– И почему он обратился именно к вам? Вы ставите себя в неловкое положение. Все выглядит так, будто вы с самого начала были с ним в сговоре.
– Вы правда считаете, что я сдал бы убийцу, будь мы с ним заодно? – устало спросил Сорн.
– Так зачем вы его сдаете? Воспылали внезапной страстью к буржуазной морали, fiat Justitia[25] и тому подобное?
– Какая разница, как это назвать? Наверное, мне просто не по душе, что убийца моего отца выйдет сухим из воды.
– Слова, достойные сына.
– Ради бога, уймите свое остроумие! – взорвался Сорн. – Даже у незаконнорожденных есть чувства.
– Простите, но история в самом деле неправдоподобная.
– Вы мне не верите?
– Я-то верю, – неожиданно сказал Найджел. – Но Тайлера вы вряд ли убедите. Нельзя ли предоставить, э-э… дополнительное доказательство? Назвать того, кто вам звонил, например?
– Вы же знаете, кто убийца, – сами сказали. Зачем спрашивать о том, что вам известно? Впрочем, могу сообщить, откуда он звонил. Из телефонной будки автомобильной ассоциации с вершины Ханикумского холма, у перекрестка. Он с прошлой ночи прячется в лесу.
– Он сам вам это рассказал? Доверчивый малый.
Сорн уставился на ковер.
– Не преувеличивайте. Я знаю, это предательство. Он мой… Он был мне другом и доверяет мне. Только зря он убил моего отца, – добавил он с каким-то детским упрямством, заламывая пальцы. – Боже, надеюсь, я поступаю правильно. Или, по-вашему, я достоин презрения?
– Не спрашивайте. Я сыщик-любитель, а не судья.
– Итак, – сказал Сорн, пытаясь взять себя в руки, – что предпримет сыщик-любитель?
– Я как-нибудь уговорю Тайлера. Мы оцепим лес, вы явитесь на встречу в своей машине, а на заднем сиденье спрячется констебль-другой. Устроит вас это?
Сорн покраснел.
– Нет, черт возьми, не устроит! – Его голос сорвался на фальцет. – Вы не можете требовать, чтобы я смотрел, как его арестуют. Это уже слишком. Берите машину, если хотите, но на меня не рассчитывайте.
– Хорошо. Я сейчас же иду к Тайлеру. Ему понадобятся все его люди, чтобы оцепить лес. Вот карта. Покажите, где именно вы должны встретить вашего друга… Так, а где вы держите машину? Наверное, Толуорти согласится вас заменить.
– Машина стоит у моего дома.
Найджел отпустил Сорна и через пять минут говорил с Тайлером в полицейском участке. Новость, вопреки пророчеству сыщика, привела инспектора в живейшее возбуждение.
– Ну и дела! Вот, значит, где Джо Баннет прятался целый день?! Что ж, завтра мы бы все равно его нашли. Я хотел обыскать весь лес дюйм за дюймом. Неглупо с его стороны попытаться сбежать. Ну, теперь-то он наш.
– Постойте-ка. Перед Сорном я посомневался для вида и притворился, будто его история меня убедила, но не говорите, что вы на нее купились.
Инспектор прищурился.
– Купился? Вы хотите сказать…
– Конечно, хочу! Он же пытается – и не слишком изобретательно – отвлечь наше внимание от настоящего места действия.
– Не понимаю, сэр.
– Послушайте, если бы убийца действительно прятался в Ханикумском лесу, он никогда бы не сделал такую глупость и не открылся Сорну. Это слишком опасно. Откуда ему знать, что его не выдадут? Допустим, у него, как следует из рассказа Сорна, есть ключ от телефонной будки. Тогда разумней было позвонить в гараж, назваться вымышленным именем, вызвать автомобиль в такое-то место и шарахнуть водителя по голове. Он ни за что не доверил бы свою жизнь человеку, который, очевидно, сам на подозрении у полиции. Тот только рад будет, если настоящего убийцу поймают.
– Но если предположить, что Сорн был сообщником Джо…
– Если Сорн был сообщником, он бы меньше всего на свете хотел, чтобы убийцу схватили. Сообщников, как правило, вешают. Нет. Либо Сорн действительно верит, что убийца прячется в Ханикумском лесу, либо помогает ему убежать из альтруистических соображений. Кто бы он ни был – невольный инструмент или временный союзник, – побег намечен в другом направлении. Весь смысл этого маневра – отвлечь нас от пивоварни.
– Пивоварни? Но зачем Баннету…
– Вы же сами говорили: ему нужен паспорт. С прошлой ночи он знает, что с пивоварни не спустят глаз. Значит, ему нужно отвести от нее ваше внимание.
– Может, вы и правы, сэр. Но я все-таки отправлю кого-нибудь в лес на машине Сорна.
– Отправьте хоть целый автопарк, только не снимайте охраны с пивоварни.
– Пусть Толуорти едет, а я здесь пригляжу. Уже темнеет, пора идти.
Инспектор и Найджел миновали главные ворота пивоварни в начале одиннадцатого. Из тени выступил человек в штатском и отдал честь. Тайлер о чем-то с ним пошептался. Затем они тихо прошли через двор к боковому входу: его тоже незаметно охраняли. Пожелай кто попасть внутрь, ему бы не стали мешать, но выйти бы уже не позволили. В темноте над ними нависала высокая кирпичная стена, в ночном воздухе разливался кисловатый запах солода и хмеля. Они вошли в здание. Тайлер включил фонарик и отправился проверять посты: человек в офисе клерков; ночной сторож, которому предстояло обойти пивоварню по обычному расписанию, но в сопровождении детектива-констебля; четвертый часовой в кабинете Юстаса Баннета и еще один – у основания лестницы, по которой прошлой ночью сбежал убийца.
