– Полагаю, это затянется еще месяца на три, – произнес его сын.
– Нам остается только терпеть.
Джеймс Споллин, оправданный в убийстве судом присяжных, не мог быть повторно привлечен к суду по тому же обвинению. Тем не менее власти Дублинского замка были уверены в его виновности и отчаянно желали восстановить справедливость. Если бы им удалось добиться его осуждения за грабеж, они могли бы, по крайней мере, успокоить общественность тем, что виновник чудовищного преступления понес наказание за свои деяния.
Когда стало известно о задержании Споллина, поползли слухи о том, что детективам удалось обнаружить новую важную улику. Тем не менее на заседании полицейского суда, состоявшемся два дня спустя, Корона не представила ничего нового, ограничившись показаниями свидетелей, данными перед мировыми судьями двумя месяцами ранее. Разбирательство было недолгим и завершилось тем, что Споллин был отправлен в Ричмонд Брайдвелл для ожидания суда.
Пятого сентября Споллин написал прошение на имя лорда-лейтенанта Ирландии с просьбой оказать материальную помощь для финансирования его защиты в суде. Главный секретарь возразил против идеи выделения Споллину каких-либо государственных средств, начертав на полях письма грубую приписку: «На это не следует отвечать». Но Споллин не хотел оставаться в одиночестве. Через несколько дней Джон Эдье Курран получил письмо от старшего судьи Казначейского суда, в котором сообщалось, что он должен будет защищать Джеймса Споллина на ближайшем заседании Дублинской комиссии, но гонорара он не получит. Мистер Курран был в ярости. Правительство заплатило ему жалкие гроши за судебный процесс по делу об убийстве – одному из самых сложных и резонансных дел, которые когда-либо видела Ирландия, – и теперь ему предлагали повторить все это, причем совершенно бесплатно. Он выразил свое недовольство, но ему ничего не оставалось, как согласиться: председателю Казначейского суда нельзя было ответить отказом.
В понедельник, 26 октября, в здании суда на Грин-стрит открылась осенняя комиссия. Дело Джеймса Споллина, обвиняемого в «краже в жилом доме имущества на сумму 5 фунтов стерлингов и выше», было одним из тех, что должны были рассмотреть двое судей на той неделе. Но перед началом любого из этих процессов присяжные должны были тщательно изучить все факты, чтобы определить, достаточно ли у обвинения доказательств, чтобы дело рассматривалось в суде. В случае утвердительного ответа обвиняемый должен был предстать перед судом, но если присяжные сочли бы, что доказательств недостаточно, то все обвинения следовало снять. После того как присяжных привели к присяге, казначейский судья Ричардс вкратце рассказал им о каждом деле. Когда речь зашла о Джеймсе Споллине, он предупредил их, что они не должны обращать внимания на то, что слышали или читали о процессе по делу об убийстве:
– Джентльмены, я вынужден сообщить вам, что вы должны действовать так, как если бы раньше не слышали о Джеймсе Споллине. Внимательно и осторожно допросите представленных вам свидетелей, и если вы придете к выводу, что доказательств достаточно для того, чтобы подтвердить обвинение Джеймса Споллина в краже, вы будете обязаны подтвердить необходимость проведения над ним суда. Если же, напротив, вы не сочтете доказательства достаточными для установления его вины, то вашим решением должно быть его немедленное освобождение.
Присяжные удалились в свою комнату для совещания. Им были выданы копии протоколов для изучения, а также предполагалось, что они опросят нескольких свидетелей обвинения наедине, без пристального внимания адвокатов и судьи. Все удивились, когда присяжные вернулись в зал суда всего два часа спустя, а еще большее потрясение вызвало их единогласное решение, объявленное старшиной мистером Кинаханом. Они пришли к выводу, что доказательств против Джеймса Споллина недостаточно для рассмотрения его дела судом. После четырех месяцев заключения, двух уголовных дел и одного длительного судебного разбирательства его мучения закончились. Он был признан невиновным в совершении преступления и стал свободным человеком.
«И таким образом, – написали в Dublin Evening News, – закончилось расследование обстоятельств знаменитого убийства в Бродстоне».
Часть 5Френолог
18Вторник, 17 ноября
Прохладным вечером, спустя чуть более года после убийства в Бродстоне, трое мужчин в пальто и шляпах пробирались сквозь толпы людей на рынке Святого Иоанна в Ливерпуле. Было уже 8 часов вечера, однако в пяти проходах огромного здания, ярко освещенного более чем двумя сотнями газовых фонарей, все еще царило оживление. В это время суток более благородных покупателей сменяли рабочие и их жены, желавшие приобрести продукты со скидками, которые торговцы делали в конце дня, стараясь выжать все из своих последних запасов.
