– Но ведь стилю можно подражать?
– Можно.
Аллейн повернул изуродованную картину лицевой стороной к стене. Затем закурил сигарету.
– Я хочу обрисовать вам положение дел, друзья. В настоящее время мы не располагаем даже намеком на возможный мотив убийства. Ну и ладно. Итак, восемь учеников, натурщица и сама мисс Трой по утрам ежедневно работали в студии, начиная с субботы, десятого сентября, и до пятницы, шестнадцатого. В пятницу работа продолжалась до половины первого, затем они переместились в дом и пообедали, вскоре после чего уехали в Лондон – все, кроме скульптора Вольфа Гарсии. Он остался в студии, однако предупредил всех, что в воскресенье они его здесь уже не застанут. Студию прежде никогда не запирали – запирал ее только Гарсия, когда оставался здесь ночевать. Трагедия случилась сегодня утром, едва они приступили к работе. Гарсия не возвращался. Вот вкратце и все. Есть какие-нибудь отпечатки, Бейли?
– По краям много синих пятен, сэр, но доски не обструганы, и я сомневаюсь, что мне удастся хоть что-нибудь выудить. Похоже, кто-то обтирал края грязной тряпкой.
– Вон валяется тряпка. Это не она?
– Возможно, сэр, – она вся вымазана краской.
Аллейн заглянул за подиум.
– Ага! Вот вам еще пища для размышлений. – Он указал на деревянную рейку с желобом, стоявшую в углу. – Она вся покрыта вмятинами. Это нижняя планка от мольберта. Ею, судя по всему, и забивали кинжал. Проверьте ее, Бейли. Давайте-ка посмотрим, у кого на мольберте не хватает планки. Ага, на мольберте мистера Хэчетта. Значит, убийца – мистер Хэчетт. Q.E.D.[62]. Жаль, что на самом деле все не так просто. Да, нашему убийце палец в рот не клади. Эх, где мои восемнадцать лет! Ладно, придется начать со сбора показаний. Что там у вас, Бейли?
– Это, вне всяких сомнений, та самая тряпка, сэр. Краска на ней такая же, как на досках. Я попробую взять ее на анализ, сэр.
– Хорошо. Займитесь теперь этой планкой.
Бейли обработал деревянную планку темным порошком.
– Нет, – сказал он пару минут спустя. – Здесь все чисто.
– Ну ладно. Пойдемте, Фокс, пусть эти двое обследуют студию. Обработайте все отпечатки обуви, Бейли. Мне нечего вам подсказывать. Делайте, что сами считаете нужным. Да, кстати, мне понадобятся фотографии участка территории вокруг окна и отпечатки протекторов. Если найдете какие-нибудь ключи, попробуйте снять с них отпечатки. Когда закончите, заприте студию. Счастливого сыска!
Фокс и Аллейн вернулись в особняк.
– Ну что, Братец Лис, – спросил по дороге Аллейн, – как поживает наш старый добрый Ярд?
– Все так же, сэр. Лодырничать некогда.
– Что за жизнь! Что ж, Фокс, пожалуй, я сначала побеседую с мисс Вальмой Сиклифф. В свете случившегося она – ключевой свидетель.
– А как насчет мисс Трой, сэр? – полюбопытствовал Фокс.
В темноте голос Аллейна прозвучал ровно и спокойно:
– Я уже поговорил с ней. Прямо перед вашим приездом.
– Что она за человек?
– Мне она по душе, – просто сказал Аллейн. – Осторожно, старина, здесь ступенька. Я думаю, никто не станет возражать, если мы воспользуемся боковой дверью? Ого! Смотрите-ка, Фокс.
Он остановился напротив ярко освещенного окна, придержав Фокса за локоть. В комнате за длинным столом сидели восемь человек. У стены высилась недвижимая, словно статуя, фигура констебля. Один человек – Агата Трой – говорил, остальные – слушали. Свет люстры падал прямо на лицо художницы. Губы ее быстро шевелились, взгляд перемещался с одного лица на другое. Звука ее голоса слышно не было, но по всему чувствовалось, что Трой встревожена. Внезапно она перестала говорить и обвела взглядом присутствующих, словно ожидала ответа. Внимание слушателей переместилось – теперь все смотрели на худощавого молодого человека со светлой бородой. Он что-то сказал, и тут же коренастая, крепко сбитая брюнетка с коротко подстриженными волосами вскочила и пылко заговорила. Лицо ее гневно пылало. Трой вмешалась и перебила ее. Остальные сидели молча, потупив взор.
– Тайная вечеря, – шепнул Аллейн. – Идем.
Открыв боковую дверь, он прошагал по коридору до первой комнаты налево. Негромко постучал. Дверь отомкнул констебль.
– Все в порядке, – негромко сказал Аллейн и прошел в комнату. Фокс и констебль последовали за ним. Все восемь человек вокруг стола, как по команде, повернулись к ним.
– Извините за вторжение, – сказал Аллейн, обращаясь к Трой.
– Ничего страшного, – ответила Трой. – Это мои ученики. Мы как раз беседовали – о Соне. – Она обвела взглядом сидящих за столом. – Позвольте представить вам мистера Родерика Аллейна.
– Добрый вечер, – поприветствовал Аллейн собравшихся. – Пожалуйста, оставайтесь на местах. Если вы не возражаете, мы с инспектором Фоксом ненадолго составим вам компанию. Я должен задать вам обычные в таких случаях вопросы. Надеюсь, это не займет много времени. Могу я попросить еще пару стульев?
Бейсил Пилгрим поспешно вскочил, отыскал свободный стул и поставил его во главе стола.
– Обо мне не беспокойтесь, сэр, – сказал Фокс. – Я и здесь посижу.
Он примостился на табурете возле высившегося у стены буфета. Аллейн занял место во главе стола и положил перед собой блокнот.
– Как правило, – сказал он, улыбнувшись, – мы стараемся расспрашивать свидетелей по одному. Однако я хочу отступить от установившейся традиции и поработать одновременно со всеми. У меня записаны ваши имена и фамилии, но пока я не знаю – кто из вас кто. Если не возражаете, я зачитаю их вслух, а вы представитесь… – Он бросил взгляд на свои записи. – Немного напоминает служебную перекличку, но ничего не попишешь. Мисс Босток?
– Это я, – сказала Кэтти Босток.
– Спасибо. Мистер Пилгрим?
– Я.
– Благодарю вас. Мисс Филлида Ли?
Мисс Филлида Ли что-то промурлыкала. Малмсли сказал «здесь», а Хэчетт – «туточки». Вальма Сиклифф только повернула голову и томно улыбнулась.
– Должен сразу предупредить, – сказал Аллейн. – У нас нет ни малейших оснований полагать, что мисс Соня Глюк добровольно ушла из жизни. Иными словами – мы уверены, что ее убили.
Аудитория сразу притихла.
– Вам, без сомнения, известно, что убили ее именно тем способом, который вы уже обсуждали и даже репетировали десять дней назад. Вот мой первый вопрос. Случалось ли кому-либо из вас обсуждать этот замысел вне стен студии? Во внеурочное время. Подумайте хорошенько. На уик-энд вы все разъехались, и кто-то из вас мог вспомнить про натурщицу, необычную позу или эксперимент с кинжалом. Это чрезвычайно важно для следствия – и я прошу вас дать мне взвешенный ответ.
Аллейн выждал с минуту.
– Что ж, будем считать, что никто из вас не затрагивал данную тему, – вздохнул он.
– Одну минуту, – произнес Седрик Малмсли, откинувшись на спинку стула.
– Да, мистер Малмсли?
– Я точно не уверен, может ли это представлять для вас хоть какой-то интерес, – медленно, с расстановкой проговорил он, – но в пятницу мы с Гарсией как раз беседовали об этом в студии.
– Уже после того, как все остальные уехали в Лондон?
– О да. Сразу после обеда я отправился в студию – мне хотелось еще немного поработать. Гарсия был там, ковырялся со своей глиной. Обычно он полностью погружен в работу и из него слова не вытянешь, а тут язык у него вдруг развязался, и он болтал почти битый час без умолку.
– О чем?
– Да так, – словно нехотя произнес Малмсли. – О женщинах и всякой ерунде. Он ведь помешан на женщинах. Настолько, что меня от этого порой просто воротит. – Малмсли обратился к остальным: – Вы в курсе, что в Лондоне он жил у Сони?
– Господи, я всегда была в этом уверена, – всплеснула руками Вальма Сиклифф.
– Ты была права, крупиночка моя.
– Сиклифф, это ведь я вам сказала, – взволнованно напомнила Филлида Ли. – Помните?
– Да. Но я догадывалась и раньше.
– И вы развивали эту тему? – перебил Аллейн, обращаясь к Малмсли.
– Нет, мы переключились на Сиклифф. Стали перемывать ей косточки.
– Мне? – вскинула брови Вальма.
– Да, мы обсуждали вашу помолвку, твою добродетель и так далее.
– Очень мило с вашей стороны, – гневно сказал Бейсил Пилгрим.
– О, мы сошлись на том, что вам чертовски повезло, старина. Гарсия оказался довольно просвещенным на сей счет – он рассказал, что наша Вальмочка…
– Неужели вам нужны эти подробности? – раздраженно спросил Пилгрим, в упор глядя на Аллейна.
– В данную минуту, пожалуй, нет. А как случилось, что речь зашла о кинжале, мистер Малмсли?
– О, мы тогда как раз обсуждали Соню. Гарсия посмотрел на мой эскиз и спросил, не возникало ли у меня когда-нибудь желание убить мою любовницу – просто так, из любви к острым ощущениям.
Глава 6Кое-что о Соне
– И это все? – спросил Аллейн после тягостного и гнетущего молчания.
– Да, – как ни в чем не бывало откликнулся Седрик Малмсли и закурил сигарету. – Просто мне пришло в голову, что надо это упомянуть.
– Спасибо, вы поступили совершенно правильно. Может быть, он сказал что-нибудь еще, хоть как-то связанное с этой историей?
– Нет, вряд ли. Правда, он вскользь обронил, что Соня хотела выйти за него замуж. А потом переключился на Сиклифф.
– Вот сплетники! – возмутилась вдруг Кэтти Босток.
– Я бы этого не сказал, – ухмыльнулся Малмсли. – Сиклифф обожает, когда про нее судачат. Не так ли, мой ангел? Ты ведь обожаешь кружить мужчинам головы?
– Малмсли, я требую: ведите себя прилично! – угрожающе сказал Пилгрим.
– О господи! С чего это вы взбрыкнули? Я думал – вам должно быть приятно, что мы так высоко ценим ее прелести.
– Хватит, Малмсли, – негромко приказала Трой.
Аллейн спросил:
– В котором часу вы в пятницу покинули студию, мистер Малмсли?
– В пять вечера. Я то и дело поглядывал на часы, потому что хотел успеть принять ванну и переодеться, прежде чем сесть на шестичасовой автобус.