— Уолли! — рыдала она. — Он этого не сделал! В этом вовсе не было необходимости. Он ничего не знал. Я не переношу его! Но это не он… Ох, какие глупцы!
— Ну тихо, тихо, — не слишком убедительно утешала ее Дина.
Полли Уокер выпрямилась, вытащила платок и громко высморкалась.
— А я так ему верила! — воскликнула она срывающимся голосом.
Эйприл вскочила на подножку автомобиля.
— Скажите нам, кто такой Клив?
— Клив мой… то есть был моим… — Внезапно Полли подняла залитое слезами лицо и мокрыми красивыми глазами посмотрела на своих утешительниц. — Ах, это вы, мои маленькие подружки!
— Мы наверняка заслуживаем, чтобы вы называли нас своими подругами! — торжественно заявила Дина.
— Вы всегда появляетесь в самые фатальные моменты, — прошептала Полли Уокер и вытерла лицо платочком.
— И задаем фатальные вопросы, — холодно сказала Эйприл. — Вам стоило бы напудрить веки, куколка.
Полли Уокер машинально потянулась за пудреницей. Безо всякого результата она прошлась кисточкой по носу.
— Вы такие хорошие, милые детки. Если у меня когда-нибудь будут… в самом деле, я бы хотела…
Эйприл критически осмотрела ее.
— Пудра размазывается. Может, лучше сперва умыть личико, сестричка? Вы можете доверять нам. А мистер Сэнфорд ваш… — Эйприл заколебалась в выборе подходящего слова, — …друг?
Полли Уокер в первое мгновение не совсем поняла это определение. Потом, уронив пудреницу, она расхохоталась.
— Ах, нет! — воскликнула она. — Нет! Конечно, нет! А почему вы…
— Почему же, в таком случае, — безжалостно спросила Эйприл, — он убил свою жену?
— Потому, — ответила Полли, — что это письмо… — Она осеклась и посмотрела в глаза девочке. — О чем вы говорите, дети?
— Может, вас заинтересует эта информация, — сказала Эйприл. — Мы знаем, что мистер Сэнфорд не мог убить свою жену. Он вышел из поезда в четыре часа сорок семь минут. А выстрелы мы слышали в четыре тридцать.
Полли Уокер раскрыла рот от изумления.
— Это точно, — подтвердила Дина. — Эйприл как раз пошла на кухню посмотреть на часы, потому что…
— Только не начинай снова эту историю с картошкой, — перебила ее Эйприл и, обращаясь к Полли Уокер, добавила: — Вот видите, у вас нет причин плакать.
— Но это невозможно, — с беспомощной миной ответила Полли. — Ведь без четверти пять я была…
— Послушайте, мисс, — с большим достоинством сказала Дина, — не захотите же вы из-за каких-нибудь пятнадцати минут сделать из нас клятвопреступников.
Полли Уокер внимательно посмотрела на девочек, довольно кисло улыбнулась и потом ответила:
— Конечно, не захочу. — Автомобиль задрожал под ее ногами. — Возвращайтесь, мои дети, домой и не вмешивайтесь в чужие дела.
Серый кабриолет рванул с места. Эйприл и Дина несколько секунд стояли, глядя, как он быстро удаляется по шоссе.
— Девушка с характером, — наконец сказала Дина. — «Мои дети!» А самой не больше двадцати лет.
Эйприл вздохнула.
— Я не знаю, кто он такой, этот Клив, — мечтательно прошептала она, — но надеюсь, что он достоин ее.
Они медленно шли в гору.
— Я чувствую, — задумчиво сказала Эйприл, — что мы узнали что-то очень важное, но мы еще не можем вставить эту деталь в единое целое. Точно так же было с Кларком Камероном в Мамочкиной книге. Он выследил человека, который тоннами скупал петрушку, а позже оказалось, что именно это и был убийца, хотя сначала никто этого не предполагал. Кларк Камерон сразу почувствовал, что здесь что-то…
— Не болтай так много, — нетерпеливо сказала Дина, — ты мешаешь мне думать.
— Ах, извините, уважаемая миссис, — сказала Эйприл. Они в молчании прошли еще двадцать шагов в гору. Внезапно Дина остановилась.
— Эйприл! — вскричала она. — Куда подевался Арчи?
Эйприл посмотрела на сестру и громко сглотнула слюну.
— Он сидел там, — неуверенно выдавила она — на заборчике у ворот.
Они подбежали к вилле Сэнфордов. Однако ни там, ни где-либо на горизонте Арчи не было видно.
— Наверное, он пошел домой, — без особой убежденности сказала Эйприл.
Дина позвала несколько раз: «Арчи! Арчи!», но ответа не дождалась. Очень бледная, она обратилась к Эйприл: — Не могло ведь с ним случиться ничего плохого… ничего такого…
— Думаю, что с ним ничего не случилось, — сказала Эйприл. Она заметила мужчину в штатском, незаметно наблюдающего за садовой калиткой Сэнфордов, и с очаровательной улыбкой подошла к нему. — Вы не видели маленького мальчика? С растрепанными волосами, грязным лицом, дырами на локтях и развязанными шнурками?
Агент просиял.
— Ах, этот бродяга! Конечно, видел. Несколько минут назад он пошел туда, — он показал большим пальцем себе за спину, — под гору, в кондитерскую Люка. С сержантом О'Хэйром.
Дина покраснела от злости, Эйприл побледнела, и обе онемели.
— А почему вы спрашиваете, девочки? — Агент разговаривал очень вежливо. — Может, его разыскивает мамочка?
