Верлак сел, положив грибы на стол.
– Нет, друг мой, это дело остается пока нераскрытым. – Руссель подошел к столу Верлака и оперся ладонями на стекло. – Я собираюсь арестовать подозреваемого в убийстве мадемуазель Одри Захари.
Верлак вскочил с кресла:
– Что? Кого?
– Янна Фалькерьо.
– Ив, вы с ума сошли? Какие доказательства?
Открылась дверь, вошел Бруно Полик.
– Простите, что опоздал.
– Ничего страшного, Бруно, – ответил Верлак, глядя на Русселя. Приход Бруно Полика был очень кстати, пусть и с опозданием.
– Я только что встретился с мадам да Сильва, экономкой Мута, – сказал Полик. – Выполнил то, о чем вы меня вчера просили в сообщении. Она не может вспомнить имя человека, от которого дуайен получил ту вазу, но помнит, что это был итальянец.
– Роккиа, – хмыкнул Верлак.
– Он не единственный итальянец на планете, – возразил Руссель. – Я уже говорил, звонил тут вчера в несколько мест, пока вы ездили в Париж. Прежде всего – префекту Седьмого округа, где мсье Фалькерьо провел вечер за решеткой по обвинению во взломе.
– Нам это известно, Руссель.
– Погодите! – Руссель поднял руку, обратив ладонь к Верлаку. – Я говорил с их сотрудником, который посмотрел рапорты за тот вечер. Агент, арестовавший Фалькерьо и напугавший его до полусмерти, получил повышение и теперь работает в Брюсселе. Так что я позвонил бывшему агенту, ныне сержанту Ад-Дауду, расспросил его о том событии. В конце концов, у нас же есть подозреваемый с криминальным прошлым? Я подумал, что тут стоит покопаться.
Руссель посмотрел на Полика, будто укоряя его, что тот упустил из виду такое важное соображение.
– Руссель, бросьте, – сказал Верлак. – Мальчишка вломился в клуб своего отца шутки ради. Богатый скучающий юнец в Париже решил попроказничать в субботу вечером.
– А также на счету этого богатого юнца столкновение с полицией в Бретани, в каком-то мелком городишке, где он проводил лето.
– Карнак, – подсказал Полик.
Его злило, что Руссель не помнит название городка, где находится одно из величайших доисторических каменных сооружений Франции.
Руссель проигнорировал и Полика, и его комментарий.
– Сержант Ад-Дауд мне сказал, что стал пугать мальчишку и попытался хоть как-то вразумить его, потому что это не первое его правонарушение. В предыдущее лето Янн Фалькерьо был задержан – знаете за что?
– Сдаюсь, – сказал Верлак, поднимая руки.
– Угон автомобиля. Кажется, мальчик знает, как замыкать зажигание напрямую. Машина принадлежала приятелю отца, который не стал подавать жалобу. У мальчика, видимо, пристрастие к «БМВ».
Верлак сел за стол, положил голову на руки.
– Бедный мальчик.
– Увы, – произнес Руссель.
– Давайте приведем сюда Фалькерьо и его друга Тьери, – предложил Верлак. – В момент каждого убийства они были вместе.
– Фалькерьо врет, а своего приятеля подговорил его прикрывать! – заверещал Руссель. – Прямо сейчас еду туда, к ним на квартиру!
– Нет уж! – возразил Верлак. – Мы их обоих должны притащить сюда, потому что алиби каждого из них строится на показаниях другого.
– Фалькерьо вел машину… «БМВ», которая переехала ни в чем не повинную женщину, и это он с помощью своего приятеля, вероятно, убил профессора Мута! Надо застать его врасплох!
– Ив, нет. – Верлак посмотрел на Полика и добавил: – Бруно, звоните им, и пусть едут сюда.
– Вы совершаете огромную ошибку! – взревел Руссель с такой силой, что мадам Жирар пришлось прикрыть телефон рукой. Она диктовала племяннице рецепт простого грибного паштета, потому что по дороге на работу увидела грибы на рынке.
– Возможно, Ив. Но мы это сделаем цивилизованно и получим от обоих ребят честные ответы. Они напуганы, они нам врали насчет прошлого Янна, но они не убийцы.
Не успев договорить, Верлак понял, что его слова наивны и, возможно, ошибочны – как у Узбека и Рики.
Зазвонил рабочий телефон. Верлак, понизив голос, поговорил с мадам Жирар и повесил трубку.
– Вам это может быть интересно послушать, – сообщил он Полику и Русселю. – В приемной – горничная, которая нашла тело Жоржа Мута.
Комиссар и прокурор удивленно переглянулись и повернулись к двери. Мадам Жирар постучала, Верлак пригласил войти.
– Спасибо вам, что пришли, – сказал он, поддерживая мадемуазель Винни Мукига под руку и помогая ей сесть.
Она сложила руки на коленях и уставилась на них.
– Вам лучше? – спросил он, глядя на высокую женщину, сидевшую совершенно неподвижно.
Женщина подняла глаза.
– Да. Прошу прощения, что не смогла прийти раньше, – ответила она.
– Ничего страшного. У нас есть рапорт полицейского, который первым прибыл на место, а комиссар Полик проинформировал меня о том, что вы ему сообщили в субботу. Вы не могли бы рассказать мне точно, что именно произошло в то утро?
Мукига, сглотнув, начала рассказ:
– Я начала уборку с конца коридора, как обычно. Там кабинет доктора Родье, а в нем порядок, так что я стерла пыль, где нужно было, пропылесосила и заперла дверь. У меня ключ есть от всех комнат.
