— И часто вы носите с собою клей?
— Только когда отправляюсь на место преступления, — спокойно ответил Шумилов.
Взяв из рук Анны Григорьевны ножнички, он принялся орудовать ими в отверстии. Через секунду-другую ему удалось подцепить рычажок, в защёлке что-то напряглось, щёлкнуло, и дверь мягко и бесшумно отворилась внутрь. Алексей несколько раз подвигал дверное полотно из стороны в сторону и, убедившись, что дверь в петлях вращается беззвучно, чрезвычайно этим заинтересовался; внимательно осмотрев петли, Шумилов провел по ним пальцами. На руке остался хорошо различимый масляный след.
— С каждой минутой все интереснее и интереснее, — пробормотал он задумчиво.
Оказалось, что дверной проем со стороны соседнего номера был загорожен шкафом. Алексей Иванович присмотрелся и заметил на его задней стенке темно-бурые пятна, как будто бы оставленные окровавленной рукой. Навалившись плечом, Шумилов немного подвинул шкаф в сторону и протиснулся в образовавшуюся щель.
Он оказался в гостиной третьего номера. Анна Григорьевна, затаив дыхание, следила за его действиями.
— Оставайтесь на месте, — сказал он ей. — Довольно того, что уже мне приходится нарушать закон. Если кто-то постучит в наш номер, затворите дверь и опустите полог, визитёру объясните, что я сижу на горшке и не могу сейчас с ним разговаривать.
Шумилов, осматриваясь, медленно двинулся по номеру. Было темно, однако света, проникавшего через большое окно, хватало, чтобы ясно видеть предметы обстановки. Всё прибрано, полог, отделявший альков от гостиной, отдёрнут. Кровать голая, без постельных принадлежностей, только на высоком матрасе выделялось большое бурое пятно. Алексей сел на кровать лицом к гостиной, и взгляд его уперся в шкаф, расположенный строго напротив. Сдвинутый сейчас с обычного места, он отражал в своём зеркале часть окна и маленький столик перед диваном.
Смутная, пока никак не оформленная догадка забрезжила в голове Шумилова. Алексей чрезвычайно заинтересовался собственным предположением; он подошёл к шкафу и подвинул его на прежнее место. В зеркале отразилась кровать. То, что видел Шумилов перед собою, весьма напоминало картину в раме, не хватало только персонажей, резвящихся на этом широком любовном ложе. Воображение Шумилова быстро дорисовала недостающие фрагменты, и он решительно дёрнул ручки на дверных створках шкафа. Дверца платяного отделения легко подалась, а вот бельевое оказалось хорошо заперто. И именно на этой дверце находилось зеркало! И что же это могло значить? Шумилов на миг задумался.
Можно было бы, конечно, попробовать и здесь пустить в ход маникюрные ножнички, но оставлять царапины на замке не хотелось. Кроме того, главная хитрость этого шкафа должна была состоять вовсе не в закрытой двери, а… в открытой задней стенке. Разумеется, если только предположения Шумилова верны!
Он опять отодвинул шкаф от стенки и принялся скрупулезно изучать заднюю панель. Она была тонкой, из плотного картона и состояла из двух частей, стык половинок проходил вертикально и соответствовал разделению шкафа на платяное и бельевое отделения. Постучав костяшками пальцев по меньшей из двух картонных панелей, Шумилов увидел, как она «дышит», легко колеблется на своём месте. Это могло означать только одно: задняя стенка бельевого отделения едва держится. Через несколько секунд Шумилов понял, что она просто висит на двух гвоздиках, вбитых не очень глубоко в крышу шкафа. Взявшись за эти гвоздики пальцами, Шумилов без особых усилий вынул их из разбитых отверстий, и…. картонный лист легко отвалился. Доступ в шкаф с тыльной стороны оказался свободен благодаря простейшим манипуляциям. Отставив картонную стенку в сторону, Шумилов заглянул в бельевое отделение и подивился тому, как неожиданно точно подтвердилась его полусумасшедшая догадка: никаких полок там не было и в помине, а зеркало оказалось односторонне прозрачным стеклом!
Шкаф третьего номера, как теперь точно знал Алексей Иванович Шумилов, являлся отлично оборудованным наблюдательным пунктом. В него было несложно попасть через дверь соседнего номера. Эта наблюдательная позиция предоставляла замечательную возможность видеть и слышать всё происходившее в третьем номере. Именно о таком предназначении шкафа красноречиво рассказывал стоявший в шкафу стул, ножки которого оказались любовно обмотаны тканью — чтоб при передвижении не производили шума. А подле стула лежала дверная ручка.
— Вот она, милая, — улыбнулся Шумилов, поднимая её.
Он вставил ручку в отверстие в дверном замке, и она прекрасно подошла. Поиграв ручкой, Алексей убедился, что она легко и беззвучно проворачивается, выдвигая и утапливая защёлку в замке. С другой стороны двери за действиями Алексея Ивановича изумлённо наблюдала Анна Григорьевна.
— Что это такое? Откуда вы взяли? — пробормотала она удивлённо.
— Идите-ка сюда, — поманил её Шумилов, — глядите!
Проскурина переступила через дверной порог и оказалась прямо перед шкафом со снятой задней стенкой. Несколько секунд она рассматривала и сам шкаф, и окружавшую его обстановку, и наконец, пробормотала:
— Господи, да что же это такое? Кто это сделал?
Женщина выглядела потрясённой. Шумилов и сам испытывал некоторое смятение от сделанного открытия.
