Однако у Ская были другие планы.
– Кхм, Нисса, вы несказанно прекрасны и столь же ответственны, раз решили со мной поговорить. Значит, вы, как никто другой, поймете мое стремление в первую очередь разобраться с делом.
Скай постарался придать лицу выражение самое честное и бесхитростное.
Кажется, получилось. Во всяком случае, Нисса, пристально вглядевшись в собеседника, тяжело вздохнула и сказала уже без прежней томности:
– То, что я хочу показать, не здесь. Одевайтесь и пойдемте со мной.
Скай одним глотком допил теплый отвар, нырнул за ширму и оделся с завидной быстротой. Неужели все-таки удастся получить хоть какую-то улику? Они который день топчутся на месте, так что любая, даже самая незначительная деталь важна: вдруг да и натолкнет его, Пита, Ника или дядю на дельную мысль?
Нисса накинула поверх ставшего весьма откровенным платья тоненькую шелковую накидку и жестом пригласила молодого волшебника за занавеску. Из комнатки, насквозь пропахшей цветочными духами и мускусом, маленькая дверца, искусно спрятанная за настенной занавеской с вышитыми птицами и витиеватыми лозами, вела в заросли дрока, цветущего золотыми кистями не в срок, как и почти все здешние кусты и деревья.
Нисса повела гостя в сторону художественной галереи, но не пошла к залам, а повернула левее, и вскоре они очутились у незнакомых Скаю темно-зеленых кустов, обрамляющих территорию Приюта. Над кустами возвышалась ограда.
Спутница Ская сделала несколько шагов вдоль темных кустов с резными листьями и, остановившись у самого пышного, сказала:
– Смотрите, вон тут, видите, дорожка?
В густой невысокой траве и правда угадывалась тропинка. Видимо, раньше ею пользовались, но она давно заросла, однако если знать, куда смотреть, дорожку все еще можно было увидеть.
– Там проход?
– Да, кроме центрального входа тут еще три или четыре с разных сторон. Так вот, я как-то вечером гуляла вот тут… – проворковала Нисса, снова возвращаясь к прежнему тону. – И кое-что нашла… вот здесь…
Она указала сначала на темно-зеленые кусты, потом, развернувшись, – в сторону, откуда они пришли.
Нисса наклонилась и постучала пальцами по траве, затем медленно присела и тут же грациозно встала, будто передумав.
– Вот тут… я увидела кое-что…
– Что? – не выдержал волшебник, не очень понимающий, к чему ведут все эти вдохи-выдохи и нарочитые приседания.
– Подвеску, – обиженно протянула Нисса.
Поправила волосы, скинула с плеч накидку и томно улыбнулась.
– Пойдемте в беседку, – пригласила она. – Там я вам все-все расскажу…
– Погодите, мне важны все детали! – заупрямился Скай, уже уверившийся в том, что основная цель Ниссы – вовсе не помощь следствию. – Когда именно вы видели тут подвеску?
– Вечером того дня, когда с площадки упал старый Хенн, – недовольно отозвалась женщина.
– Вы не подняли ее? Мне бы очень хотелось узнать, как она выглядела! Возможно, вы запомнили, какая она была? – Скай улыбнулся, и Нисса оттаяла.
– Нет, я не стала ее поднимать: кто знает, что на нее навесили, вдруг кто на эту штучку свои несчастья скинул или болезнью поделился? Рядом с волшебниками надо быть осмотрительной, – женщина покачала головой, но тут же вспомнила про образ, который надо бы поддерживать, и лукаво посмотрела на Ская из-под длинных густых ресниц. – Вы, конечно, не стали бы никому подбрасывать зачарованные вещи, но, увы, не все так хорошо воспитаны. А пожилые господа волшебники и вовсе бывают хуже малых детей! Болезнь, ясное дело, не наведут, но шутку глупую сыграть могут.
– Мм, Нисса, а почему вы думаете, что эта подвеска может помочь в поисках, которые я, предположительно, веду?
– О, ну потому, что она была там после смерти старого волшебника! – хлопнула ресницами Нисса. – И потому, что она лежала на тропинке! На тайной тропинке в Приют! Их тут раньше со стороны виноградников было две или три, но теперь осталась только одна. И о ней знаю только я.
Еще одна пауза и многообещающая улыбка. Вроде бы она должна означать, что Нисса знает много чего еще.
– Уверен, вы храните немало тайн, но прошу: поделитесь одной из них – как выглядела та подвеска?
– Ну-у-у… она была небольшая… – Нисса развела пальцы, показав расстояние с небольшую монету. – Медная… в виде кружка с завитком… простенькая, на шнурке…
– Сможете нарисовать?
– Я не умею…
– Давайте я попробую, а вы скажете, похоже или нет, ладно?
Скай вооружился веточкой и принялся чертить кружки с завитками. С пятого раза вышло, если верить Ниссе, похоже. Все пять вариантов волшебник стер и на всякий случай притоптал землю сверху. Затем сотворил Особый взгляд, однако ничего примечательного не заметил. Неудивительно: если подвеска и была зачарована, ее давным-давно забрали, но не проверить было бы непростительно глупо.
С трудом распрощавшись с недовольной красавицей, Скай, окрыленный новыми сведениями и отлично сделанным массажем, поспешил в гостевой домик.
