— А как ты смотришь на кандидатуру Батырина?
— Никак, — отозвался помощник. — Немолод, труслив, в критических ситуациях может дать сбой.
— Зато умеет держать язык за зубами.
— Да, это он умеет. Даже своей любимице Ньяме не проговорился о том, что он простой депутат, а не лицо божественного происхождения…
— Она бы все равно не поняла по-русски… Зато у него связи, он прикроет если что… Итак, Батырин. Запиши его пятым. Как ты думаешь, он согласится?
— Конечно, если такие развлечения покажутся ему частью политического этикета… Так, записал… И еще конечно же наш журналист?
— Да, надо отблагодарить мальчика за его помощь, — равнодушно кивнула Раиса Александровна. — К тому же его участие — это очень эффектный ход.
— Да, исключительно эффектный, — согласился Костя. — Ну и, конечно, он…
— Да, он, — согласилась женщина, только что раскурившая ароматную трубочку, и глухо добавила: — Он будет седьмым.
Глава 21
Через неделю на стол Вешневу лег обзор деловых обстоятельств жизни некоего клиента, к которому с недавнего времени фирма «Нескучный сад» испытывала необыкновенный интерес. Обзор вкупе со сведениями, представленными неким анонимным лицом, долгое время работавшим под началом этого клиента и сумевшим завоевать его почти полное доверие, давал полное представление о круге деловых интересов интересующего лица и детально описывал его финансовое положение.
Этот доклад, в свою очередь переработанный и сильно сжатый, лег в виде докладной записки на стол главы фирмы и был в свою очередь тщательно изучен. Кажется, это был очень, очень интересный доклад, потому что, пробежав его глазами, Раиса Александровна откинулась на спинку кресла и улыбнулась — никому, самой себе.
Они договорились на крупную сумму. Вешнев (Парнов имел дело в фирме только с ним и считал его за главного) вообще сказал, что у них сейчас полно работы и прием новых клиентов временно прекращен. Но для него они сделают исключение. Он, можно сказать, их постоянный клиент, поскольку его супруга уже имела удовольствие воспользоваться их услугами.
— Вы хотите один или с женой? — спросил Вешнев. — Кстати, обычно мы не обслуживаем супружеские пары — слишком уж сложно подобрать вариант приключений, устраивающий сразу двоих.
— Я один, — сказал Парнов. — Мы с женой предпочитаем отдыхать по отдельности. И, если можно, сделайте так, чтобы красивых женщин было побольше…
Он подумал, что если уж Кристина без зазрения совести развлекалась на полную катушку с эмиром, то ему уж сам Бог велел отдохнуть от супружества…
— Ждите, — сказал Вешнев. — Ваш сценарий уже запущен в разработку.
Парнов и не заметил, как начался его сценарий. Вымысел и ирреальность постепенно, как туман, выползающий из лощины, проникли в скучные будни. Невозможно было понять, какое из событий — реальность, а какое — подстава, умело инсценированная персоналом «Нескучного сада».
Сначала, томясь ожиданием по обещанным приключениям, он принимал любое необычное происшествие за стартовый сигнал пистолета, возвещающий о начале сумасшедшей гонки. И ошибался. Ночной звонок по телефону, разбудивший его во время какого-то необыкновенно яркого и необычного сна, красивая девушка с обещающей улыбкой на устах, с которой он столкнулся в вестибюле собственного офиса, драка на бензоколонке, нечаянным свидетелем которой он стал, — все казалось ему первой волной того стремительного потока, который унесет его в вихре лихо закрученного по-голливудски сюжета.
Но ничего не происходило. Ночной звонок оказывался ошибкой какого-то нетрезвого полуночника, улыбающаяся девушка исчезала за вращающейся дверью — это была, по сведениям охранника в вестибюле, всего-навсего банальная распространительница косметики «Мэри Кей», драка на бензоколонке, так бодро начавшаяся с размахивания пистолетом, рассосалась так же внезапно, как и завязалась.
В последнее время он томился ожиданием, нервничал, путался в своих мечтах и желаниях, воображая себе нечто совершенно фантастическое — не то любовную связь с гуманоидами, не то путешествие к Северному полюсу на слонах, не то избрание себя президентом страны со званием генералиссимуса и полномочиями диктатора.
На вежливый звонок в фирму с вопросом о часе X — времени, когда запустится в оборот его сценарий, гиперлюбезный голос ответил, что фирма не обязана оповещать клиента о начале операции, дабы не разрушать, как было сказано, «целостности художественного восприятия ситуации». Оставалось только ждать.
Все началось с обычного. Алексей Михайлович ехал вечером с работы. Ему осталось еще закончить кое-какие дела по соглашению о паевом участии в организации сети заправочных станций. Дело было в общем-то уже на мази, оставалось только заехать к нужному человечку и подмахнуть кое-какие бумаги, правда побыстрее, потому что вскоре должен был решаться вопрос о выдаче разрешения на строительство.
