Тремейн позволил усадить себя на травянистый откос у обочины и подвинулся, освобождая Бойсу место рядом с собой.
– Все в порядке, Джонатан. Уже все прошло.
– Что же стряслось? На вас лица нет.
– Перегрелся. Слишком напряженно размышлял и долго был на солнце. – Тремейн глубоко вздохнул. – Джонатан, вы не замечаете здесь, в Далмеринге, ничего странного?
– В каком смысле?
Тремейн медлил, подыскивая слова.
– Не чувствуете, как в воздухе витает зло? Что здесь повсюду ненависть, ужас и убийство?
Инспектор Бойс издал резкий возглас:
– Нет! Только не начинайте о том же самом!
Мордекай Тремейн улыбнулся. Его лицо стало виноватым.
– Простите, Джонатан. Понимаю, звучит как ахинея, но на минуту я, шагая по этой дороге, вдруг ощутил, что все вокруг буквально пропитано злом – как говорила Лидия Дэр, по уверениям Воэна. Есть тут что-то ненормальное, какая-то скверна.
– Вот в этом я бы с вами согласился, – рассудительно произнес Бойс. – Звучит как точное описание убийства. Но…
– Вас интересуют только факты, а мой бред сумасшедшего не имеет в суде никакой ценности. – Тремейн вопросительно взглянул на друга. Он уже полностью оправился. – Вы знаете, что Джералд Фаррант здесь?
– Да. Я видел его сегодня утром. Полагаю, он приехал, чтобы помочь разобраться с делами мисс Дэр. Фаррант в шоке, что неудивительно.
– Он не выдвигал никаких предположений, кто мог быть замешан в преступлении?
Инспектор покачал головой:
– Нет. Фаррант ошеломлен случившимся. Мне он сказал, что не представляет, у кого могли найтись хоть какие-нибудь причины убивать мисс Дэр. – Он помолчал, а потом сухо добавил: – Вы успели пообщаться еще кое с кем после того, как мы расстались вчера вечером.
– А, вы про миссис Хэммонд и того малого, который остановил меня и попросил огонька?
– Так вот что ему было нужно! Издалека я не слышал, что происходит.
– По его словам, – возразил Тремейн. – А на самом деле он хотел разглядеть меня, потому что следил за миссис Хэммонд и видел, как она беседовала со мной. Я как раз гадал, видели ли вы, что произошло.
– Я шел почти за вами, – объяснил Бойс, – но отстал и скрылся из виду, когда вас остановила миссис Хэммонд. Чего она хотела?
– Чтобы я выяснил, кто убил Лидию Дэр.
– Прямо вот так?
– Да. Настаивала, чтобы я узнал это как можно скорее.
Тремейн рассказал инспектору, как волновалась Карен Хэммонд, как потом, бросив несколько невнятных слов, поспешно скрылась в темноте.
– Вы правы, – кивнул Бойс. – Все это какая-то бессмыслица. Если ее муж находился с ней, ей известно, что он не имеет к преступлению никакого отношения, а следовательно, у нее нет причин тревожиться.
– Вот именно, – подхватил Мордекай Тремейн. – Если он находился с ней.
Инспектор рассеянно выдернул длинную травинку, росшую рядом с тем местом, куда он упирался левой ладонью.
– Сегодня я виделся с Сандрой Борн, – сообщил он. – Побеседовал с ней как следует.
– Каково ваше мнение?
– Вы совершенно правы: она что-то скрывает. Ее рассказ рассыплется, стоит только копнуть поглубже и начать задавать неудобные вопросы. И вправду, почему она не встревожилась, не дождавшись мисс Дэр? Почему хотя бы не позвонила Воэну домой и не спросила, все ли в порядке с ее подругой? Телефон есть и в коттедже, и в доме Воэна. Вы об этом знали?
– Нет. Не обратил внимания.
– Сандра Борн рассказывает лишь часть правды. Притом небольшую, а самую важную обходит. Она вовсе не легла преспокойно в постель, не тревожась о Лидии Дэр и предоставив ей самой открыть дверь. Но я, кажется, напугал ее. Я намекнул, что не верю ей. И меня не покидает ощущение, что вскоре этот поступок принесет плоды.
– Ну что ж, вы не теряли времени даром, Джонатан.
– Мы трудились не покладая рук, как полагается полицейским, и нашли орудие убийства.
Эти слова он произнес так небрежно и спокойно, что до Мордекая Тремейна не сразу дошел их смысл, а когда дошел, он рывком выпрямился:
– Где оно было?
– Лежало в зарослях на расстоянии нескольких ярдов от того места, где было совершено убийство. Преступник, похоже, только вытер с него отпечатки пальцев, а потом просто швырнул в кусты. Естественно, я распорядился прочесать рощу, что мои помощники и сделали сегодня рано утром. Орудие убийства – очень острый нож с длинным лезвием, как раз такой, какой мы и рассчитывали найти. С виду он похож на антикварный.
– Вот это уже кое-что! – Тремейн не скрывал воодушевления. – Осталось отыскать хозяина, и можно считать, что преступление раскрыто!
– Мы нашли хозяина.
Мордекай Тремейн снова выпрямился, не спуская с инспектора внимательного взгляда.
– Вам что-то известно. Я должен был сразу догадаться. Теперь все симптомы налицо. И чей же это нож?
– Он принадлежит Мартину Воэну, – бесстрастно ответил Джонатан Бойс.
