Он опустил глаза на лежавшую перед ним фотографию и проникновенно сказал:
— Она чертовски хороша, да? Если бы я был на ней женат сам, то…— Он замолчал и облизнул пересохшие губы.— Зачем ты привел репортера, Майкл? Я хотел бы поделиться своими сведениями с тобой лично, но…
Шейн ответил с достоинством:
— Прежде всего, я привел сюда хорошего друга… а потом уже репортера. Я обещал Гаррису, что помещу эту фотографию в газете вместе со всей историей исчезновения его жены, если только удостоверюсь, что в этом есть смысл. И мне наплевать на мнение твое или Пэйнтера или даже торговой палаты. Меня нанял Гаррис, чтобы я нашел его жену. Тим Рурк прибыл сюда, чтобы выслушать все, что скажешь ты, и вместе со мной решить, стоит ли печатать эту историю… и в каком именно виде. Рурк подчинится моему решению.
И тебе еще очень повезло, что дело обстоит так, а не иначе,— настаивал Шейн.— Если на это нападет какая-нибудь другая газета…
Роберт Мерилл невесело улыбнулся.
— Вся эта история — сплошной динамит, Майкл.
Он нахмурился, разглядывая фотографию Эллен Гаррис.
— Но, пожалуй, тебе тоже лучше узнать все, что нам известно. Без этой фотографии мы даже не смогли бы провести опознание.
Мерилл поднялся из-за стола, подошел к скрытому в стене микрофону и сказал:
— Попросите Лоуфорда освободиться на минуту и зайти ко мне. А после Лоуфорда я хочу видеть того парня, рассыльного, Билла Томпсона.
Он вернулся к столу, сел на стул, откинулся на спинку и глубоко вздохнул.
— В такие минуты я счастлив, что никогда не был женат.
Майкл Шейн ничего не ответил на это. Он знал, что Тимоти Рурк наблюдает за ним и, возможно, вспомнил в этот момент о мадам Филлис. Мериллу, конечно, о Филлис ничего не известно.
В дверь постучали, и Шейн обрадовался, что может прервать свои воспоминания.
— Войдите,— буркнул Мерилл.
Дверь открылась, и в кабинет вошел Юстус Лоуфорд. Он быстро перевел взгляд с Рурка на Шейна, потом посмотрел на Мерилла и не подал виду, что эти двое недавно были у его стойки.
Остановившись перед Мериллом, он спросил:
— В чем дело, мистер Мерилл?
Мерилл повернул фотографию так, чтобы Лоуфорд мог рассмотреть ее.
— Вы узнаете ее?
— Это та самая женщина, о которой вы спрашивали у меня сегодня утром, не так ли? Миссис Гаррис? Она зарегистрировалась в отеле в понедельник утром.
— Вы в состоянии точно опознать ее? — спросил Мерилл.
Лоуфорд заколебался было, потом глубоко вздохнул.
— Ну, я не хотел бы давать клятву… мистер Мерилл. Но помню ее отчетливо. Насколько могу судить, это действительно мисс Гаррис.
— Ладно,— проворчал Мерилл,— расскажите мистеру Шейну все, что вы мне сообщили сегодня утром. Почему именно ее вы запомнили из всех гостей, которые регистрировались у вас в понедельник.
— Трудно в точности сказать,— начал Лоуфорд, уставившись в стену.
— Я работал во многих отелях… регистрировал сотни тысяч людей, не меньше, наверное. В большинстве случаев делал это чисто механически, но мисс Гаррис! Ее нельзя было не заметить и не запомнить. Я страшно удивился, когда узнал, что она приехала сюда одна и пробудет у нас две недели. Но она сообщила, что у ее мужа новомодные представления о том, что супругам следует время от времени проводить отдых отдельно друг от друга, даже спросила меня, одобряю ли я это…
Он замолчал и нервно проглотил слюну, потом продолжал:
— Я, разумеется, сразу сменил тему, сэр. Но она сказала, что не хотелось бы ей здесь скучать и чувствовать себя одинокой. И когда я заверил ее, что у нас есть отличная хозяйка и всякие возможности развлечься в обществе, она отнеслась к этому без всякого интереса. И… вот, пожалуй, все, мне кажется.
— Вы ее видели, когда она уходила из отеля? — подбросил вопрос Мерилл.
— Да. Она попросила взять напрокат для нее машину, и я обратился к швейцару, чтобы он позвонил к ней в номер, когда машину подадут к подъезду. Я видел потом, как она вышла из лифта. Прошло примерно полчаса. Миссис Гаррис направилась к выходу, и я решил, что она пошла к своей машине. Она была одета в очень оригинальное платье с низким вырезом…
— А оставила ли она вам ключи, когда уходила? — снова подсказал Мерилл.
— Нет, сэр. И я просто не помню, видел ли я ее после этого.
Он снова бросил взгляд на фотографию, лежавшую на столе, и медленно покачал головой из стороны в сторону.
— Олл-райт, Лоуфорд,— кратко подытожил Мерилл.— Если парень дожидается за дверью, велите ему войти.
Когда портье пошел к двери, Мерилл сказал Шейну:
— Билл Томпсон — это тот парень, который отнес ее багаж в номер в тот день. Я вовсе не уверен…
На секунду он заколебался, когда высокий, стройный, приятной внешности молодой рассыльный вошел в кабинет.
— Впрочем, пусть он лучше сам все расскажет,— продолжал Мерилл.— Вам не о чем беспокоиться, Томпсон. Подойдите поближе и взгляните на эту фотографию.
Билл Томпсон бросил быстрый взгляд на Рурка и Шейна, потом деревянной походкой подошел к столу.