Закончив осмотр, инспектор и Найджел устроились в кабинете Джо. До сих пор преступник давал о себе знать не раньше полуночи, а до этого времени оставалось еще часа два. Найджел скрасил ожидание тем, что вполголоса поведал Тайлеру собственную теорию. Она произвела впечатление на инспектора, но нисколько его не убедила.
– Лучше один раз увидеть, сэр, – хрипло прошептал он. – Или ваша правда, или моя. К утру все станет ясно.
«Или ваша, или моя, – подумал Найджел. – Да, так и есть. Только это слабое утешение, если нам придется учить урок на том свете. Убийца не знает жалости, а к этому времени, должно быть, совсем обезумел. Интересно, был ли у Джо револьвер? Все эти коридоры и лестницы – бесконечные возможности для засады, а из нас выйдут легкие мишени. Будем надеяться, он начнет с людей в форме. Нет, правда, попрошу Джорджию купить мне приличный пуленепробиваемый жилет, если только после сегодняшней веселой ночки я сам не обзаведусь свинцовой подкладкой. Долго же я соображал. Исключи невозможное, и то, что останется… В конце концов, никому другому не хватило бы навыков… И чего я так беспокоюсь? Даже если сегодня он не объявится, мы легко добудем доказательства завтра. Козыри – пики, и победа будет за нами. Хотел бы я знать, как он провел сегодняшний день? Должно быть, прятался на пивоварне. Странно, что пока полиция утром обыскивала здание, он все время был здесь. Утром. А кажется, прошла целая вечность. Бом-бом-бом, бом-бом-бом-бом, бом-бом-бом-бом: без четверти двенадцать. Господи, чьи это шаги?! А, Лок, конечно: середина обхода. Пока он не закончит, наш приятель не высунет носа».
Найджел мельком взглянул на часы, похолодел и уставился на них во все глаза. Стрелки показывали без четверти одиннадцать. Сложно было поверить, что не прошло и часа с тех пор, как они устроили засаду. Но тогда… Что за шум он слышал? Чьи это были шаги? Для сторожа еще рано, а у полицейских строгие указания не покидать постов. Тем, кто сидит внутри, приказано бежать на одиночный свисток. Наружной охране запрещено бросать пост до третьего сигнала.
Так кто же тогда поднялся по лестнице и шел по коридору к их комнате? Найджел схватил Тайлера за руку и просипел страшным голосом – да и каким еще он мог быть:
– Кто это?
– Наверняка он, – невозмутимо ответил Тайлер. – Предоставьте это мне, сэр.
На такое предложение Найджел охотно согласился.
Руки зашарили по стене, зашуршали у двери, осторожно нащупали замочную скважину. «Руки, – невольно подумалось Найджелу, – которые отняли уже две, а то и три жизни. – Ключ тихо повернулся в замке. – Да, все идет как задумано. Мы нарочно заперлись в кабинете – знали, что у него есть ключ, предполагали, что он им воспользуется. И все же…»
Даже в кромешной тьме можно было почувствовать, как дюйм за дюймом открывается дверь. Тихий щелчок. В кабинет запрыгнул электрический луч и высветил центр пола. В ту же секунду, будто приняв вызов, Тайлер включил свой фонарик. На секунду лучи скрестились, как шпаги; затем Тайлер сделал выпад и высветил лицо взломщика.
Лицо Гэбриэла Сорна!
– Что за черт!.. – воскликнул Тайлер.
– Боже! – простонал Сорн.
– Ключ, – требовательно сказал Найджел. – Где вы взяли ключ?
Но вместо ответа Сорн с тихим всхлипом – так повизгивает во сне собака – изо всей силы швырнул фонарик в инспектора и выскочил из комнаты. Тайлер, держась за скулу и изрыгая проклятья, бросился было за ним, но вспомнил, что коридор и лестницы перекрыты. Он остановился и дунул в свисток.
– Филлипс! Хемпсон! Не зевайте! – крикнул инспектор. – Он убегает! Сорн! Хватайте его!
Гэбриэл Сорн совсем потерял голову. Визжа фальцетом, он кубарем скатился по лестнице прямо в крепкие объятья констебля Филлипса и даже тогда продолжал вырываться и вопить. Из-за этих воплей полицейские не услышали слабый свисток снаружи. Если бы Найджел, ожидая чего-то подобного, не побежал в обратную сторону, к главному входу, убийца мог пополнить свой список жертв, а то и улизнуть.
Минут за пять до этих событий констебль Герни, засевший в укрытии у бокового входа, заметил, как некто прокрался через двор и зашел в пивоварню. Констебль, как было приказано, взглянул на светящиеся стрелки наручных часов – они показывали 22.44, – затем подкрался, запер замок и привалился к двери. Все шло согласно плану. То-то этот тип удивится, когда захочет выйти тем же путем… Удивляться, впрочем, пришлось самому констеблю, хотя человек он был не менее крепкий и не более суеверный, чем большинство деревенских жителей Дорсета – а это уже кое-что по обеим позициям. Монастырские часы отзвонили без четверти одиннадцать. Несколько минут спустя он услышал вопли Сорна, зловеще приглушенные крепкой и невидимой в темноте стеной пивоварни. Пронзительно заверещал свисток. «Так, – подумал Герни, – один сигнал, стой на месте!» Он прислонился к двери и задумчиво посмотрел наверх, откуда доносились звуки столпотворения.