В понедельник, 17 ноября, в обед в кабинет мистера Кеммиса постучал один из слуг и сообщил, что пришло сообщение от Генерального прокурора, самого высокопоставленного чиновника по правовым вопросам в Ирландии. Переданная записка была краткой и емкой: в ней Кеммису предлагалось немедленно отправиться на Бродстонский вокзал, узнать все, что возможно, об убийстве, произошедшем там в четверг, а затем вернуться для встречи с Генеральным прокурором и его заместителем, Генеральным солиситором, в 17:00. Невозможно было ошибиться в срочности просьбы или в том, что она исходила от самых важных людей в Дублинском замке. Однако в записке не было и намека на то, что это не просто короткое поручение, способное перерасти в одно из самых значительных и длительных дел в карьере мистера Кеммиса.
Когда утром подполковник Ларком наконец ознакомился с отчетом инспектора Райана, он пришел в ужас. С момента убийства прошло четыре дня, а он только узнал о нем. Даже на его неопытный взгляд, каждая страница указывала на огромный провал.
Были непростительные задержки со взломом двери мистера Литтла, вызовом полиции, назначением вскрытия и коронерского суда. А полиция, судя по всему, не смогла провести должного расследования. Подполковник нацарапал одно из своих непостижимых посланий и вызвал клерка, чтобы тот отправил его Генеральному прокурору, запустив цепочку событий, в результате которых Томас Кеммис оказался на заднем сиденье вагона, направлявшегося к Бродстонскому вокзалу.
Прибыв на станцию, королевский адвокат направился в кабинет председателя правления, где его сразу же приняли. Несколько директоров компании уже находились там, обсуждая, что им следовало предложить вознаграждение за информацию об убийстве. Мистер Кеммис полагал, что такой финансовый стимул может привести к тому, что полиция будет завалена неактуальной или даже ложной информацией. Он решил высказаться:
– Мистер председатель, опыт показывает, что необдуманное предложение награды порой только мешает правосудию. На данном этапе, возможно, лучше подождать и посмотреть, какой курс будет выбран правительством в отношении вознаграждения.
Его опасения были вполне обоснованными, однако мистер Кеммис был вынужден отступить. Встреча закончилась, и его проводили наверх для осмотра места убийства, где клерк методично перебирал ворох бумаг. Тот пояснил, что в настоящее время существует некоторая неопределенность относительно суммы денег, найденной в офисе, и того, было ли что-то украдено. Несмотря на показания мистера Бозира на коронерском суде, ревизоры так и не смогли сопоставить свою отчетность с бумагами. Оказалось, что чего-то не хватает, и задача клерка заключалась в том, чтобы выяснить, чего и сколько.
В кабинете кассира снова образовалась давка. К частной экскурсии мистера Кеммиса незаметно присоединились несколько представителей прессы, которые весь день слонялись по вокзалу, а также несколько кузенов Джорджа Литтла, которые прибыли, чтобы узнать, как продвигается расследование. Кроме того, там находились инспектор Райан и несколько его детективов. Кеммис уже не раз работал с Райаном и высоко его оценивал. Инспектор четко отвечал на вопросы государственного адвоката, однако в его манере поведения чувствовалось смущение. Было очевидно, что на данный момент полиции ничего толком установить не удалось: под нажимом одного из журналистов инспектор Райан признался, что у них даже нет подозреваемого.
Для мистера Кеммиса это не стало неожиданностью: он уже догадывался об истинном положении дел. Между тем родственники Джорджа Литтла и один или два директора, похоже, были ошеломлены этим открытием, а журналисты в ответ засыпали руководителей железнодорожной компании вопросами. Инспектор Райан воспользовался неразберихой, чтобы перекинуться парой слов с мистером Кеммисом. Детектив был более откровенен, когда директора его не слушали. Он рассказал королевскому адвокату, что в надежде обнаружить оружие попросил осушить участок канала, проходящего рядом со станцией, однако ничего не добился. Несколько директоров взялись помочь расследованию, но их помощь сводилась в основном к задаванию ненужных вопросов, и инспектора Райана все больше раздражало их вмешательство. В условиях постоянных жалоб родственников жертвы на бездействие и ежечасных запросов газетных репортеров организовать систематическое расследование было практически невозможно.
Словно для демонстрации этих проблем, один из двоюродных братьев Джорджа Литтла загнал мистера Кеммиса в угол, чтобы высказать свое мнение. По его словам, он утратил всякую веру в полицию, было потеряно столько времени, что теперь он сомневался в их способности поймать убийцу. Он заявил, что намерен телеграфировать в Лондон и нанять частного детектива по фамилии Филд.
Мистер Кеммис никогда не слышал о нем, но Чарльз Фредерик Филд был, пожалуй, самым известным детективом в англоязычном мире. В конце 1840-х годов он возглавил детективное отделение Лондонской городской полиции, и, когда Чарльз Диккенс начал писать о его работе, именно Филд стал его важнейшим информатором. В 1851 году Диккенс опубликовал статью «На дежурстве с инспектором Филдом», в основу которой лег вечер, проведенный с детективом на улицах Лондона. В следующем году, выйдя в отставку из полиции, Филд смог воспользоваться славой и основать частное детективное агентство.
