– И сколько, по вашему мнению, пропало?
– Кажется, более ста фунтов в золоте и около ста сорока в серебре, но я не могу сказать, есть ли недостача в каких-нибудь купюрах. Думаю, что нет.
Эта сумма оказалась больше, чем ожидал каждый из них, хотя, как они вскоре узнают, даже такая оценка была заниженной.
– Мистер Бозир, на слушании вы выразили свое доверие мистеру Литтлу, но, конечно, это было до того, как обнаружилась кража. Эту компанию уже обманывал один из своих кассиров. Как вы думаете, возможно ли, что мистер Литтл сделал то же самое?
– Думаю, что нет. Я был самого высокого мнения о его порядочности.
Управляющий, похоже, забыл, что в утро исчезновения Джорджа Литтла он первым высказал предположение о том, что кассир скрылся. Тогда мистер Кеммис попросил его еще раз пересказать события пятницы, когда было обнаружено тело. Оба следователя часто прерывались, чтобы уточнить ту или иную деталь, но никакой новой информации не получили. И все же одно обстоятельство заинтриговало мистера Гая:
– На слушании миссис Ганнинг, экономка, сказала, что накануне вечером видела свет на стене напротив двери, как будто газовый фонарь светил через замочную скважину. Вы утверждаете, что пытались заглянуть в замочную скважину, но ничего не увидели. Вы уверены в этом?
– Да. Когда мы открыли дверь, то обнаружили, что замочная скважина с внутренней стороны закрыта металлической крышкой, так что свет не мог через нее проникнуть. Вчера я проверил это в присутствии полицейских. Обе лампы были зажжены и установлены в наиболее выгодном положении, но даже тогда через замочную скважину в проход не проникал свет. Миссис Ганнинг присутствовала при этом и указала на место, где, по ее мнению, он находился, но на стене не появилось никакого света.
Мистер Кеммис и мистер Гай обменялись взглядами. Казалось бы, это незначительный момент, однако оба понимали, что он заслуживает дальнейшего изучения.
Детективу было интересно узнать, почему никто не спешил с расследованием смерти кассира. Мистер Бозир объяснил, что не имел возможности внимательно осмотреть тело, но несколько человек сказали ему, что мистер Литтл сам перерезал себе горло. Этот слух о самоубийстве все приняли на веру, и он был опровергнут лишь в день проведения коронерского суда.
– На станции есть ночной сторож и здесь всегда присутствует констебль полиции. В день убийства они оба были на дежурстве. Почему они не дали показаний на слушании?
– Их не допрашивали, потому что их не было на станции в субботу. Сегодня они оба здесь, если вы хотите с ними поговорить.
Суперинтендант спросил о других людях, которые находились на работе в день убийства. Мистер Бозир упомянул помощников адвоката, которые тем вечером оставались в здании по крайней мере до одиннадцати часов.
– А как насчет Чемберлена, помощника мистера Литтла? Считаете ли вы его надежным?
– Он новенький. Я знаю его всего четыре месяца, но мне говорили, что он непутевый. Его предшественником был мистер Фэйр, который сейчас работает в отделе ревизии. Не так давно я слышал, что мистер Фэйр спутался в городе с дурной компанией, однако никаких обвинений против него не выдвинули.
– А есть ли какие-либо признаки того, что он был неблагонадежным?
– Насколько я понимаю, вскоре после назначения кассиром, когда там работал Фэйр, мистер Литтл потерял часть денег из своего кабинета. Неизвестно, как мистер Литтл восполнил дефицит на своих счетах.
– На территории станции проживают две семьи, так ведь? Каково ваше мнение о них?
– Да, кладовщик мистер Ганнинг и его жена, она работает у нас экономкой. Я высокого мнения о них, а также о мистере Хэнбери, начальнике станции. Есть еще служанка экономки, Кэтрин Кэмпбелл, но я ее не знаю.
– Наконец, мистер Бозир, не могли бы вы рассказать нам о своих передвижениях вечером в четверг тринадцатого числа? Пожалуйста, не думайте, что вас подозревают, но, конечно, мы должны рассмотреть все возможные варианты.
– Конечно. Я вышел из офиса в половине четвертого и отправился домой. Там я пробыл с пяти до восьми, а затем поехал в Ancient Concert Rooms на Great Brunswick Street, пробыл там примерно до десяти и вернулся домой полчаса спустя.
Детектив и адвокат, оставив мистера Бозира, поднялись по парадной лестнице на второй этаж. В коридоре у кассы было много народу, и им с трудом удалось протиснуться в помещение. Место преступления, похоже, стало туристическим объектом, и многие дублинцы совершали мрачное паломничество в Бродстон, чтобы воочию увидеть место гибели Джорджа Литтла. Мистер Кеммис, к своему отвращению, увидел, что там было много интересного для посетителей. Коврик под столом с гротескным темным пятном оставили на месте, черный галстук Джорджа Литтла валялся рядом с креслом, испачканный кровью, и, что хуже всего, сбритые во время вскрытия волосы покойного рассовывались по карманам в качестве сувениров.
