азался от всего и стал преподавать право. Для таких поступков надо иметь большую силу воли.
— Но почему ты посчитала, что такой воли нет у меня, когда я отказался от мечты создать свое дело и пошел на государственную службу?
— Я имела в виду характер вообще. Кроме того, у тебя получилось все наоборот. Если бы ты начал свое дело, а потом решил стать чиновником, я бы тогда сказала, что это мужественный поступок. Ну, в общем, неважно. Мак Смит мне нравится, что плохого в том, что женщину волнует мужчина?
— Все зависит от того, кто этот мужчина. Ты совершаешь ошибку.
— А в твоих словах прозвучало осуждение.
Они оставили тему и заговорили о работе. Пенна мог рассказать не много, зато в запасе у Дарси имелось немало историй, поскольку она служила в полиции. Если ей и нравилось общество полицейских, так это потому, что у них всегда была наготове какая-либо история, пусть даже им и не нравился собеседник.
— Есть подвижки в деле об убийстве Юрис? — спросил Ник.
— И да, и нет.
— Насколько пикантными были письма, о которых я читал?
— Письма Венделя Тирни к Полин Юрис? В них совсем ничего пикантного, но наметились новые повороты.
Ник поднял брови и приготовился слушать.
— Но я не могу их обсуждать, — продолжала Дарси. — Мы снова беседовали с бывшим мужем Юрис — хирургом из Нью-Йорка.
— Почему?
— Потому что он с каждым днем возбуждает все больше подозрений.
— Хочешь узнать все в деталях?
— Нет, то есть хочу сказать, что хочу, но не могу. Жизнь Юрис была значительно богаче событиями, чем меня хотели уверить.
— Тебе это нравится? Нравятся люди, у которых интересная жизнь?
— Конечно.
— Чем была интересна жизнь Полин, я имею в виду то, что выходило за обычные рамки?
— Как и все мы, она имела теневую сторону души, только у нее эта тень была чересчур густой. Ты можешь хранить секрет?
— Конечно. Я работаю в правительственном учреждении.
— Полагаю, что мисс Юрис, возможно, совершила растрату.
— Да, это уже интересно. Чьи же деньги она растратила? Тирни?
— Нет, из кассы Национального музея строительства, где Тирни является председателем совета. До меня сегодня дошел слух. Это можно назвать пикантной подробностью?
Ник кивнул. Он с удовольствием слушал рассказы своей бывшей жены о ее работе в полиции. Но в такие моменты в нем укреплялась уверенность в правильности их решения расстаться. Ее деятельная натура требовала активной, насыщенной событиями жизни. Он не мог ей этого дать, но любил послушать ее рассказы о том, что происходило за рамками той размеренной, несколько однообразной жизни, которую вел сам. Возможно, ему доставляло большее удовольствие слушать о сплетнях и интригах, чем он хотел бы признать.
Дарси знала, что его привлекают ее рассказы о жизни Вашингтона, в какой-то степени это была и ее жизнь. Она знакомила его с миром преступлений, насилий, кровосмешений, всякого рода мошенничеств и политических афер. Порой ей в голову приходила мысль, что их брак, может быть, и не распался бы, если бы он во время супружества проявлял такой же интерес к ее делам. Но подобные мысли быстро исчезали. Они с Ником принадлежали к тому постоянно разрастающемуся клану, в котором пары объединяли чаще дружеские, чем супружеские отношения.
— Дело Юрис с каждым днем обрастает все новыми деталями, — сказала Дарси, когда они перешли к десерту: кофе и пирожные с заварным кремом. — Юрис, вероятно, присвоила часть денег музея. Да и лучший друг Тирни, банкир, его основной финансовый донор, может в любое время оказаться под следствием.
— И кого же он надул? — поинтересовался Пенна.
— Точно еще не знаю. В судебных инстанциях прошел слух: какие-то финансовые махинации, возможно, проблемы с налоговой инспекцией. Но важен сам факт. Вот какие они, богатые и могущественные: пишут любовные письма секретаршам, расхищают средства общественных организаций, надувают друг друга. Но мне нравится всем этим заниматься. — Она с удовольствием облизнула губы.
Ник был прав, Дарси очень любила свою работу. Он предложил провести вместе ночь, но она отказалась, ссылаясь на усталость и необходимость рано вставать. Выйдя из ресторана, они попрощались легким поцелуем, словно брат и сестра. Но неожиданно она обняла его и крепко поцеловала.
— Позвони мне, — попросила Дарси, глаза ее подтверждали просьбу. Ей было жаль, что он уходит. Ей всегда хотелось, чтобы проведенный вместе вечер не кончался. О расторгнутом браке Дарси не жалела, но вот такие нечастые встречи, когда она говорила, а он слушал, она ценила. Ей не приходилось встречать другого такого внимательного слушателя, как Ник. Именно это и имело значение. К чему знать все эти захватывающие истории, если некому их рассказать.
— Ну конечно, Дарси, я позвоню. Я всегда звоню тебе. И еще, держись подальше от женатых мужчин. Из этого ничего не выйдет. Я не хотел поучать тебя, извини.
— Ты абсолютно прав, — согласилась она. — Это мне в тебе и нравится, Ник. Твоя трезвость и рассудительность.
