ДЛЯ УБИЙСТВА ЕСТЬ МОТИВ
Пьеса в 3-х актах
Автор – Алексис Кент
– Вижу, в Далмеринге увлекаются драмой, – с улыбкой заметил он.
– Да, – подтвердил Расселл, – так и есть.
И опять в его голосе послышались те же несвойственные нотки, но развивать тему он не стал.
Через минуту они повернули, и впереди показалась деревня. Она расположилась в долине, у подножия невысокого холма, и, пока машина находилась на его гребне, Тремейн подумал, что никогда не видел более прелестной панорамы.
Легкое летнее марево придавало ей неземное очарование. Всевозможные оттенки зелени деревьев и травы, приятный рельеф выгона с вьющимся по нему ручьем и мостиком из нетесаного леса, а также полускрытыми среди деревьев коттеджами и домами побольше, – все это создавало картину какого-то зыбкого, иллюзорного очарования. Тремейну показалось, будто он видит отражение в водах пруда – еще гладких, но уже не вполне, – и боится даже дышать, чтобы не потревожить зеркальную поверхность.
Машина съехала с холма на ровный участок дороги. Они пересекли безлюдное подобие площади, центр местной торговли, и через пару минут уже двигались через рощу по обе стороны от дороги, где деревья на время скрыли из виду выгон. Тремейн глубоко и прерывисто вздохнул, словно только теперь мог позволить себе это, не потревожив покоя и умиротворенности, которые казались ему почти осязаемыми.
– Изумительное место! – воскликнул он.
Врач бросил взгляд через плечо, не отвлекаясь от управления машиной.
– Вон там и обнаружили тело, – негромко сообщил он.
Мордекаю Тремейну показалось, что он ослышался.
– Тело? – глуповато переспросил он.
– Да, – кивнул Расселл. – Тело Лидии Дэр. Ее нашли заколотой насмерть рано утром, на тропе через эту самую рощу, которую мы сейчас проезжаем.
Тремейн непонимающе смотрел то на доктора, то на его жену.
– Не убийство?
– Убийство, – ответила Джин Расселл так твердо, что слово прозвучало категорично и зловеще, уничтожив иллюзию безмятежности столь же бесповоротно, как стальной молот разбивает безупречно чистый лист стекла на груду острых осколков.
Она повернулась на своем сиденье маленького автомобиля лицом к Тремейну:
– Лидия была нашей подругой – близкой подругой. Вот почему мы хотим хоть что-нибудь предпринять. Поэтому не стали телеграфировать вам с просьбой не приезжать сегодня, хотя знали, что для вас это будет не отдых: ведь ясно же, что Далмеринг наводнят полиция и репортеры.
Мордекай Тремейн попытался представить страшное, зверское убийство с неизбежным шлейфом огласки и допросов, кричащих заголовков в газетах и дотошных полицейских расследований, а также с неустанным, порой отталкивающим поиском новых сведений и улик – и понял, что не в состоянии увязать все это с Далмерингом. Одно и другое – диаметральные, совершенно несовместимые противоположности.
Однако было ясно, что Джин и Пол Расселл не шутят. Он знал эту семью слишком хорошо, чтобы сомневаться в их искренности. А еще ему показалось, будто он понял, о чем думала Джин Расселл, объясняя, что с умыслом не стала советовать ему отложить запланированный визит в Далмеринг.
Он ждал, не вполне уверенный, считать свою догадку верной или нет, но тут эту задачу разрешили за него.
– Вы ведь понимаете, что мы хотим вам предложить, Мордекай? – спросила Джин.
– Не совсем.
– Мы хотим, чтобы вы нашли убийцу.
Он по-прежнему осторожничал, хотя этого ответа и ожидал.
– А разве не полиция занимается такими делами? Там не любят, когда в расследование вмешиваются дилетанты.
– Вы уже не дилетант, – возразила Джин. – На этом основании не сможете отговориться – после всего хорошего, что о вас рассказал ваш друг инспектор Бойс.
Мордекай Тремейн постарался не поддаться самодовольству, которое грозило овладеть им, и сохранить бесстрастный вид.
Инспектор Бойс из Скотленд-Ярда не имел непосредственного отношения к убийству, которое привлекло внимание общественности к деревушке Куинс-Ньюбридж на западе страны. Официально честь раскрытия этого преступления приписывалась инспектору Ричу из полиции Уэстпорта. Однако Рич, будучи честным человеком и зная, что Мордекай Еврипид Тремейн знаком с Бойсом, в частном порядке написал коллеге в Скотленд-Ярд и подробно отчитался о роли, какую Тремейн сыграл в расследовании.
– Полагаю, вы расскажете мне подробности после приезда, – произнес Тремейн. – Для меня это полная неожиданность. Похоже, об убийстве стало известно слишком поздно и в газеты оно не попало. Никаких упоминаний о нем в «Газетт» я не встречал.
К тому времени они уже почти достигли цели – одного из домов сравнительно недавней постройки, небольшого, но, подобно соседским, стоявшего посреди собственного ухоженного сада. Врач сбавил скорость, чтобы свернуть с дороги и въехать через ворота в кирпичный гараж, предусмотрительно замаскированный деревянной аркой, на которой уже начинали расцветать розы. Минуя ворота с ловкостью, несомненно порожденной большой практикой, он признательно кивнул какой-то женщине, которая остановилась, пропуская его.