Королевский адвокат пришел в ярость и поспешил очистить кабинет от посторонних. После того как их выгнали, он показал суперинтенданту Гаю место, где было обнаружено тело, и рассказал ему о других важных подробностях. Через несколько минут пришел один из посыльных с сообщением от мистера Бозира. Он просил передать, что мистер Беннетт, клерк из бухгалтерии, закончил проверку учетных книг мистера Литтла и теперь сможет точно сказать, сколько наличных денег похитили из кабинета.
Бухгалтеры занимали тесную комнату на первом этаже. Вместо того чтобы вернуться на парадную лестницу, мистер Кеммис и суперинтендант открыли дверь, расположенную рядом с дверью кабинета кассира. За ней скрывалась черная лестница, по которой экономка и ее служанка попадали в офисы из своих квартир в подвале и которой часто пользовались железнодорожные служащие, чтобы сократить путь. Мистер Гай остановился на лестничной площадке. В верхней части лестницы находилось окно, выходящее на парапет. Он открыл защелку и оказался на крыше локомотивного депо. Детектив понял, что любому человеку было бы достаточно просто вылезти наружу, осторожно пройти вдоль боковой стенки здания и через окно проникнуть в кабинет мистера Литтла. Действительно, именно этим путем пошел Томас Мур, который первым попытался попасть в помещение, когда в пятницу утром подняли тревогу.
Томас Беннетт ждал их внизу. Несмотря на то, что он едва достиг среднего возраста, он был одним из самых давних сотрудников компании. Он поступил на работу в компанию Midland Great Western Railway в 1845 году, еще до того, как у нее появился первый локомотив или был проложен первый ярд путей. Тем не менее это не означало, что он был вне подозрений. Десятилетний стаж безупречной работы – полезная характеристика, но вряд ли способная послужить алиби: во время недавнего всплеска корпоративных хищений именно наемные работники, а не высокопоставленные лица, оказывались злодеями.
Суперинтендант Гай в первую очередь спросил о движении наличности по зданию. Беннетт рассказал ему, что помимо сумм, отправляющихся в банк, кассир отвечает за составление еженедельных ведомостей на выдачу зарплаты, а также передачу регулярных сумм в канальный и локомотивный отделы. Клерк сильно сомневался в возможности хищения средств: все, что делал мистер Литтл, проверялось ревизорской службой и управлением канала еще до того, как бухгалтеры тщательно изучали бухгалтерские книги.
– Значит, вы уверены, что дела мистера Литтла были в порядке на момент его смерти?
– Нет никаких оснований предполагать обратное. В среду утром, то есть за день до смерти, баланс на этих счетах был сведен вплоть до вечера предыдущего воскресенья.
Мистер Кеммис спросил об акциях, дивидендах и других финансовых инструментах, но это оказалось вне компетенции кассира. Как выяснилось, возможностей для столь сложных махинаций, погубивших другие компании, было мало.
– Вы говорите, что балансы на счетах были сведены вплоть до предыдущего воскресенья. Но ведь поступления за три дня, что прошли между воскресеньем и смертью мистера Литтла, были значительными. Что вы знаете об этом периоде?
– Счета были изучены с особой тщательностью. Мы выяснили в ревизионном управлении и в управлении канала, сколько денег было получено на линии за эти три дня, и сравнили эти суммы с документами, которые лежали на столе мистера Литтла. Мы также обнаружили два рукописных документа, в которых были записаны все деньги, находившиеся в конторе как на столе, так и в сейфе, и указано, сколько было золота, серебра и так далее. В итоге мы обнаружили, что не хватает ста трех фунтов золотом и ста сорока восьми фунтов серебром. Кроме того, восемьдесят фунтов стерлингов причитались банку в Лондоне, которые, по всей вероятности, должны были быть в золоте. Таким образом, общий дебет счета мистера Литтла составил около трехсот тридцати фунтов.
Триста тридцать фунтов. Это было почти в три раза больше, чем Томас Беннет зарабатывал за год. И все же это была лишь малая толика тех богатств, которые лежали на столе Джорджа Литтла, когда его оставили одного, без охраны, на верную смерть. Клерк продолжал:
– Фактическая выручка на линии, поступившая в четверг утром, составила шестьсот шестьдесят три фунта. Мистер Литтл должен был положить деньги в банк в четверг, но не сделал этого, поэтому на руках у него было больше денег, чем обычно. Судя по всему, он уже достал все из сейфа, собирался сложить все вместе и свести баланс, когда его убили. Последнее известное действие в его жизни – обналичивание чека на сто четыре фунта для мистера Тафа…
– Минуточку, – сказал суперинтендант Гай. – Почему вы считаете, что оно было последним?
– Мистер Литтл был очень щепетильным человеком. Если бы у него было время, он бы внес изменения в свои личные расчеты, чтобы показать, что остаток наличности уменьшился на сто четыре фунта, а чеки увеличились на соответствующую сумму. Однако он этого не сделал. Это наводит меня на мысль, что он был убит в течение нескольких минут после того, как Чемберлен покинул комнату.