Убийство на Потомаке — страница 11 из 50

— Рада, что Руфус сегодня не в нашей компании, — рассмеялась Айкенберг, — в противном случае он бы и меня разоружил. — Она повернулась к Маку, адресуя теперь свои вопросы ему. Анабела сидела и слушала, сложив руки на груди.

— Вы достаточно хорошо знаете Венделя Тирни, профессор, не правда ли?

— Я бы этого не сказал, — покачал головой Смит. — Конечно, мы с ним в дружеских отношениях, причем не один год. Но близкими друзьями нас не назовешь. Мне кажется, эта разница очень существенная.

— Понимаю вас, — согласилась Айкенберг. — Мистер Тирни один из ваших друзей, принадлежащих к высоким сферам.

— Это так, если хотите, но только отчасти, поскольку «высокие сферы» не очень точное определение. Здесь больше подойдет выражение «преуспевающие и богатые».

— Но ведь он обратился именно к вам.

— Причины, побудившие его это сделать, не имеют отношения к тому, насколько глубока наша дружба.

— Какие же это были причины?

— Он считает меня специалистом по уголовному праву. Я также полагаю, что ему нужен совет незаинтересованного лица.

— В противовес кому?

— В противовес тем, кто непосредственно заинтересован говорить ему то, что он хотел бы услышать. К примеру, это может относиться к его адвокатам, а впрочем, не уверен.

— Но вы знаете его достаточно хорошо, чтобы… быть в курсе его любовных связей, если таковые имелись?

Смит откинулся на спинку кресла, затем снова наклонился вперед.

— Детектив Айкенберг, меня интересует только моя личная жизнь, и мне нет дела до частной жизни Тирни.

— Вы ведь понимаете мои мотивы, профессор, — сказала Айкенберг, легко касаясь руки Смита. — Мне приходится это делать; это моя работа.

Смит понимал, куда она клонит. Она задавала подобные вопросы, сознавая, что он, скорее всего, не был сведущ в этих делах, а если что и знал, то, вероятнее всего, промолчал бы. Но она станет задавать аналогичные вопросы многим людям в надежде, что кто-либо из них невольно проговорится. В расследовании уголовного преступления факты редко лежат на поверхности, их приходится добывать, копаясь в грязи, затрачивая много усилий, постепенно приближаясь к цели.

— Мне не известно ни о каких других, кроме деловых, отношениях между Венделем Тирни и Полин Юрис.

— А как другие?

— Простите, не понял?

— А кто-либо еще из окружения мистера Тирни мог быть в связи с мисс Юрис?

— Извините, не знаю.

— Если я вам больше не нужна, я займусь другими делами, — проговорила Анабела, вставая.

— Конечно, — подняла на нее глаза Айкенберг, — с вашей стороны очень любезно уделить мне время, спасибо.

— Было приятно с вами познакомиться, — сказала Анабела без особой теплоты в голосе и протянула гостье руку. Та пожала ее, не вставая.

Анабела ушла, а Айкенберг продолжала задавать вопросы.

— Что вам известно об обществе «Алый грех»?

— Вероятно, то же, что и вам. Это благотворительная организация, она занимается постановкой спектаклей, в качестве основы которых используются преступления, совершенные в Вашингтоне и давно ставшие историей. Средства от спектаклей поступают в благотворительный фонд.

— Организатором этого общества является мистер Тирни?

— Да, это предмет его особого интереса.

— А я слышала, что чаще к этому его увлечению относятся как к навязчивой идее.

— Называйте это как вам угодно, — пожат плечами Смит. — Я бы не торопился говорить об одержимости применительно к Венделю Тирни. Круг его интересов достаточно широк.

— Ясно. Но общество «Три С» имеет все же для него особое значение. Мне так говорили, по крайней мере.

— Тогда, вероятно, так и есть.

— Вы имеете отношение к «Трем С», так, кажется, его сокращенно именуют?

— Да.

— Вы являетесь его членом?

— Нет, мое «да» означает подтверждение названия этого общества, но я не причастен к его деятельности.

— Вы знакомы с кем-либо из его членов?

— Нескольких я знаю, — ответил Смит, подумав о своем друге, профессоре Монти Джемисоне.

— Сеймура Флетчера, к примеру?

— Это их режиссер-постановщик, так, кажется, — нахмурился Смит и забарабанил пальцами по столу.

— Верно. Вы встречались с ним когда-нибудь?

— Нет, что-то не припомню.

— Он последний, кто видел Полин Юрис живой.

— Я этого не знал, — сказал Смит.

— У нас есть информация, что они громко спорили и ссорились в помещении церкви, где проходила репетиция новой постановки. Вы знакомы с сюжетом драмы?

— Я знаком с делом в общих чертах. Это было убийство Филипа Бартона Ки конгрессменом Сиклсом.

— Я тоже знакомилась с этим делом. Масса интригующих намеков.

— Верю вам на слово.

— В этот вечер, когда она была убита, мистер Тирни послал Полин поговорить с Флетчером.

Смит молчал.

— Я беседовала еще с одним членом совета, этот человек оказался невольным свидетелем разговора между Тирни и Юрис после окончания заседания.

— И что же?

— Этот человек сообщил мне также, что и ваша жена слышала разговор.

— Да?

— Меня интересует, почему она мне об этом не сказала?