— Тебе нужно было принять мое предложение, — сказал Ник.
Дарси позвонила ему в час ночи, когда он уже спал, и они проговорили около часа.
— Я знаю, ты прав, мне скучно без тебя.
— Одиночество не вечно, Дарси.
— Знаю. Жаль, я бросила курить. Мне не часто становится одиноко. Много месяцев я не будила тебя по ночам.
— Может быть, мне все же приехать? Я с удовольствием.
— Спасибо, Ник. Мне просто нужно было поговорить, а не с кем.
— Не знаешь никого, кто не стал бы возражать, что его подняли среди ночи? — рассмеялся Ник. — Постарайтесь уснуть, мадам.
— Да, сэр, спокойной ночи.
20На следующее утро
На следующее утро Мак и Анабела завтракали вошедшими в моду хлопьями, богатыми клетчаткой, с черникой и малиной, одновременно обсуждая события минувшего дня.
— Я согласен с тобой, — сказал Мак. — Пропавшие деньги могут иметь прямое отношение к убийству Полин. Но возможно, это и простое совпадение, а они торопятся обвинить ее.
— Сэм сказал, что в банке на счете Полин почти ничего не было, — проговорила Анабела, зачерпывая последнюю ложку хлопьев. — Вендель был ее душеприказчиком.
— А он знает об исчезнувших деньгах? — спросил Смит.
— Полагаю, что знает. Ведь он же председатель.
— По этой же причине он может узнать обо всем в последнюю очередь. Если эта история выйдет наружу, музей окажется в щекотливом положении.
— Сэма это и обеспокоило. Да, забыла сказать, что в музее была Айкенберг, когда мы заседали.
— Она там была? В связи с исчезновением денег?
— Джо Честер говорит, что нет. Он пришел с опозданием. Детектив снова расспрашивала его об убийстве.
— Гм, — задумчиво произнес Смит, ополаскивая в раковине чашки. — Что у тебя запланировано на сегодня? — спросил он сквозь шум воды.
— Несколько встреч, — ответила Анабела.
— Как, опять собрание в музее? У тебя дел, как в Совете национальной безопасности.
— Ты имеешь в виду ту компанию, что держится в тени и стоит на страже президентской власти, а заодно и демократии от выборов до выборов? Нет, все проще, моя встреча имеет отношение к поездке в Сан-Франциско.
— Ты едешь в Сан-Франциско? — удивленно переспросил Смит, закрывая кран. — И когда же?
— Разве я тебе не говорила?
— Нет.
— Через две недели, Смитсоновский и Думбартонский фонды организуют конференцию, посвященную искусству доколумбовой эпохи. Там соберутся коллекционеры и представители небольших музеев со всей страны. Мне позвонили из консультативного комитета фонда Думбартона при Гарвардском университете и пригласили приехать. Меня очень взволновало и заинтересовало это предложение.
— Могу себе представить. Надолго ты уезжаешь?
— На четыре дня. В пятницу уеду, в среду вернусь. Извини, если забыла сказать тебе об этом. Мне казалось, я говорила.
— Возможно, и так. Жаль, что твоя поездка не приходится на этот уик-энд. Хорошая причина не ходить на буффонаду театра «Три С».
— Не могу тебе в этом помочь, — рассмеялась Анабела. — Не хмурься, Мак, может быть, спектакль тебе и понравится.
— Не исключена и такая возможность.
Сценическая постановка убийства Филипа Бартона Ки конгрессменом Дэном Сиклсом должна была быть представлена на суд зрителей в субботу в парке имени Лафайета напротив Белого дома. В тот же вечер в Национальном музее архитектуры устраивался званый обед. Смит предпочел бы отправиться сразу на обед, пропустив театральное представление. Но Анабела посчитала это дурным тоном, все равно что прийти на свадебный обед, не побывав на самой церемонии.
— А ты?
— Что я?
— Чем ты собираешься заняться сегодня?
— Тем же, чем и ты, буду сидеть на разных заседаниях. Декан настаивает на изменении учебных планов, и мы собираемся по этому поводу. Мне не нравятся его предложения, но он — декан, мой начальник, а я — исполнительный солдат.
— Но сначала ты, не скупясь на слова, высказываешь свои замечания.
— В этом ты не права, — сказал Смит. — Я предпочитаю считать, что оперирую минимумом тщательно подобранных слов. Но тем не менее декан узнает мое мнение.
В этот день, казалось, по всему городу проходили разного рода собрания и заседания. Дарси Айкенберг предстояло побывать на четырех в Главном полицейском управлении на Индиана-авеню 300.
На первое она опоздала, потратив больше времени, чем предполагала, на опрос сотрудников Тирни в его Корпорации. Ее запоздалое появление вызвало резкое замечание начальника отдела научно-технических методов сурового ветерана Уолли Зенгера.
— Терпеть не могу делать замечания, Дарси, но дело Юрис не единственное, над которым мы работаем.
Айкенберг не придала особого значения его реплике, она взяла стул и села к столу, в центре которого стояла пишущая машинка с надписью «Кэнон» на черном футляре. Она работала от шести батарей.
— Итак? — спросила Айкенберг Зенгера.