Глава 7
Никаких сомнений не оставалось: теперь Мартин Воэн занимал положение подозреваемого номер один. Шагая обратно к деревне после расставания с инспектором Бойсом, Мордекай Тремейн поймал себя на том, что взвешивает свидетельства против Воэна. Возможности у Воэна, несомненно, имелись. Орудие убийства, как выяснилось, принадлежит ему. Оставался мотив. Тремейн поджал губы. Где-то там, в сердце тьмы, должен быть мотив. Даже если не у Воэна, то у кого-нибудь другого. Лидия Дэр умерла не без причины.
Он шагал медленно, погруженный в раздумья, опустив голову и сцепив руки за спиной. А вскоре увидел, что к нему приближаются двое. Одной из них была Полин Конрой в летнем платье из какой-то тонкой ткани в цветочек, выгодно подчеркивающей ее обольстительное изящество. Ее спутника Тремейн не узнал, но судя по тому, как смотрела на него Полин, было ясно: весь ее тщательно продуманный шарм направлен на этого человека.
Пока они сближались, Тремейн с любопытством изучал его. «Рослый, смуглый и привлекательный» – вот описание, которое сложилось у него в голове. Так он думал поначалу, а когда расстояние между ними сократилось и вид издалека наложился на крупный план, ему пришлось пересмотреть свое мнение.
Да, незнакомец действительно оказался рослым, но оставшиеся два определения к нему были едва ли применимы. Если он и выглядел смуглым, то из-за неопрятности. У него было лицо человека, который бреется небрежно, подбородок – сизый и шершавый. Волосы, густые и нуждающиеся в стрижке, топорщились над воротником. А некая грубость очертаний лица, заметная лишь вблизи, свидетельствовала скорее о смазливости, оставшейся в недавнем прошлом, чем о подлинной привлекательности.
На лице Полин Конрой проступила досада: похоже, ей не хотелось останавливаться и заводить беседу, – но поскольку встреча была неизбежна, не хватило духу пройти мимо Мордекая Тремейна, делая вид, будто не узнает его. Он, со своей стороны, был не в настроении облегчать ей задачу.
– Добрый день, мисс Конрой! – любезно произнес он и остановился прямо у нее на пути.
– Добрый день! – нехотя откликнулась она.
Тремейн украдкой разглядывал ее спутника. Это наверняка Галески, сказал он себе.
Так и оказалось.
– Это мистер Тремейн, Серж, – объяснила Полин. – Друг доктора Расселла и его жены. Мы познакомились прошлым вечером. Мистер Тремейн, позвольте вам представить: мистер Галески.
Мужчины обменялись вежливыми рукопожатиями. Рука Галески была вялой, энергии приветствия в ней не ощущалось. Тремейн порадовался, когда она безвольно выскользнула из его ладони.
– Я наслышан о вас, мистер Галески, – солгал он. – И мне не терпелось познакомиться с вами.
– Кто это разболтался?
Вопрос вырвался у Полин Конрой так внезапно, что стало ясно: она постоянно была начеку и отреагировала на слова Тремейна с болезненностью человека, которому всюду мерещатся враги.
Серж Галески отмахнулся великолепно небрежным жестом:
– Дорогая моя Полин, какая разница, о чем сплетничает чернь?
Тремейн мысленно признался себе, что ему не нравится сценическое позерство мистера Галески, однако своих чувств он не выдал.
– Уверяю вас, никто ничего не… э-э… болтал, – робко объяснил он. – По крайней мере, ничего неприятного.
Видимо, Серж Галески был весьма высокого мнения о собственной персоне. Он отмел объяснения, демонстрируя полнейшее безразличие к подобным мелочам.
– Не будем об этом, дружище, – беззаботно произнес он. – Человеку в моем положении не привыкать к тому, что о нем болтают. Такова часть цены, какую нам приходится платить.
– Серж – кинопродюсер, – торопливо пояснила Полин Конрой, словно опасаясь, что Мордекаю Тремейну придет в голову иное объяснение. – Но вам, конечно, это известно.
Она рассмеялась, словно нелепым было даже предполагать обратное, и Мордекай Тремейн улыбнулся, хотя впервые узнал, чем занимается его собеседник.
– Естественно, – подтвердил он. – Имя мистера Галески у всех на слуху наряду с Хичкоком или… или… Рене Клером.
Галески провел пятерней по своим непослушным и слишком длинным волосам. Сделал вид, будто высказываться критически ему неловко, однако он считает это своей обременительной обязанностью. И многозначительно пожал плечами.
– Пустозвоны! – небрежно обронил он. – Жалкие дилетанты, наугад ищущие пути за кадром.
Полин Конрой взяла его под руку:
– Идемте, Серж. Нам пора, иначе не успеем прорепетировать ту сцену вместе перед чаем. Серж помогает мне с ролью в пьесе, какую мы ставим, – добавила она. – Надеюсь, вы нас извините, мистер Тремейн?
Мистер Тремейн, которому не оставалось ничего другого, великодушно извинил собеседников, посторонился и пропустил.
Медленно продолжая идти своей дорогой, он прибавил неряшливого мужчину в плохо подогнанной одежде к коллекции деревенских персонажей, которая продолжала пополняться у него в голове. Артист, богема, позер… он подходил под все эти определения. Значит, Серж Галески продюсер в кино. А актриса Полин Конрой его приятельница.