— Да, а Петра вычеркнул ты.
— А остальные?
— С остальными дела обстоят следующим образом. Олег. У него свой собственный, как вы, айтишники, говорите, стрим. По причине того, что его направление самодостаточно, Олег изолирован в своей работе от остальной части команды и не имеет доступа к финальной документации. Он может ее получить, если необходимо, но ни одной подобной попытки не сделал.
— Да, пожалуй, Олега нужно было сразу исключить, — кивнул Кнопкин.
— Лилия, — продолжала Виктория. — Девушка скрывала знание испанского, но не с целью договориться с твоими конкурентами, тем более с японцами испанский язык ей помог бы едва ли. У Лилии на этом проекте вполне конкретная личная цель. Она не собирается возвращаться в Россию.
— Что значит не собирается? — заинтересовался Павел.
— То и значит! Девушка изначально ставила себе задачу найти работу в Латинской Америке. Потому так осторожничала. Боялась, что кто-то узнает и нарушит планы.
— Нашла?
— Кажется, да, во всяком случае она слетала на собеседование в Буэнос-Айрес и вернулась оттуда очень довольная.
Павел хлопнул себя по колену и запальчиво процедил сквозь зубы:
— Это сто процентов «АНТЕЛ»!
— Что? — не поняла Вика.
— Не важно. Это мое, снова торги, помните? — Павел усмехнулся. — «Аргентина националь телекомуникасьонес». Туда лет пять назад ушел один из моих сотрудников и теперь катается по моей же фирме, как с тележкой по супермаркету, правда, до сего момента никого переманить не удавалось.
— У Лилии пунктик на странах Латинской Америки, — поспешила успокоить его Виктория. — Она обожает испанский язык, культуру, природу, поддерживает связи с теми из друзей, кто смог переехать. В общем, думаю, что она могла согласиться даже на меньшую зарплату с условием переезда или, как вы говорите, релокации.
— Не факт, — сощурился Паша. — Буэнос-Айрес начал показывать небывалый рост, я что-то такое ожидал, если честно, но спасибо за информацию. И Лилия, конечно, не крыса.
— Само собой, зачем ей такие риски, когда она уже в шаге от своей основной цели.
Далее Вика перешла к Рустему и Искандеру. То, что эти двое являются заядлыми геймерами, было ясно с самого первого разговора в общем чате по характерной лексике, которая не всегда понятна даже их сверстникам и коллегам. Лексическая обособленность указывала на наличие некоего совместного вида деятельности, в котором не участвуют остальные члены команды. Но дело оказалось даже не в том, что они разрабатывали контент для компьютерных игр и жили в своем параллельном мире музыки и интернет-реальности. Больших заработков на этом деле не поднять, а подработки сами по себе вовсе не исключали возможность информационных сливов. Как говорится, одно другому не мешает.
— Дело в том, что их двое, — проговорила Вика. — Их речь полна так называемых дискурсивных маркеров близости и взаимодействия, таких, как сокращенные имена, клички из компьютерных игр, подхват реплик друг от друга, а вот речевые маркеры границ взаимодействия, напротив, размыты, так как между ними очень много затекстовой информации, известной только им двоим. Даже когда Рустем начал встречаться с Роксаной, они не прекратили общения, а вовлекли в него Роксану: мотались по городу втроем, посвящали девушку в некоторые особенности игры. Так что либо Искандер с Рустемом крысятничают в паре, либо никто из них не крыса. И я склоняюсь ко второму варианту, потому что если крысятничество могло осуществляться на пару, то вовлечение третьего человека маловероятно.
— Тогда остаются Анна, Михаил и Евгений? — спросил Павел.
— Да, и именно здесь обнаруживается самое любопытное.
У Павла зазвонил телефон, и он, сначала выматерившись, а потом извинившись, снова скрылся в доме. Метрах в пяти над виллой висел прожектор с восемью огромными лампами, похожими в темноте на глаза гигантского насекомого, которое зачем-то подсматривало за нами. Вика оттолкнулась от бортика и теперь лежала на поверхности воды, раскинув руки в стороны, а искусственный свет бликовал на ее мокром бледном животе, расходился по плечам и засвечивал, как на плохой фотографии, черты лица. Длинные волосы свободно струились в воде, напоминая об образах таинственных и опасных женщин-русалок. Однако потусторонние черты уже начали отступать. Лицо ее все еще оставалось слишком бледным — не могли не сказываться последствия скачка давления, — но это было даже хорошо, значит, несмотря на то, что лекарство введено не слишком оперативно, оно все же действовало. Теперь она улыбалась, плавала, как ни в чем не бывало, и собиралась, судя по всему, рассказать о том, что метод дерева вариаций привел ее ровно к тому, к чему она должна была прийти с легкой подачи Павла Кнопкина: к Анне.
— Ви-и-ик?! — позвал я, но она не отзывалась. Сняв футболку и шорты, я спустился в бассейн. Почувствовав движение воды, она приоткрыла глаза и улыбнулась, показала «отлично», поддерживая мое решение искупаться.
— Вика, а ты не думаешь, что сейчас вполне может повториться ситуация с крысой, как в Сингапуре? — задал я вопрос напрямую, понимая, что она, конечно, не питает иллюзий по поводу того, читал ли я информацию в ее компьютере.