— Это специально оборудованное место, откуда извращенцы известного сорта могут наблюдать чужие игры в постели, — объяснил он, усаживаясь поудобнее на стул в шкафу. — Я слыхивал о таким местечках в публичных домах, так сказать, для особых ценителей, но вижу такое впервые… Вы знали, что третий номер оборудован подобным образом?
— Помилуй, Господи, да откуда?! Я и дверь-то только сейчас увидела. Я была здесь всего один раз в жизни. Господи, постойте! Так ведь и наш номер тоже…
Она бросилась назад во второй номер, очевидно, для того, чтобы проверить внезапно осенившую её догадку.
— Анна Григорьевна, вернитесь ко мне, — строго потребовал Шумилов. — Шкаф второго номера мы рассмотрим позже. Надо сначала закончить с третьим номером.
— Да, да, извините, — Проскурина возвратилась на прежнее место и стала на пороге между номерами.
— Скажите мне, пожалуйста, мог ли ваш друг знать об этой двери и о шкафе с прозрачным зеркалом? — спросил Шумилов.
— Откуда мне это знать? Но мне кажется, что той ночью он тоже был здесь в первый раз. Хотя, может, с кем-то до меня… Но ведь мы же ни на минуту не расставались! — Анна Григорьевна встряхнула головой, словно отгоняя наваждение, — пришли и ушли вместе. Да и не такой он человек, — произнесла она с тоской в голосе. Казалось, к ней вот-вот подступят слезы.
— Ну, ну не сердитесь, это я спросил лишь потому, что должен был спросить. Считайте, что этот вопрос был задан для проформы. Если честно, то я считаю… — Шумилов замолчал и надолго. Женщина, убедившись, что продолжения фразы не последует, спросила сама:
— Что вы считаете, Алексей Иванович?
— Я считаю, что если полиция обнаружила это потаённое место, то положение Константина Чижевского много хуже, чем мне казалось вначале, — ответил Шумилов. — Но вместе с тем, мне кажется, что полиция этого места найти так и не сумела.
— Почему вам так кажется?
— Потому, что полицейские забрали бы дверную ручку из бельевого отделения.
Сидя на стуле в шкафу, Шумилов внимательно осматривал дверцу изнутри. Несмотря на темноту, он без затруднения отыскал защёлки в верхней и нижней частях двери, которые оказались банальными дешёвыми оконными шпингалета. Шумилов опустил верхнюю защёлку и поднял нижнюю — дверца шкафа легко и беззвучно отворилась.
— Ну, вот и доступ к телу, — пробормотал Шумилов. — И шкаф вовсе не нужно двигать, достаточно просто снять заднюю стенку. Правда, сие открытие рождает новый вопрос: откуда же на шкафу отпечатки окровавленных пальцев?
Поднявшись, он принялся всё убирать на свои места. Сначала закрыл шкаф на внутренние защелки, затем немного помедлил в нерешительности, раздумывая, стоит ли возвращать на место дверную ручку, и решительным движением положил ее на прежнее место под стул в бельевом отделении, затем водрузил на два гвоздя картонный задник. После этого приступил к осмотру номера. Зажегши свечу, предусмотрительно прихваченную с собою из дома, Шумилов прошёл с нею по периметру весь номер, внимательно, с близкого расстояния, рассматривая все предметы обстановки. Такой осмотр потребовал не более четверти часа. Алексей Иванович обнаружил отпечатки пальцев на боковой стороне шкафа и его фасаде, а также потёки стеарина на полу у изголовья кровати.
Покончив с осмотром, Шумилов загасил свечу, вернувшись во второй номер, очистил руки от наплывов стеарина от свечи, после чего придвинул шкаф к стене, закрыв за собою проход. Закрыв при помощи ножниц дверь, он занялся приклеиванием бумажного полицейского «маячка».
Процедура эта много времени не заняла. Достав из кармана пальто небольшой пузырек с клеем, Шумилов аккуратно, дабы не переборщить, намазал край бумажной полоски и аккуратно прижал его к дверному наличнику на его прежнем месте. Разгладил носовым платком и полюбовался на полученный результат. В принципе, следы вторжения были практически незаметны.
После этого Шумилов перешёл к шкафу, стоявшему в гостиной второго номера, и внимательно осмотрел его. Шкаф этот являл собою точную копию того, что был установлен в третьем номере и даже точно также имел запертое бельевое отделение, вот только позади него в стене не оказалось двери, да и задняя стенка была укреплена как следует. Из этого Шумилов заключил, что шкаф во втором номере никем не использовался для подглядывания.
Анна Григорьевна молча наблюдала за действиями Шумилова, в её взгляде читалась тревога.
— И что мы будем делать теперь? — спросила она.
— А теперь, дорогая Анна Григорьевна, снимите жакет и шляпку и придайте своему облику некоторую неупорядоченность, дабы все поверили в наше любовное свидание, — ответил Шумилов. — Я сейчас приглашу горничную, и мы должны быть убедительны.
С этими словами Алексей Иванович взял уже наполовину опустошённую бутылку мадеры и, отбросив покрывало с кровати, небрежно плеснул из неё на постельное бельё. Весело подмигнув своей спутнице, он взглядом указал ей на кровать, мол, присаживайтесь. Проскурина, с бокалом вина, села на кровать, а Шумилов, сбросив пиджак и выпростав из-под ремня рубашку, вышел в переднюю, отворил дверь в коридор и громко позвал коридорного: