тем, как сегодня вечером он заступил на смену. Выяснилось кое-что любопытное. Во-первых, он тут недавно: его приняли месяц-другой назад. Во-вторых, он работает в некотором смысле по графику.
– По графику?
– Да. В течение ночи он несколько раз обходит пивоварню и в определенные часы посещает склады и цеховые помещения. Следите за моей мыслью? Ему вменяется в обязанность регулировать температуру, проверять состояние кранов и так далее. Он носит наручные часы в кожаном футляре – их каждый вечер проверяют по радиосигналу. В каморке, где отдыхает сторож, висит расписание, из которого видно, в какое время должны состояться обходы. Ну, мистер Стрейнджуэйс, теперь вы понимаете, насколько это важно?
– Хотите сказать, что, если сторож добросовестно выполнял работу, мы в точности будем знать, где он был на протяжении ночи.
– И да, и нет, сэр. И да, и нет. Вот что я думаю: если он добросовестно выполнял работу, то между половиной двенадцатого и полуночью должен был совершать очередной обход. Почему тогда он не видел мистера Баннета и убийцу – если допустить, что в деле была третья сторона? Хоть что-то, хотя бы шаги он должен был услышать?
– Не уверен. Не забывайте, пивоварня – это огромное здание. Если Баннет хотел поймать сторожа на воровстве, он позаботился бы, чтобы его не видели и не слышали. Что до убийцы, тот бы не хуже Баннета постарался сделать свое грязное дело, пока Лок был далеко. Насколько я вижу, отсюда следует только, что убийца хорошо знал здешние порядки. По крайней мере, это сокращает число подозреваемых.
– Вы уж простите, сэр, но это всего лишь теория. Мне нужны факты.
– Конечно, никто не спорит. Расписание у вас под рукой?
Инспектор протянул листок и попросил констебля пригласить на минутку мистера Барнса. Найджел изучил график. Если анонимное письмо было частью преступного плана, ключевой отрезок времени пришелся на полночь: если брать широко, с половины двенадцатого до половины первого. Обход завершался ровно в двенадцать; вероятно, тогда же Баннет и рассчитывал взять сторожа с поличным. Отсюда следовало, что если Баннета убил сторож (и если тот не отправился за пивом раньше положенного), то убийство должно было произойти вскоре после полуночи. Впрочем, окажись убийцей кто-то другой, это бы ничего не меняло: вряд ли на Баннета напали во время обхода. Скорее уж убийца дождался, пока сторож уйдет в свою каморку. Впрочем, в одном инспектор прав: все это только теории. Найджел наскоро сделал копию с расписания и вернул его Тайлеру. Тем временем в кабинет вошел мистер Барнс.
– Этот сторож, Лок, – начал инспектор без предисловий, – вы говорите, ему можно доверять?
– Можно, сэр. Он старый вояка. Работал на «Роксби», пока не пришел к нам.
– В последнее время у вас бывали мелкие кражи – пива, например, или сахара?
Мистер Барнс поднял кустистые брови, и его скорбное лицо приняло выражение, которое с натяжкой можно было назвать оживленным.
– Странное дело! Недели три назад мы проводили ревизию и недосчитались мешка сахара и пары ящиков легкого эля. Как вы узнали?
– От источника, – сухо ответил Тайлер. – Почему сразу не известили полицию?
– Спросите у босса. Он решил, что сам все разнюхает. «Барнс, – говорит, – эти дуболомы, Барнс, ни на что не годятся. Если хотим узнать, кто таскает товар, придется все делать самим».
– Не тяните, – недовольно оборвал его инспектор. – Мне что, весь день слушать ваши воспоминания?
– Так вот, босс устроил ловушку, – невозмутимо продолжал мистер Барнс. – Склады всю неделю проверяли – каждый вечер и каждое утро. Если бы Лок и таскал что-нибудь, мы бы заметили. Да только больше ничего не пропало. Имейте в виду, я-то не возражал, если он ночью пропустит стаканчик – под настроение, так сказать. Но босс был на этот счет скуповат. А потом его пес угодил в котел, и такая свистопляска пошла, что о старом деле забыли.
– Кстати, кто бросил Трюфеля в котел? – вкрадчиво спросил Найджел. – Теперь, когда его хозяина, э-э, постигла та же судьба, нет смысла держать это в тайне.