— Что? — Она приподняла голову.
— Как в Сингапуре, говорю. Одна крыса ведь уже была в Сингапуре.
Виктория нахмурилась и смотрела так, как будто впервые слышала и о крысе, и о Сингапуре, как будто это не ее компьютер я читал каких-то пару часов назад и как будто это не она проводила в отношении Павла Кнопкина собственное расследование.
— Какая еще крыса в Сингапуре? — поморщилась она и поплыла в противоположную сторону, досадливо отмахнувшись от меня, как от надоедливого комара.
Наш разговор был снова бесцеремонно прерван Кнопкиным, который выполз на крыльцо в цветных бермудах, неся на подносе три коктейля, видимо приготовленных айти-магнатом собственноручно. Какая честь!
— Давайте закажем что-нибудь из ресторана? — крикнул Павел. — Я ничего не ел сегодня с самого утра! Вы, наверное, тоже.
— Только давай на этот раз что-то менее экзотическое, нежели эти ваши рыбки со вкусом курицы, — с энтузиазмом откликнулась моя родственница.
— Тунец-убийца, — глупо пошутил Павел, а она рассмеялась и, не глядя больше в мою сторону, поплыла к дальнему концу бассейна, где Кнопкин пристраивал свой поднос. Ну вот все наконец и прояснилось: Вика решила принять его правила игры.
Павел нырнул, расплескав по сторонам не меньше половины всей имевшейся акватории. Я же вылез и отправился на террасу, подальше от этих двоих.
Глава 20Битва при бассейне
На сей раз была обычная экваториальная еда. Мясная тонкая отбивная парильяда приправлена зеленой жижей знаменитого луково-авокадного соуса гуакамоле. Целая тарелка эдаких тропических голубцов: кукурузная каша с грибами, курицей и какими-то еще начинками в листьях банановой пальмы. Суп на свиных ушных хрящах. Как уверяла Камилла в своем блоге, этот суп лечит любой, даже самый застарелый гастрит, а эквадорская кухня в целом по своему витаминному составу, соотношению белков, жиров и углеводов считается одной из самых сбалансированных в мире.
Вообще любопытно, сколько всего узнаешь о месте, стоит только ступить туда своими собственными башмаками. Неделю назад это небольшое государство на берегу Тихого океана ассоциировалось у меня только с бананами и розами — то есть представлялось эдаким совершенно гармоничным единством инь и ян, символическим мужским и символическим женским, поистине центром мира, в котором, усмиряя и уравновешивая друг друга, соединились две противоборствующие энергии. А Эквадор оказался настоящей родиной слонов и парового отопления. Здесь и самая высотная канатная дорога в мире, и самый высокий действующий вулкан, и самый доступный экватор, и самая полезная кухня, самый ровный в мире климат, и даже недостающие звенья для своей теории видов Дарвин обнаружил тоже здесь. Но сейчас меня больше всего волновало то, что Эквадор готовился стать местом, где впервые в жизни Вика собиралась применить филологию для фальсификации. Вика, мой главный учитель, образец и эталон научной непогрешимости и чести.
Я даже не удивился, когда, выходя из бассейна, Паша обнял ее, завертывая в полотенце, и она была совсем не против.
Павел Кнопкин, как и всегда, добился своего. Стратегии сближения, внезапные ночные перелеты через океан, разговоры полушепотом по скайпу сделали свое дело. Виктория хоть и умная, рациональная, необычная, но все-таки женщина. Кто бы смог устоять перед океанскими виллами, частными вертолетами и завтраками в постель. Что ж, хоть это и было слабым утешением, но продавалась она дорого, теперь-то точно не продешевит. В общих чертах план Вики был понятен: сейчас она даст заключение, которое покажет на Анну, Евгения или Михаила, что в данном случае все равно. Потому что метод дерева вариаций, который не дал точного результата, с высочайшей долей вероятности свидетельствует лишь о том, что никакой крысы в команде не существует, крысу выдумал Павел Кнопкин, чтобы еще раз запустить сингапурскую модель слива офиса. Замечательно!
Впрочем, я не стал бы беспокоиться вовсе, если бы все это окончательно выяснилось, например, вчера. Но сегодня, когда Анна исчезла, команда айтишников по этому поводу попала в камеру предварительного заключения, а какая-то женщина сейчас лежит в морге с откушенными частями тела и проломленным черепом, уже нельзя сказать: «Это его фирма, и пусть он делает что захочет». Что же Виктория творит? Весь мой опыт общения и работы с теткой не позволял поверить в то, что это только расчет.
Я подошел к столу. Виктория разрезала огромную зеленую шишку размером с мяч для регби. «Мяч» щетинился устрашающими шипами, торчащими во все стороны, как иглы дикобраза.
— Это фрукт, — пояснил Павел и посмотрел на меня то ли с насмешкой, то ли с торжеством, то ли и с тем, и с другим вместе. — Называется гуанабана.
— Гуанабана, — зачарованно повторила Вика, и мне показалось, будто она под гипнозом ото всех этих названий, от далекого, но ощутимого в темноте гула океана, тропической жары и миллионера в цветных трусах.