Мистеру Кеммису не понравилась идея привлечения к расследованию постороннего человека, и он заверил двоюродного брата мистера Литтла, что правительство сделает все возможное, чтобы дело было раскрыто. Он пообещал, что если местная полиция не сможет добиться прогресса, то она попросит Скотланд-Ярд прислать на помощь своих самых опытных детективов. Это обещание, по-видимому, удовлетворило двоюродного брата мистера Литтла, который добавил, что, несмотря на опасения полиции, семья также намерена предложить вознаграждение за любую информацию.
В целом мистер Кеммис счел, что его визит на Бродстонский вокзал был весьма неудовлетворительным. Он мало что узнал кроме того, что полиция медленно продвигается в расследовании и находится под давлением. Он вернулся в город к пяти часам, чтобы встретиться с Генеральным прокурором и Генеральным солиситором, которым доложил о ситуации. Они сообщили, что им не удалось связаться ни с мистером ОФерраллом, ни с полковником Брауном, комиссарами городской полиции Дублина, и они решили назначить Кеммиса руководителем полицейского расследования. Джон Фицджеральд, генеральный прокурор, дал ему указания:
– Мистер Кеммис, пожалуйста, сообщите суперинтенданту Финнамору и инспектору Райану, что вас просят оказать посильную помощь, будь то консультация или допрос свидетелей. Мы позаботимся о том, чтобы полицейские направили все свои силы на это дело. Правительство решило не назначать вознаграждение, однако в остальном не будет жалеть необходимых расходов. Если мистер Финнамор по состоянию здоровья не справится с этой задачей, сообщите ему, что мы обратимся к комиссарам с просьбой назначить на его место наиболее опытного сотрудника. Вы должны сообщать нам о любых важных событиях и, конечно, не стесняться обращаться за советом или указаниями, если того потребуют обстоятельства.
Мистер Кеммис был в восторге. Работа королевского адвоката редко предполагала что-то столь живое, как руководство расследованием убийства, и он с энтузиазмом взялся за дело. Было уже слишком поздно, чтобы добиваться чего-либо на вокзале, поэтому он решил отправиться домой пешком через детективное бюро в Биржевом суде. От дежурного инспектора он узнал, что суперинтенданту Финнамору совсем нездоровится и он вряд ли сможет в ближайшее время вернуться к своим обязанностям. Это было связано с определенными неудобствами: теперь требовалось искать другого старшего офицера для работы над расследованием. К счастью, у него на примете была одна кандидатура. Он написал короткую записку и попросил немедленно отправить ее мистеру ОФерраллу, комиссару полиции, занимавшемуся подобными вопросами. Ответ он ожидал получить утром.
Во вторник, 18 ноября, с рассветом над Дублином повисла густая пелена. Это не было редкостью для города, где жители по-прежнему жили бок о бок с заводами, из которых днем и ночью валил дым: например, в воздухе над Кейпл-стрит виднелись следы производства огромного чугунолитейного и латунного завода Joshua Edmundson & Co., а за рекой на Фишембл-стрит постоянно горели печи железнодорожного завода Kennan & Son. Недалеко от центра города находились пивоваренный завод Гиннесса, бисквитная фабрика Якоба и завод по производству серной кислоты, загрязнявшие воздух в любое время года. Зимой угольная сажа из тысяч домашних труб постоянно отравляла атмосферу, а в бедных районах города к этому токсичному коктейлю добавлялся резкий, неприятный аромат торфяного дыма.
В то утро ситуация была еще хуже, чем обычно. Ранним утром в тюрьме Ричмонд, расположенной на юге города, произошел серьезный пожар. Пострадавших не было, но тюремная часовня сгорела дотла. Некоторых заключенных с самым хорошим поведением выпустили из камер, чтобы помочь потушить пожар, однако в 6 часов утра крыша часовни обрушилась и здание было полностью уничтожено.
Через несколько часов, когда карета Томаса Кеммиса подъехала к станции, с высоты Бродстона в небе все еще виднелся шлейф дыма. Рабочие приступили к долгой и утомительной работе по осушению канала, и вокруг собралась толпа, надеющаяся увидеть долгожданную зацепку. Мистер Кеммис снова направился в кабинет председателя, где ему предстоял деликатный разговор. До того, как стать государственным служащим, он занимался адвокатской практикой, и годы общения с судьями научили его, что такт и немного лести часто оказываются более эффективными, чем выдвижение требований. Он горячо поблагодарил мистера Энниса за помощь, оказанную им и директорами в ходе расследования, воздержавшись от замечания, что их вмешательство было в основном бесполезным. Вместо этого он подчеркнул высокий профессионализм сотрудников полиции и добавил, что правительство считает это расследование приоритетным.