Машина мягко скользила в вечернем потоке автомобилей, окутанная сизым маревом выхлопных газов: смог висел над дорогой, как душная подушка, прижатая к городу высоким давлением; жаркий антициклон уже который день неподвижно стоял над Москвой, измучив жителей духотой и палящим солнцем. Была пятница, и поток машин устремился из города на лоно природы. Мечтая о кружке прохладного пива после работы, шофер (он работал у Парнова недавно) что-то тихонько мурлыкал себе под нос, вертел головой на перекрестках, с удовольствием рассматривая голые ноги и плечи истомленных жарой женщин, тех, что помоложе.
Алексей Михайлович в это время записывал в электронный блокнот план неотложных дел на понедельник. Его пальцы бегали по клавиатуре, лоб сосредоточенно хмурился, выуживая из памяти осколки важных мыслей.
Вдруг машина, до этого исправно и тихо рычавшая с интонацией укрощенного зверя, захлебнулась и встала в самом центре перекрестка.
— Что такое, Витя? — хмуро спросил Парнов и подумал: еще чего не хватало, застрять, когда его ждут на другом конце города.
— Сейчас погляжу, — флегматично ответил Витя и полез в горячее нутро автомобиля.
Парнов сидел в салоне, с тоской посматривая на часы, и то и дело вытягивал голову, стараясь по Витиному лицу оценить размеры поломки.
— «Техничку» надо вызывать, — спокойно заключил шофер, закрывая капот и неторопливо вытирая руки промасленной ветошью. — Сам не справлюсь…
— Да ты с ума сошел! — закричал Парнов. — Мне через двадцать минут нужно быть на Ленинском, а ты говоришь — «техничка»!
— Трамблер полетел, — разводя руками, сетовал шофер. — Что я могу сделать?
Прихватив портфель с бумагами, Парнов из прохладной машины с тихо гудящим кондиционером вылез в гремящее пекло раскаленной улицы. Оставалось отдаться в руки таксистов или погрузиться в классово чуждый мир общественного транспорта.
Однако все машины, тормозившие около Парнова, отчего-то не желали ехать в нужную ему сторону. Время поджимало. Парнов решил: стоит рискнуть здоровьем и новым костюмом и влезть в переполненный потными телами троллейбус, только что медленно подкативший к остановке. Он, выдохнув воздух, втиснул свое плотное тело между блестящим потом мужичком в растянутой майке с явственным запахом перегара, явно заменявшим ему и одеколон и дезодорант, и немолодой леди с сеткой пустых бутылок из-под пива в надвинутом на самые брови шерстяном платке. Мгновенно тело под рубашкой и пиджаком покрылось противной испариной. Воздуха в троллейбусе катастрофически не хватало, и приходилось повыше задирать голову, чтобы поймать открытым ртом случайно влетевшую в окно молекулу кислорода.
Так Парнов трясся между небом и землей, жалко тараща по сторонам свои желтоватые глаза, пока на остановке возле метро дверь не раскрылась и не выплюнула основную массу пассажиров. После этого в салоне стало немного легче. Алексей Михайлович отер рукой пот и оглянулся по сторонам в поисках свободного местечка. Его взгляд невольно задержался на девушке, которая стояла спиной к нему и читала книжку. У нее была трогательная длинная шейка, окаймленная пушистыми завитками волос, в вырезе летней кофточки виднелись торчащие лопатки, которые напоминали сложенные на спине крылья, а тонкие руки с едва набухшими зачаточными шариками мускулов цепко держались за поручни.
Рефлекторно, не задумываясь над своими действиями, Алексей Михайлович пробрался к ней поближе и автоматически заглянул через девичье плечо. Вместо убористого типографского текста, он увидел белый лист бумаги с размашистой рукописной надписью ярко-красным фломастером: «Я хочу тебя, Алексей». Парнов неожиданно для себя покраснел и отвернулся.
«Что за чушь! — подумал он и стал пристально смотреть в окно, стараясь сообразить, по какой улице движется троллейбус, но не узнавал ландшафта. — Но какое совпадение…»
— Какое совпадение, меня тоже зовут Алексей, — произнес он на ушко девушке с давно подзабытой интонацией заправского ухажера. Пока есть время, можно и пофлиртовать, в конце концов, это его ни к чему не обязывает.
Девушка повернула лицо, и Парнов обомлел — она была абсолютно и потрясающе красива. Она улыбнулась ему одними глазами (глаза у нее были абсолютно зеленые, как малахит, полированный искусным камнерезом и вдобавок политый водой для влажного блеска), затем молча отвернулась и захлопнула книгу.
Парнов забыл о том, зачем очутился в троллейбусе. Он видел перед собой только лукавые зеленые глаза, узкую спину и завитки волос вокруг шеи.
Девушка еще раз оглянулась, обожгла его быстрым взглядом и стала проталкиваться к выходу. Плохо соображая, что делает, Парнов невольно последовал за ней.
— Послушайте, — смущенно пробормотал он, наклоняясь к розовому уху, — послушайте…
Троллейбус внезапно встал, как будто споткнулся о невидимую преграду, и распахнул двери.
— Машина дальше не пойдет, — зло и раздраженно просипел водитель по громкой связи. — Обрыв контактного провода!
— Дьявол! — Парнов стиснул зубы и вышел из троллейбуса. Он огляделся — вокруг