Убийство номер двадцать — страница 43 из 67

– Меня это не удивляет. Ушлый ублюдок… Он всегда терпеть не мог проигрывать – в первые же дни пребывания в тюрьме стал причиной множества драк, жульничая в покер и блэк-джек. Моментально вызнал все входы и выходы, никому спуску не давал, все у него по струнке ходили – как персонал, так и заключенные. Любимчиков очаровывал, остальных шантажировал.

Адам делится тем, что сообщил ему охранник, и Шепард кивает.

– Это вполне в его духе – выборочно распространять сплетни и всякие инсинуации в соответствии со своими собственными потребностями. С психиатрами, которые направляли его обследовать, тоже изрядно поигрался. В конце концов все отказались с ним встречаться. Он оказался умнее их, это уж точно.

– Это они так сказали?

– Ну конечно же нет, – фыркает Шепард. – Но Коул, безусловно, думал, что это так, и я склонен с этим согласиться. Уже за первые несколько лет пребывания в этой тюрьме ему много чего сходило с рук. Выяснилось, что он устроил там нечто вроде бесплатной клиники – даже диагностировал рак у дочери одного из вертухаев. Возможно, это спасло ей жизнь.

Адам сразу вспоминает того утреннего охранника, вдавившего ему локоть в горло.

– Вы хорошо знакомы с тем первоначальным делом? – спрашивает Шепард.

– Да. Я просмотрел все ваши материалы. Но того, о чем я хотел бы знать, там нет. – Адам помнит, что царапины на стене были оставлены без внимания. Может, было и что-то еще? – Ваших мыслей в то время. Ваших подозрений.

Шепард задумывается.

– В связи с чем?

– Вы не думаете, что жертв могло быть больше?

Старый детектив медленно кивает.

– Я, конечно, думаю, что так бы оно и было, если б его дочка не позвонила в полицию. Мы и понятия ни о чем не имели, пока не появились там в тот день. На Коула никто и не думал. – Он берет кружку, стоящую рядом с ним, и баюкает ее в руках. – Мне было поручено заняться пропавшими без вести – всего их было четверо. Все женщины одного возраста, примерно одинакового телосложения, поэтому мы сразу поняли, что дело нечисто. Но Коула и близко не было в нашем списке подозреваемых.

– По-моему, там было пять женщин?

– Да, пять. Но на тот момент мы не знали, что пропала еще и Кэтрин Саттон. Она была бездомной, никто не заметил ее отсутствия. Единственная, кто выжил.

– Что с ней потом стало?

Шепард печально опускает голову.

– Тоже мертва. Она опять пропала – через десять дней после того, как мы ее оттуда вытащили. И тогда ее так и не нашли. Только много позже. Думаю, это она хорошо умела – жить на улице, поэтому опять влилась в привычную среду. Растворилась там. Но время от времени я все-таки поглядывал в ежедневные сводки. Искал ее имя – смотрел, нет ли у нее приводов или задержаний. – Он на секунду замолкает и вытирает глаза. – Неопознанный труп женского пола. Найденный в реке, где провел какое-то время, так что там мало чего осталось. Я всегда надеялся, что она сменила имя, начала все с чистого листа. Вышла замуж, завела детишек…

Шепард смеется каким-то своим мыслям.

– Не более чем неоправданный оптимизм. Всегда ведь надеешься на хэппи-энд. Мы так и не узнали, что произошло. Могу предположить, что она умерла от передозировки. Или была убита своим сутенером и выброшена в реку. Как это обычно и происходит с такими девушками.

Он смотрит на Адама.

– Ну а Ромилли Коул? Как она? Полагаю, вы опять ее допрашивали?

Адам улыбается.

– Да, она помогает нам в расследовании. Она молодец. Теперь она врач. Онколог.

– Да, я слышал. Странно, что она пошла по стопам своего отца. Можно было бы подумать, что ей не захочется иметь с ним ничего общего. До сих пор так и не знаю…

– Чего не знаете? – настораживается Адам.

– Мы никак не могли избавиться от ощущения, что она лжет.

Лабрадор вдруг протяжно зевает, потягиваясь перед камином, и опять плюхается рядом с Шепардом. Детектив наклоняется, чтобы почесать его за ушами. Адам молчит. Какая-то часть его отчаянно желает уточнить, что тот имеет в виду, другая же боится того, что может услышать.

Шепард вздыхает.

– Зря я об этом упомянул. Это несправедливо. Тут мы никогда ничего не сможем доказать. Но что-то в ее рассказе не стыковалось. Хронология, дом, как долго все это продолжалось… Должно быть, она все-таки что-то видела.

Адам припоминает расположение ее спальни – с видом на сад.

– Но она сказала, что и знать ничего не знала?

– Верно. И какой был бы от этого прок, даже если б мы могли доказать, что все-таки знала? Ей было всего одиннадцать. Ее жизнь целиком полетела под откос. И мы посадили его. Улик было более чем достаточно, чтобы пожизненно упрятать его за решетку, так зачем было подвергать девчушку еще большему испытанию?

– Какой она была в последующие дни?

– Сама не своя. Все никак не могла опомниться. Плакала. А чего бы вы ожидали, если б вашего любимого отца арестовали за похищение, пытки, изнасилование и убийство пяти женщин? Но она была у него в кулаке, это было сразу видно. Сделала бы для него все что угодно. Вот тут и задумаешься – не так ли оно и было…

– А если и сделала, то что?

