– Мы не решились. Договорились, что скажем, когда ему будет лет двадцать или немного больше. Мальчику просто объяснили, что родители разлюбили друг друга и расстались. И так получилось, что мама не может с ним видеться.
– Он не спросил, почему?
– Спросил, – вздохнула Вероника, – но тетушка объяснила, что у мамы стрессовое состояние, и ей надо подлечиться в закрытом учреждении.
Мирослава подумала, что во всем этом слишком много нагромождения лжи из лучших побуждений. Но все-таки это не ее дело, и Ломакины должны с этим справиться сами.
А через год детективы узнали из «Лучанских новостей», любезно присланных им Ильей Васиным, о свадьбе Анастасии Тихоновны Хрусталевой и Арсения Филипповича Уланова.
Пока же они были неописуемо рады, что вернулись домой.
О том, как этому был рад Дон, даже говорить не стоит. Он ни на шаг не отходил от хозяйки и возмущался, когда между ним и Мирославой пытался втиснуться Шура. Наполеонов тоже успел соскучиться и по еде, приготовленной Морисом, и по общению с друзьями.
После ужина, не дожидаясь, пока его попросят спеть и принесут гитару, он сам сходил за ней в свою комнату.
– Я вам сейчас песню спою про Татьяну, – объявил Наполеонов.
– Про какую Татьяну? – в один голос спросили детективы.
Шура пожал плечами и, пробежав пальцами по гитарным струнам, запел:
Таня, Танечка, Танюшка,
Ветер прошептал на ушко
Ей словечки о любви,
Подарил цветы – лови!
Рассмеялся, убежал,
Где-то долго пропадал;
Ближе к вечеру вернулся,
Точно серый кот свернулся
На коленях у нее,
Задремал…
«И это все?!» —
У него она спросила
А в ответ лишь тишина…
Утром ветер отпустила
На все стороны она.
Морис захлопал в ладоши. А Мирослава вцепилась в друга детства хваткой прирожденной ищейки.
– Шура! Признавайся, кто эта таинственная Татьяна?!
Наполеонов пожал плечами.
– Не знаю.
– То есть как – не знаю?! Фамилия, телефон и адрес! – шутя, притопнула она ногой.
– Да говорю же тебе, что не знаю! Просто прилетела песенка откуда-то.
– Ага, прилетела, – не поверила Волгина.
– Слушай, у тебя тетя писательница, вот попробуй спроси у нее, откуда ей что прилетает.
– Тетя – особый случай, – улыбнулась Мирослава.
– А я, значит, по-твоему, не пришей кобыле хвост?! – обиженно воскликнул Шура.
Детективы невольно рассмеялись, а потом Мирослава сказала:
– Ты у нас, Шурочка, вообще самородок.
– Вот! – выпятил он грудь и снизошел до объяснения. – Может я на ночь после своей собачьей работы для успокоения нервов «Евгения Онегина» перечитываю.
– Тогда я снимаю шляпу, – улыбнулась Мирослава.
– Ты ее сначала надень! – фыркнул Шура.
Личность Татьяны, которой Наполеонов посвятил свои стихи, так и осталась тайной. И не только для детективов, но и для самого автора.
Кто знает, может быть и впрямь Шуру вдохновил созданный гениальным воображением русского поэта образ Татьяны Лариной, этот не тускнеющий с веками идеал настоящей русской Женщины. Женщины с большой буквы.