— Видели когда-нибудь эту женщину? — спросил Мерилл, снова привлекая его внимание к фотографии.
Билл Томпсон добрых тридцать секунд разглядывал снимок. Он уперся обеими ладонями в стол, лицо его задрожало и исказилось. На глазах появились слезы, и он едва выдавил:
— Клянусь богом, мистер Мерилл… я ничего… такого не сделал. После того раза, в полночь. Я никогда больше не подходил к ее номеру и не видел ее после этого.
— Успокойся, сынок. Сначала скажи мне, кто она такая.
— Это миссис Гаррис, из номера 326. Вы меня сегодня утром расспрашивали о ней, и я вам честно рассказал, как она странно вела себя… дала мне на чай целых пять долларов совсем ни за что… и еще рассердилась, что у нее в номере две кровати вместо одной двухспальной… сказала, что любит спать только в двухспальной кровати.
Он замолчал, тяжело дыша от смущения, и Мерилл мягко успокоил его:
— Да, ты мне это говорил, Билл. Но ничего не сказал про полночь. Что там было?
— Ну, я просто не думал, что это важно. Но, может быть, это важно, раз она исчезла и все такое,— забормотал он, запинаясь.— Я был уже на самом пороге, а она вдруг подошла ко мне сзади и спросила, когда я кончаю дежурство, я ответил, что в полночь. И тут она почти прошептала мне на ухо, что ей будет очень одиноко, и попросила зайти к ней пропустить стаканчик, когда закончу работу.
— Ладно, Билл,— сказал Мерилл, и на этот раз голос его звучал достаточно сурово.— Что же случилось в полночь?
— Ничего. Я поднялся на третий этаж и постучался к ней в номер. Я знаю, что это против правил и что меня за это уволят, но я просто ничего не мог с собой поделать. И, наверное, сделал бы это же самое еще раз, если бы меня пригласила такая женщина… как миссис Гаррис. Но в номере у нее не было света, и она не отозвалась на стук… вот и все, что было.
— А после этого ты ее больше не видел?
— Клянусь, что не видел. И вообще ничего не знал до сегодняшнего утра, когда вы меня спросили о ней. Уже после я слышал, как служащие отеля говорили, что она не появлялась у себя в номере с понедельника.
— Олл-райт, Томпсон,— сказал Мерилл,— возвращайтесь на свой этаж.
Когда парень вышел, Мерилл посмотрел на Шейна и пожал плечами.
— Картина начинает проясняться?
— Даже слишком,— проворчал Шейн.— Гаррис сказал мне, что тут есть еще один момент. Она подписала в баре чек в тот же вечер около семи часов.
— Это последнее, что мы о ней знаем, Майкл. Счет на два дайкири и два бурбона.— Он бросил взгляд на свои часы и поднялся из-за стола.— Бармен, который дежурил в понедельник вечером, сейчас как раз появился на работе. Я еще с ним не разговаривал. Пойдем со мной и твой приятель тоже. Отель «Бич-Хэвен» угостит вас приличными напитками и заодно убедит в том, что мы ничего не утаиваем.
Он обогнул свой стол и вышел из комнаты. Майкл и Рурк отправились за ним следом.
Глава 7
Коктейль-холл был тускло освещен. Здесь было прохладно и почти безлюдно. Крошка, стоявший за стойкой бара, протирал бокалы. Когда трое мужчин взобрались на табуреты, он повернулся к ним, бросил взгляд на Мерилла и коротко кивнул ему. Заметив рыжеволосого детектива, расплылся в улыбке.
— Клянусь всеми святыми, это Майкл Шейн собственной персоной! Как поживаешь, старый друг?
Он раскрыл широченную, словно окорок, ладонь и стиснул руку Майкла теплым пожатием, потом стал шарить по полкам в поисках какой-то особой бутылки. Взяв «Кордон Блю», бережно откупорил ее и поставил перед Шейном.
Когда он рядом с бутылкой поставил четырехунцевый бокал, Мерилл сухо сказал:
— Поаккуратнее с этой выпивкой, Крошка. Я обещал Шейну, что она будет за счет отеля.
— Если бы она была не за счет отеля, я записал бы ее за собой,— заверил его Крошка, наливая бокал до краев. Затем, обратившись к Рурку, спросил: — Что для вас?
И, посмотрев на него внимательно, добавил:
— Послушайте, а вы не Тимоти Рурк? Ну, тогда для вас будет бурбон с фруктовой водой. Как видишь, я читаю все книги про тебя, Майкл! И что это за поганая телепередача была в пятницу?
Он нахмурился, налил бурбон для Рурка.
— И где они выкопали такого типа, который играет тебя, Майкл? Какого черта ты сам себя не играешь? Будете пить что-нибудь, мистер Мерилл? — бросил он в сторону старшего детектива отеля.
— Маленький бокал пива,— сказал Мерилл, вынимая фотографию Эллен и кладя на стойку.
Но Крошка был поглощен только Шейном.
— Взять хотя бы ту передачу, которая была вчера, и этого актера, которого буквально все обводили вокруг пальца, господи, Майкл! И как ты только терпишь такое?
— А я их не смотрю,— сказал Шейн.— Ни разу не включал телевизора после первых двух передач. Но вообще-то Ричарда Леннинга считают хорошим актером.
Шейн отхлебнул коньяк, смакуя каждый глоток.
— Это он тебя играет? — Крошка фыркнул с отвращением.— Может быть, он и хороший актер, но то, что его заставляют выделывать…— Он печально покачал головой.— А как вам нравится тот молодой кретин, который изображает вас, мистер Рурк?