— Нет, — ответила Дина. — Его разыскиваем мы. — И буркнула себе под нос какое-то слово. К счастью, агент не расслышал. Дина сказала: «Иуда».
Глава 5
«Можно обойтись без грубых средств. Достаточно психологии, — охотно говаривал сержант О'Хэйр. — На психологии каждого можно подловить».
Когда он увидел Арчибальда, в одиночестве сидящего на заборчике у ворот и все еще кипящего от злости, он решил применить психологический метод. Что ни говори, вовремя вспомнил он, но я воспитал собственных девятерых. С этим пацаном все должно пойти, как по маслу.
— Добрый день, мальчик, — сказал он. — А где твои сестрички?
— Чихал я на сестричек, — угрюмо ответил Арчи, не поднимая головы.
Сержант изобразил огорчение.
— Как ты можешь? — воскликнул он. — Разве красиво так выражаться о таких хороших воспитанных девочках?
— Хорошие воспитанные девочки! — Арчи заскрежетал зубами. — Антипатичные! — Он посмотрел вверх на сержанта. — Знаете что?
— Ну? — спросил О'Хэйр.
— Ненавижу девчонок! — Арчи ненадолго задумался в поисках подходящего слова. — Я презираю их! — заявил он.
— Что ты говоришь? — Сержант почмокал языком и после секундного размышления сказал с искусственным безразличием: — Если бы тебе хотелось уйти отсюда, ты, наверное, должен был бы сначала спросить разрешения у сестер?
— Я вообще с ними не разговариваю и не обязан просить у них разрешения на что-либо, — с горечью ответил Арчи. — Это глупые ротозеи, которые ничего не знают.
— Ну, так значит, все хорошо складывается, — сказал сержант О'Хэйр, — потому что я как раз иду в кондитерскую Люка и подумал, что, может, ты захочешь пойти со мной.
Арчи раскрыл рот, чтобы крикнуть: «Балдеж!», но в последний момент сдержался и сказал: — Ну…
Он был в растерянности. Ведь сержант О'Хэйр враг. Однако, с другой стороны, Арчи все равно собирался сходить к Люку. Сироп у Люка стоил двадцать центов, без крема и шоколада. А с шоколадом и кремом…
Арчи встал и засунул руки в карманы.
— Ладно, — сказал он, — пойдем.
Еще до того как они миновали три виллы по пути к Люку, Арчи, слушая рассказы сержанта, успел переменить мнение о полицейских. Чтобы собственноручно взять девять взломщиков сейфов! Без оружия ворваться в гангстерский притон, каждую дверь и каждое окно которого стерегут автоматы. А когда из зоопарка сбежали два льва…
— Ну-ну, ничего необычного, — сказал сержант О'Хэйр. — Для полицейского это рядовая работа. Да и потом, это были не очень большие львы.
Он рассказывал о своем героизме с большой скромностью. Арчи слушал с раскрытым ртом и наконец сказал:
— Ну! А знаете что? Вы схватили когда-нибудь убийцу?
— Конечно! — ответил сержант О'Хэйр. — Я ловлю их ежедневно. Обычное дело. — Голос у него уже был немного усталый. — А я уже рассказывал тебе, как ловил дикаря, вооруженного луком и отравленными стрелами, который удрал из цирка?
— Ну и как? Вы поймали его? — спросил Арчи, устремив на сержанта полные уважения и обожания глаза. — Расскажите!
— Расскажу, — дал обещание сержант. — Но чуть позже. — Он уселся на высокий табурет у стойки и обратился к Люку: — Двойной сироп с шоколадом и кремом для моего друга и кофе для меня.
— Балдеж! — вырвалось у Арчи. Но в эту же минуту он почувствовал угрызения совести. Дина обожала сироп с кремом. Жаль, что нет Дины. Однако он тут же вспомнил, что смертельно обижен на сестер, и совесть оставила его в покое.
— Так о чем это мы говорили? — продолжил сержант, помешивая ложечкой кофе. — Мы, мужчины, должны высоко держать свою марку, а девочки…
— Вот именно, — подтвердил Арчи. — Девчонки ни в чем не разбираются. — Он сделал глоток сиропа. Не испытал ожидаемого наслаждения и сказал: — Расскажите об этих отравленных стрелах.
— А, эту историю! — сказал сержант. — Дело было так. Я нашел человека, продырявленного, как сито, отравленными стрелами. А у меня с собой была, естественно, походная аптечка. Как ты думаешь, что я ему дал?
Арчи вынул соломинку изо рта.
— Касторку?
— Ты угадал! — обрадовался сержант. — Послушай, ведь мы коллеги, верно?
— Ага, — ответил Арчи, снова сжав зубами соломинку.
— А у коллег нет друг от друга никаких тайн. Или есть?
Арчи продемонстрировал недюжинное искусство, отрицательно качая головой и не выпуская соломинки изо рта.
— И поэтому, — продолжил сержант, уже чувствуя твердую почву под ногами, — коллеги всегда говорят друг другу правду. Верно?
Арчи втянул через соломинку остатки сиропа с неприятным для уха бульканьем. Вынул соломинку изо рта.
— Верно, — буркнул он.
— В таком случае, может, ты мне скажешь, — предложил сержант О'Хэйр. — Может, ты мне скажешь… Не хочешь ли ты выпить еще одну порцию?
Арчи посмотрел на дно пустого стакана. В душе он вел тайную схватку с совестью, которая упрямо повторяла ему в самое ухо обвинение: «Предатель!» Однако, с другой стороны, правдой было то, что Арчи ненавидел девчонок и сержант О'Хэйр был великим человеком, героем и вдобавок его коллегой. Двойная порция сиропа с шоколадом и кремом…