Покинув рынок, они пересекли Уайтчепел и погрузились во мрак Престон-стрит, узкой и неосвещенной улицы, застроенной захудалыми домами. Они были настороже, так как, находясь в нескольких сотнях ярдов от самых оживленных улиц города, попали в отвратительные трущобы. Первое, что они заметили, – это запах: из открытых сточных канав, проходящих через дворы в центре каждой группы домов, исходила нестерпимая вонь нечистот. Здания были запущенными и перенаселенными, а некоторые находились в аварийном состоянии. Несколько лет назад один из таких домов рухнул средь бела дня, хотя пострадал только несчастный полицейский, пытавшийся поднять тревогу.
Во многих домах жили воришки, проститутки и скупщики краденого.
В доме № 55 жила печально известная семья Хантов – три поколения преступников и непутевых дельцов; грозным матриархом этой преступной династии была старая бабушка, известная в народе как Королева Демонов. Чуть дальше находился магазин судовых припасов Фэллоуза – одно из немногих законных заведений на этой улице, хозяин которого выбрал это место потому, что оно находилось в нескольких минутах ходьбы от доков. Впрочем, мало кто из моряков, посещавших Престон-стрит, был заинтересован в покупке канатов или вяленой говядины. Большинство из них приходили сюда в поисках секса или алкоголя – и то и другое было доступно в любое время дня и ночи. Самую дешевую выпивку и самые кровавые драки можно было найти в нелегальных питейных заведениях, размещенных в пристройках и угольных подвалах. Был здесь и один паб с официальной лицензией на продажу спиртного, хотя и захудалый – Auld Lang Syne.
Именно в это заведение направлялись Фредерик Бриджес и два его спутника. Это был не светский визит, и Бриджес попросил своих друзей сопровождать его из предосторожности. Нырнув в низкую дверь и спустившись по лестнице, они оказались в подземном хранилище спиртного, где к ним обратился хозяин. Мистер Бриджес рассказал ему о цели своего визита, и хозяин пропустил их в следующее помещение – грязную каморку с низким потолком, где вдоль стен стояли скамейки, а столами служили огромные куски дерева, похожие на колоды для рубки мяса. Хозяин заведения, мужчина по имени Томас, прошел следом и сел на скамью напротив мистера Бриджеса. За его спиной находилось окно, через которое в светлое время суток открывался вид на угрюмые дома напротив. Сейчас за окном было темно, однако на стекле кто-то белой краской написал явно неуместную фразу «Счастливая страна».
Для троих респектабельных ливерпульцев это была непривычная обстановка, но они с облегчением обнаружили, что хозяин заведения оказался приветливым и разговорчивым человеком и не проявил ни малейшего намека на подозрительность по отношению к своим неожиданным посетителям. Мистеру Бриджесу хотелось поговорить только об одном, и он искал возможность направить разговор в нужное русло. Однако в этом не было необходимости – вскоре Томас без лишних слов разразился страстным монологом на заданную тему: о жизни и злоключениях Джеймса Споллина.
У Томаса были твердые взгляды на гонения, которым подвергался Споллин, и он сделал все возможное, чтобы убедить своих гостей, что с человеком, которого порицала большая часть Ирландии, обошлись крайне несправедливо:
– Все здравомыслящие люди должны рассматривать дело мистера Споллина так же, как и я: исходя из того, что он был юридически оправдан по предъявленному ему обвинению. Поэтому, согласно законам этой страны, он невиновен.
Заявив о своих моральных принципах и затронув тему денег, хозяин несколько испортил свой образ:
– Все, что я говорил и делал для мистера Споллина, было сделано из чистого милосердия. Но дело в том, господа, что мистер Споллин – очень бедный человек, и он очень хочет уехать из этой страны, хотя у него нет для этого средств. Я уверен, что вы не ожидаете, что мистер Споллин позволит увидеть себя без некоторых… соображений, скажем так. Если кто-либо из вас, джентльмены, пожелает сам увидеться с мистером Споллином, вы можете сделать это, презентовав ему небольшую сумму – шесть пенсов или шиллинг, или любую сумму, которую вы сочтете нужным пожертвовать на столь благотворительное дело.
Мистер Бриджес не колебался. В конце концов, это и было причиной их визита. Он дал сигнал своим спутникам, и все они полезли в карманы за монетами. Хозяин, похоже, остался доволен проявлением доброй воли и удалился. Через несколько минут он вернулся в зал, а за ним вошел человек, которого мистер Бриджес сразу же узнал, хотя видел его лицо лишь в интерпретации художника на газетной иллюстрации. Ошибиться было невозможно. Перед ним был Джеймс Споллин.
Ирландец выглядел устрашающе: мощное телосложение, настоящий боксер. На нем было коричневое двубортное пальто, под ним – черная жилетка и черные брюки. Поверх воротника белой рубашки он носил элегантный шейный платок черного цвета. Войдя в комнату, он снял матерчатую кепку, обнажив плоскую лысину, обрамленную светло-рыжими волосами. Усы у него были такого же русого оттенка, однако неопрятная борода, закрывавшая большую часть лица, была темнее.
Хозяин заведения представил Споллина своим гостям. Гости не могли не обратить внимания на гладкий и вогнутый участок кожи на месте, где должен был находиться правый глаз. Он болезненно контрастировал с оставшимся левым глазом: большим, ярким и голубым.