Но Шепард лишь качает головой, не желая продолжать эту тему.

– И не она единственная. Как и все вокруг – даже кое-кто из наших детективов подпал под его чары. Такой вежливый, юморной, умный мужик… Вы же с ним сами встречались.

– Сегодня утром. И он был не таким уж лапочкой.

Шепард кивает.

– Мы тоже видели его с этой стороны. За какую-то секунду мог показать зубы. Два лица серийного убийцы… Но он владел своей медицинской практикой в течение тринадцати лет, пока его не поймали. Мы даже получали письма от некоторых из его пациентов, в которых говорилось, насколько мы не правы, насколько доктор Коул им помог. Помню плакаты у здания суда, провозглашающие его невиновность… Хотелось бы мне показать им фотографии, сводить их в тот флигель… Никогда этого не забуду. Этот запах…

Он блуждает взглядом по сторонам, погрузившись в воспоминания.

– К тому времени, как я оказался в том флигеле, девушек там уже не было, но даже пустой он наводил ужас. Можно было почти что ощутить их страх на вкус, на каком-то первобытном уровне. Что-то такое густое, вязкое, витающее в воздухе… Вернувшись домой, я сразу же принял душ, а едва из-под него вылез, как сразу же залез обратно. Это так прилипает к тебе, что не отмоешься. Смерть. И то, как сильно эти бедные женщины… как сильно они страдали.

Шепард вприщур смотрит на Адама.

– Если вы думаете, что эти последние смерти имеют к нему какое-то отношение – каким бы невероятным, каким бы нелепым это ни казалось, – то, скорее всего, так оно и есть. – Он решительно подается вперед в своем кресле, посуровев лицом, и произносит: – Он настоящий дьявол, этот человек. Дьявол во плоти.

Глава 50

Поблагодарив старого детектива, Адам уходит. Но Шепард останавливает его в дверях.

– Я так и не ответил на вопрос, ради которого вы пришли.

Секунду Адам не может сообразить, что тот имеет в виду. Но тут вспоминает.

– Насчет других жертв…

– Да. И нет, я не думаю, что есть и другие.

– Но дом…

– Нет. Мы это проверили. Римские цифры на дверном косяке заставили нас задуматься, не было ли там кого-нибудь еще, поэтому, когда мы нашли три тела в саду, еще тысячу раз прошлись по всей территории. С собаками, с радиолокационным зондом и так далее. Снимали половицы, долбили бетон… Больше там никого нет, могу вас заверить.

Адам кивает.

– Спасибо, – опять говорит он, и Шепард пожимает ему руку.

– Буду рад ответить на любые ваши вопросы, – говорит он. – В любое время. Но если кто-то и знает что-нибудь о том, что происходило в том доме, так это она. Если б во всем этом был замешан и кто-то еще, она бы знала. Дочь. Пообщайтесь с Ромилли Коул.

* * *

Адам ведет машину, практически не задумываясь. Ромилли рассказала ему про своего отца, едва они успели познакомиться. Сказала, что хочет быть честной с ним. «Если ты не можешь с этим смириться – изволь, но мне нужно, чтобы ты знал». И он тогда кивнул и позволил ей говорить.

О том, как она росла с ним в том доме и что чувствовала, когда его жестокие преступления выплыли на свет. Ромилли посоветовала ему прочесть газетные репортажи тех времен – с подробным описанием того, что он сделал, а затем вернуться к ней, если у него возникнут какие-то вопросы. Но он этим не ограничился. Нашел исходные материалы дела, прочитал о том, что обнаружили детектив-сержант Шепард и старший детектив-инспектор Лэнгстон. Стенограммы судебного процесса. Последующие признания, записанные на пленку. После вынесения вердикта Коул полностью признался в своих преступлениях, тщательно описывая их в комнате для допросов в течение нескольких недель. Казалось бы, всё в порядке. За исключением одного. Как она могла не знать?

Он добирается до ее дома, звонит в звонок; вскоре слышит шаги за дверью. Ромилли открывает ему. На ней синяя джинсовая рубашка с расстегнутым воротом поверх белой маечки с низким вырезом. Ее волнистые волосы свободно спадают на плечи. Секунду она улыбается, и Адам застывает – не хочется разрушать этот прекрасный образ, открывшийся перед ним. Но она чувствует, что что-то не так, и выражение ее лица меняется.

– Адам, в чем дело?

Ромилли проводит его в дом, предлагает чаю или кофе, но он отказывается и просит ее сесть. Она медленно опускается на кухонный стульчик, не сводя с него глаз.

Адам садится напротив нее.

– Ромилли, мне нужно, чтобы ты была со мной честной.

Она пристально смотрит на него, нахмурив лоб.

– Ты знала?

В комнате воцаряется тишина. Адам слышит ее ровное дыхание – вдох-выдох.

– Прошу тебя, – говорит он. И про себя тоже думает: «Прошу тебя! Просто скажи мне!»

– Почему ты поднял этот вопрос именно сейчас? – медленно спрашивает Ромилли.

– Сегодня утром я виделся с твоим отцом.

Адам видит, как она моргает, а затем с трудом сглатывает.