– Рассказывайте дальше, – попросил Верлак.
– Потом я вымыла два небольших туалета… мужской и женский, а потом, четвертая дверь – это кабинет дуайена. Я там всегда немного нервничаю перед уборкой.
– Почему? – спросил Верлак, глядя на нее.
– Там столько ценных предметов, стеклянные вазы. Он очень к ним внимателен.
Верлак кивнул и мысленно отметил, что дуайен при всей своей внимательности к коллекции Галле одну вазу в своей квартире поставил на неустойчивый комод. Фальшивую.
Мадемуазель Мукига достала из сумочки салфетку и промокнула лоб.
– Но в то утро, когда я полезла в карман фартука за ключом, то увидела, что дверь приоткрыта. Я ее открыла, окликнула дуайена, но он не ответил. Я вошла, чтобы убраться, и увидела на полу папку, рядом с его столом. Подошла и подняла, а когда посмотрела через стол, то увидела дуайена.
– И что потом?
– Я обошла вокруг стола и наклонилась к нему. Я знала, что он мертв. Подумала, что у него был сердечный приступ, и только когда наклонилась ниже, закрыть ему глаза, увидела кровь на ковре и у него на виске. – Она закрыла глаза, собралась и продолжила: – Тогда я закричала. Я не собиралась, но просто слишком многое вспомнила. Моих родных в Руанде убили. Я была в гостях у тети, а когда вернулась – нашла их мертвыми. Проломленные головы и кровь на полу…
Она зажмурилась, крепко охватила себя руками.
Верлак смотрел на нее, и когда она стала дышать ровно и медленно, продолжил допрос:
– Вы вызвали «Скорую»?
– Нет, не успела. Мой крик услышала Одетта, другая уборщица, и прибежала с нижнего этажа. Она вызвала «Скорую», а мне помогла встать и отвела в соседний кабинет, посидеть. Когда я наконец успокоилась, вокруг уже был хаос, бегали медики, доктор Леонетти туда-сюда ходила, потом полиция…
Верлак подался вперед:
– Доктор Леонетти была там?
– Да, она тоже услышала мой крик. Наверное, работала в своем кабинете. Я даже не помню, говорили ли мы с ней, помню только, что она там была с нами, в кабинете секретаря.
– В полицейском рапорте с места преступления этого не было, – тихо произнес Верлак.
Горничная покачала головой.
– Прошу прощения, мне кажется, она была там.
Верлак почувствовал нетерпение.
– Большое спасибо вам, что пришли, мадемуазель Мукига, – сказал он, вставая и подходя к ней. Она тоже поднялась, и он предложил ей руку. – Я вас провожу до выхода, – сказал он.
– Спасибо, – улыбнулась она.
Через несколько минут Верлак вернулся.
– Кто будет звонить Леонетти? – спросил Руссель, вскакивая с места.
– Я, – ответил Верлак. – Попрошу ее прийти как можно скорее.
Руссель вернулся к двери, но неожиданно обернулся со словами:
– Он мог воспользоваться чужим именем.
– Простите? – переспросил Верлак.
– Для отеля. Роккиа – знаменитость, особенно в Италии. В гостинице мог воспользоваться вымышленным именем.
С этими словами Руссель вышел, сильно захлопнув дверь.
Бруно Полик встал.
– Я позвоню мальчикам, а Фламану поручу связаться с Роккиа.
Верлак кивнул:
– Роккиа позвоню я. Вы читали «Персидские письма»?
– Нет, не приходилось. Мольер? Мариво?
– Почти. Монтескье. В них два турка, Узбек и Рика, путешествуют по Западной Европе, абсолютно неверно интерпретируя все, что видят: и людей, и обычаи.
– Это вы про Русселя? – спросил Полик. – Или про Янна с Тьери?
– Нет, про нас с вами.
Глава 31. Откровенно говоря…
В следующий раз просите к телефону менеджера, а не рассыльного, – сказал Джузеппе Роккиа. – Мне приходится останавливаться в стольких отелях, что я уже не помню, где регистрировался под своим именем, а где нет. Спросите синьора Бьянко – чаще всего я это имя использую, когда езжу с… когда я не один. И спросите менеджера – он меня, без сомнения, узнал.
– Вы бы нам много времени сэкономили, если бы сказали сразу, – заметил Верлак.
– Я говорил, что я забывал. – Внезапно итальянский акцент дотторе Роккиа стал сильнее, по-французски он заговорил с ошибками, будто хотел оправдать свою неточность ссылкой на языковой барьер. – Менеджер в отеле «Дез Англэ» меня знает, и вам нечего волноваться.
– Я не волнуюсь, дотторе. Но вы точно уверены, что были в пятницу вечером в Перудже с вашей женой, а не, как бы сказать, с вашим спутником?
Роккиа засмеялся:
– Да, судья, я был в это время дома. Могу дать свой телефон… Я сказал жене, чтобы она ждала вашего звонка.
Верлак записал номер, вспомнив слова Флоранс Бонне о том, что у Роккиа брак по расчету. Все равно надо будет позвонить и получить известный заранее ответ.
– Спасибо, дотторе, – сказал он, заканчивая разговор.
– Не за что, всегда пожалуйста.
Верлак был готов набрать номер в Перудже, но тут телефон зазвонил у него в руке.
– Oui, – ответил он.