Если предположить, что Нисса его не обманула и таинственный незнакомец посетил территорию Приюта в день гибели господина Хенна, то, судя по местоположению подвески, он пробрался со стороны виноградников. Если подойти к левому краю смотровой площадки, то террасы виноградников, спускающиеся к бирюзовой воде бухты, открываются во всей красе. Может быть, именно там господин Хенн заметил что-то подозрительное? Но расстояние немаленькое – если бы там творилось что-то масштабное, заметил бы не только Хенн, а если немасштабное, то как Хенн заметил? Как ни ломал голову Скай, ответы на ум не приходили. Надо обсудить этот вопрос с друзьями и дядюшкой. До разгадки еще далеко, но как же хорошо, когда есть что обсуждать! Кстати, может, и Хенн обсуждал с кем-то свои подозрения? А может, и на смотровую площадку ходил не один?
Возле домика, который Скай считал своим временным жилищем, болтали Пит и Шон.
Скай обрадовался и тут же спросил:
– Шон, а господин Хенн на площадку всегда ходил в одиночестве?
– Насколько я знаю, да. Наверное, уважаемый Хенн отдыхал там, наслаждаясь морскими пейзажами.
– Он так любил море?
– Да, – кивнул Шон, – он любил наблюдать за морем. Заказал через целителя Эриса подзорную трубу в Вертине и, когда ее привезли, очень обрадовался. Такая, знаете, занятная штука: складная подзорная труба. Покойный господин Хенн ее все время с собой носил. Даже накладной карман велел пришить, чтобы с трубой не расставаться.
– А ты уверен, что он только на море в эту трубу смотрел? – спросил волшебник, слушавший собеседника со всем вниманием.
– Наверное… – растерялся Шон. – Ну, может быть, на другой берег пролива смотрел. Или на остров. Или на птиц. Точно не скажу, но в трубу господин Хенн глядел только на смотровой площадке, а оттуда ни домиков других постояльцев, ни главного дома не видно. Да вы ведь там были – сплошные кусты вокруг, высоченные.
Скай кивнул: кусты там и правда стояли стеной.
– Шон! Ты где? – окликнул женский голос из-за соседнего дома.
– Прошу прощения, мне пора. Доброго дня! – спешно простился молодой человек и устремился на голос.
– Что-то разузнал? – спросил Пит, проводив Шона взглядом.
– Ага. Пошли в дом, расскажу.
– Давай. Меня твой дядя отправил на кухню, но, думаю, чуть задержаться можно.
Друзья вошли в домик, и Скай рассказал дядюшке, Питу, Нику и Норину о подвеске, а заодно и о подзорной трубе, о которой только что упомянул Шон.
Выяснить что-то новое о подвеске не представлялось возможным: Нисса вроде бы поделилась всем, что знала, а кто еще обладал нужными сведениями, неясно. Так что пока волшебник зарисовал изображение круга с завитком и продемонстрировал всем присутствующим: вдруг кто похожий значок увидит?
Другое дело – труба.
– Интересно, почему нам ничего не сказали в морге? – вслух задумался Скай. – В описании вещей, которые были при покойном господине Хенне, никакой подзорной трубы не было.
– Надо еще убедиться, что труба у него вообще была, – с сомнением в голосе отозвался Ник.
– Вот это проверить как раз несложно, – отозвался Скай. – Надо наведаться к целителю Эрису и спросить. И в морг заглянуть: вдруг про трубу просто-напросто забыли сказать?
– Была у него труба, – подал голос Норин. – Такая красивая, лакированная, с золотыми кольцами.
– Господин Хенн сам показывал тебе трубу? – уточнил Пит.
– Ага. И посмотреть давал. В нее все-все видно! Господин Хенн ее всегда с собой носил, в таком смешном кармане.
– Может, она тогда осталась в домике господина Хенна? – предположил Ник.
Дядюшка Арли покачал головой:
– Я был в доме учителя перед церемонией прощания, но подзорной трубы не заметил. Но целенаправленно, конечно, не искал, так что могу еще раз уговорить кого-нибудь из местных работников показать мне вещи учителя.
– Хорошая идея, – одобрил Скай. – И давайте-ка все же сходим к целителю Эрису – проверим, признается ли он, что заказывал ее для господина Хенна?
Дядюшка Арли от визита к целителю Эрису наотрез отказался. Заявил, что еще помнит «сосудики», «кишочки» и «давленьице» – и от этих воспоминаний ему до сих пор не по себе. Так что Скай и Ник направились к главному дому искать Эриса, а дядюшка с Питом и Норином – в морг и в домик господина Хенна.
Целитель Эрис охотно подтвердил, что труба была, сделали ее на заказ в мастерской Зорта в Вертине за неприлично большие деньги, но сделали, надо признать, быстро и, судя по тому, как обрадовался господин Хенн, качественно.
– Отличная трубочка, отличная. Господин Хенн, правда, так и не сказал, зачем ему трубочка, но дело-то хозяйское. Птички, рыбки, кораблики, люди-человеки, облачка – тут уж кому что нравится. Лишь бы здоровьичко не шалило.
– А после гибели господина Хенна вы трубу не забирали? – на всякий случай поинтересовался Скай.
– Нет, – покачал головой целитель. – С чего бы? Она ведь не моя. Может, в его вещичках осталась? Что ж, если это все вопросики, то я вернусь к своим делам-делишкам.