Впервые в то утро Смиту стало не по себе. Перед ним сидел проницательный следователь, выполняющий свои обязанности, но до этого момента ее вопросы не касались их непосредственно. А теперь она, казалось, собиралась усомниться в правдивости Анабелы. «Довольно», — решил Мак.

— Я не имею понятия, слышала ли Анабела подобный разговор. Если это так и она не упомянула о нем, значит, просто забыла. Хотите, я приглашу Анабелу, и вы сможете спросить об этом непосредственно у нее.

Айкенберг облизнула губы и закинула руки за голову, отчего блузка на груди сильно натянулась. Она повернулась в кресле в сторону Смита и положила ногу на ногу. На ней была короткая юбка из льна бежевого цвета, черная блузка с расстегнутыми у ворота пуговицами и белый пиджак в стиле «сафари». Смит недавно купил себе такой же в Джорджтауне, но пиджак Айкенберг, естественно, отличался кроем и явно стоил значительно дороже.

— Могу я задать вам прямой личный вопрос, профессор Смит? — Улыбка тронула ее губы, когда он резко отвел взгляд от ее ног.

— Конечно, — откликнулся Смит.

— Кто, по-вашему, убил Полин Юрис?

— Вы считаете этот вопрос личным?

— Думаю, да. Хочу отметить, что меня интересует ваше личное мнение, независимое от того, что вы знаете конкретно. Понимаете меня? — Она облизнула губы.

— Сожалею, но я не имею ни малейшего представления, кто мог ее убить.

— Простите мой скептицизм, профессор, кстати, вы не будете возражать, если я буду вас называть Маккензи?

— Просто Мак.

— Хорошо, — рассмеялась она, — пусть будет Мак. Позвольте не поверить, что у вас инстинктивно не возникло предположение о возможном убийце.

Смит бросил взгляд на дверь, затем снова посмотрел на Айкенберг.

— Жаль вас разочаровывать, детектив, но…

— Пожалуйста, говорите мне Дарси, не будем сохранять официальный тон наполовину.

— Вы уже встречались с бывшим мужем Полин? — спросил Смит, подумав про себя, а известно ли Дарси о кратковременном замужестве Полин.

Она оказалась информированной об этом.

— Еще нет, — ответила она. — Он живет в Нью-Йорке, мы с ним переговорили по телефону. Ожидаем, что он приедет через день-два. Почему вы спросили?

— Просто полюбопытствовал. Я не знал, что она была замужем, мне рассказал Вендель Тирни.

— Она держала это в секрете?

— Да, она явно не хотела посвящать в дело много людей.

— А сыновья Тирни, его дочь?

— Что вас интересует?

— Вы их знаете?

— Да, они законопослушные граждане.

— Возможно, они и хорошие граждане, но вот уже много лет дочь Сюзен не ладит с отцом.

— Я бы не знал, если бы вы не сказали.

— Может быть, вам все-таки что-либо известно?

— Нет, но если что-нибудь припомню, конечно, позвоню вам. Еще кофе?

— Нет, спасибо, хотя кофе просто замечательный. Где вы его покупаете?

— Во многих местах, и сам смешиваю сорта: немного одного, потом другого и еще кладу добавку. Вот, например, сегодня вы пили кофе с запахом амаретто.

Она рассмеялась, Смит отметил, что и зубы у нее были первоклассными.

— Не только запах, но и вкус просто чудесные. Вам эта черта очень подходит.

— Какая же?

— Быть таким ценителем кофе.

— В этом я — сноб.

— Мне это нравится в мужчинах. Немного снобизма, но только чуть-чуть.

Смит поднялся, надеясь, что это послужит гостье сигналом к прекращению разговора, который становился щекотливым. Но Айкенберг не тронулась с места.

— Вы хотите спросить меня еще о чем-нибудь?

— О многом, но не сейчас. Мне бы снова хотелось встретиться с вами. Обещаю не быть слишком бесцеремонной. Не возражаете?

— Ну почему же, думаю, это вполне возможно.

Она встала, разгладила юбку, собравшуюся складками на бедрах, и наклонилась за стоящим на полу кейсом.

— Хотелось бы мне, чтобы после всех моих интервью у меня оставалось бы такое же приятное впечатление, как от разговора с вами.

— Что может быть приятного, если беседа имеет отношение к убийству, — сказал Смит.

— Знаете, Мак, можно находить приятное во всем, что угодно, ваш многолетний опыт в сфере уголовного права должен был подвести вас к такому выводу. Вы и ваша жена очень мне помогли. Я вот раздумываю…

Выражение лица Смита побудило ее продолжить мысль.

— Мне бы хотелось подольше побыть с вами, поэксплуатировать вашу память.

— Прекрасно.

— Не соглашайтесь с такой легкостью. В отделе хорошо известна моя способность впиваться как клещ.

— Я вам намекну, когда дойдет до этого.

— Справедливо. В этом деле есть моменты, которые я не могу сейчас уяснить. Но мне хотелось бы обсудить их в менее официальной обстановке.

— Вы называете мою кухню официальной обстановкой? — удивился Смит.

— Вы понимаете, что я имею в виду, — рассмеялась Дарси. — Не буду притворяться, для меня очень ценно было бы узнать о вашем видении этого дела. Не обязательно что-то конкретное. Лучше ваше общее мнение, даже ваши размышления об убийстве в общем виде.