– Да и спрашивать смысла не было. – Мистер Барнс окинул Найджела проницательным взглядом. – Кто старое помянет… И захочу – не скажу: чего не знаю, того не знаю. Имейте в виду, босс расследовал это дело сам. Перевернул пивоварню вверх дном, но ничего не нашел. У всех было алиби – то есть у всех, кроме счетоводного отдела, меня и мистера Джо.
– А в счетоводном отделе числятся…
– Лили – это дочка моя, она секретарша мистера Баннета, да еще пара клерков.
– Пожалуй, стоит с ними поговорить.
– Что ж, если ко мне больше нет вопросов, джентльмены, смотаю-ка я удочки. Дел много, а шестеренки сами крутиться не будут. Бывайте здоровы. – Мистер Барнс поднял на прощание брови и действительно смотал удочки.
Допрос ничуть не улучшил настроения Тайлера. Увидев, что в кабинет вошел ночной сторож, он тут же рявкнул:
– Что это говорят, Лок, будто вы таскаете товар на сторону?
– Не знаю, кто вам так говорит, сэр, но это неправда.
– Ни разу не раздавили ночью бутылочку? Когда вокруг такое искушение?
– Только не для меня. Я, как из армии вернулся, ни капли в рот не беру. Могу доказать.
Инспектор откинулся в кресле и расправил перед собой анонимку.
– Пиво можно не только пить. Да и сахару найдется применение, а? Что вы с ним делали – продавали дружкам?
– Никак нет, сэр. Не знаю, что вы хотите на меня повесить – разве только ту кражу в конце прошлого месяца?
Лок стоял перед ними навытяжку – несгибаемый и седой, с густой сетью морщин в уголках упрямых глаз.
– Что вы об этом скажете? – Инспектор подтолкнул анонимку к краю стола. Лок коротко, по-военному, сделал шаг вперед, щелкнул каблуками и взял письмо.
– Не понимаю, сэр. При моей работе игра не стоила бы свеч. Оно, конечно, не моего ума дело, но я считаю так: сторожу надо быть честным. Спросите хоть в моем полку, хоть у последних хозяев, в «Роксби». Грехов за мной никогда не водилось, они подтвердят.
– Что ж, может быть. И вы по-прежнему утверждаете, что в полночь совершили обычный обход и не заметили ничего подозрительного?
– Так точно, сэр.
– Вам не кажется странным, что убийство, скорее всего, произошло в этом здании, а вы ничего не слышали? У вас нет никаких соображений, как это случилось?
– Никак нет, сэр.
– Знаете, инспектор, я ему верю, – дружелюбно произнес Найджел. – Мистер Лок, можно взглянуть на ваши руки?
– К чему это вы? – вздрогнул инспектор. – Хиромантия? Что-то новенькое.
– В настоящую минуту меня интересуют не столько ладони, сколько их тыльная сторона.
– Пожалуйста, сэр. – Лок протянул руки.
Найджел внимательно изучил их, задрал рукава и осмотрел запястья, а затем вернулся в кресло.
– Хорошо, – сказал он. – Если хотите знать мое мнение, я бы скомандовал «вольно». Мистер Лок, наверное, не прочь поспать.
Тот развернулся и чеканным шагом вышел из комнаты.
– Что за блажь разглядывать его руки? – подозрительно спросил инспектор.
– Вы предположили, что Баннет застал сторожа за воровством, они подрались, Лок убил или ранил босса и сунул тело в котел. Что ж, если у Лока был нож, вы бы нашли следы крови или попыток ее отмыть. Нашли?
– Нет. Вчера мы тщательно обследовали пивоварню и ничего подозрительного не обнаружили, это я признаю. Но…
– Если бы Лок или кто-то другой ударил Баннета тупым предметом по голове, Кэммисон наверняка заметил бы это еще при первом осмотре. Если Лок задушил жертву, у него остались бы царапины на руках, да, пожалуй, и на лице тоже. Царапин я не увидел. Выходит, он ударил Баннета кулаком и тот потерял сознание, – но я никогда не поверю, что сторож, сбив его с ног, дошел бы до убийства. В конце концов, не так уж много он и терял.