Лица незнакомки Тремейн не разглядел, так как его отчасти прикрывали темные очки, но держалась она с достоинством, а ее превосходную фигуру подчеркивали простые, но не слишком строгие линии белого летнего платья. Волосы до плеч были шелковистыми и светлыми настолько, что приковывали внимание, обрамляя лицо с правильными чертами и здоровым загаром. Мордекай Тремейн, который сразу дал волю своей сентиментальности, сказал себе, что глаза у нее наверняка голубые.
Внезапно он с легким чувством вины заметил, что открыто глазеет на незнакомку, а Джин Расселл вопросительно и чуть насмешливо смотрит на него.
– Карен Хэммонд, – сообщила она, предупреждая вопрос, и лукаво добавила: – Увы, она замужем.
Они остановились у гаража, и пока Тремейн выбирался из машины, ему удалось вернуть самообладание.
– Она из постоянных жителей или из тех, кто приезжает на выходные? – спросил он небрежным тоном.
– И то и другое, – ответила Джин. – Карен проводит здесь много времени, а ее муж скорее перелетная пташка. Работа держит его в городе. Порой мы видим его в выходные, а иногда и среди недели, но его приезды непредсказуемы. Невозможно угадать, здесь он или нет.
– А чем он занимается? – поинтересовался Тремейн, и Джин улыбнулась.
– Вы же детектив, – напомнила она. – А нам известно только, что он работает где-то в городе, но толку от этих сведений мало.
Тремейн уже формулировал следующий вопрос, когда гравий на дорожке захрустел под чьими-то ногами и со стороны сада к дому кто-то приблизился.
– Привет, Пол, – раздался незнакомый голос, – я только зашла спросить Джин, нет ли… – Заметив постороннего, незнакомка осеклась. – Прошу прощения, не знала, что у вас гости.
– Ничего, Санди, – весело отозвался Расселл. – Идите сюда, побеседуем. Мы хотим, чтобы Мордекай познакомился с Далмерингом, а из всех соседей собирались представить его в первую очередь вам. Ведь вы в некотором роде здешняя достопримечательность!
Он подвел гостью к Тремейну.
– Мордекай, это Сандра Борн, одна из наших соседок. Мы зовем ее Санди, как она сама предпочитает. Санди, познакомьтесь с Мордекаем Тремейном, нашим давним другом.
Тремейн обменялся рукопожатием с миниатюрной женщиной, над которой возвышался словно башня, хотя его рост был не выше среднего. Сандре Борн было лет сорок, однако он прекрасно понимал, насколько рискованны догадки о возрасте женщины, какой бы она ни была. Считаться миловидной она ни в коем случае не могла, однако от нее исходила некая притягательная живость. Сандра Борн держалась с уверенностью деятельной, бойкой, занятой особы из числа старательных и трудолюбивых энтузиастов, берущих на себя ответственность за организацию церковных праздников, конкурсов и прочих многочисленных мероприятий сельской жизни.
Ее лоб был широким, это подчеркивали высоко поднятые над ним темные волосы, пронизанные сединой, поэтому голова казалось немного великоватой для небольшого тела. Маленький прямой нос с широкими ноздрями, большой подвижный рот, округлый, но твердый подбородок и карие глаза с еле заметным зеленоватым оттенком, который Тремейн не мог оценить из-за ее очков в роговой оправе, довершили общее впечатление, полученное им в первые моменты знакомства.
Пока их представляли друг другу, у него появилась возможность присмотреться к ней, и он увидел, что живость Сандры напускная: она старается поддерживать ее, словно считает, что этого от нее ждут, – требует от нее постоянных усилий. Глаза оказались не такими ясными, как ему виделось поначалу: в их глубинах таились напряжение, тревога и другие эмоции, которые Тремейн не смог прочитать, а под глазами залегли тени. Когда ее заставали врасплох, улыбка становилась принужденной, машинальной, и причина вскоре стала ему понятна.
– Санди и Лидия Дэр жили в одном коттедже, – сказал Пол Расселл.
Эти сведения он сообщил будто невзначай, с выражением, как запоздало сообразил Тремейн, нарочитого равнодушия. Сандра Борн отреагировала на его тон быстрее, чем Тремейн, и сразу перевела взгляд с нового знакомого – тихого, ничем не примечательного, в старомодном пенсне, – снова на врача.
– Он знает… про Лидию?
– Да, – подтвердил Пол Расселл.
– Мне только что рассказали, – вмешался Тремейн, к которому наконец вернулся дар речи. – Я прибыл из Лондона несколько минут назад, а перед тем, как выехал, в газетах еще ничего не было. Насколько я понимаю, мисс Дэр… была не замужем? – уточнил он у Расселла.
Тот кивнул, и Тремейн продолжил:
– Вы с мисс Дэр были близкими подругами? Для вас, наверное, случившееся стало страшным потрясением.
– Да, – негромко ответила Сандра Борн.
По ее лицу было видно, что этот разговор для нее мучителен и ей требуется напряжение сил, чтобы сохранить самообладание. Сандра повернулась к Джин, словно искала у нее поддержки: