– Понятно. Спасибо, мистер Пилгрим. Больше я вас не задерживаю.
– Спасибо, сэр. Всего хорошего.
Проводив Пилгрима, Фокс вернулся к камину. На лице его читалось сомнение. Найджел, оставив свой угол, присоединился к детективам.
– Итак, Фокс, что вы об этом думаете? – спросил Аллейн, приподняв бровь.
– Насколько я могу судить, представления молодого человека о невинности и ранимости его невесты несколько преувеличены, – заметил Фокс.
– А какова она из себя? – полюбопытствовал Найджел.
– Потрясающе красивая, – сказал Аллейн. – Из-за такой красотки можно пойти на любое преступление. Впрочем, лично я полагаю, что она бы и глазом не моргнула, узнав, что Пилгрим переспал с Соней. Она прекрасно понимает, что другие женщины ей в подметки не годятся, а больше, по-моему, мисс Сиклифф ничего не интересует.
– А наш достопочтенный дурачок влюблен в нее по самые уши. Это невооруженным взглядом видно, – заметил Найджел. – Он покосился на свои записи. – Кстати, как насчет его алиби?
– Если до Боксовера отсюда и впрямь лишь дюжина миль, – проворчал Фокс, – то его алиби не стоит ломаного гроша. Верно, мистер Аллейн? Спать они в пятницу легли рано. Ему ничего не стоило незаметно выскользнуть из дома, сгонять сюда и вернуться. Это не заняло бы и часа.
– Вы не забыли, что в студии ночевал Гарсия?
– Да, это верно. Тем более что я по-прежнему убежден: девушку убил Гарсия. Этот мистер Пилгрим, по-моему, не способен и муху обидеть.
– Возможно, – согласился Аллейн. – Хотя раскололся он лишь после того, как я припер его к стенке.
– На меня он тоже произвел впечатление искреннего и славного парня, – сказал Найджел. – Добрая душа.
– Что ж, я вполне склонен с тобой согласиться, – сказал Аллейн. – А теперь, Братец Лис, пригласите-ка сюда мисс Вальму Сиклифф.
– До чего ж неудобно торчать в этом сыром и темном углу! – пожаловался Найджел. – Да и сквознячок по ногам тянет. Может, позволите перебраться к вам? Я буду сидеть тихо, как мышка. Очень уж хочется полюбоваться на вашу красотку.
– Что ж, я не возражаю. Кстати говоря, ты ведь сам предложил спрятаться в углу. Так и быть, сиди за столом и строй из себя проницательного сыщика. Или хотя бы доктора Ватсона.
– Вы и сами не слишком похожи на сыщика в этом вечернем костюме. Признайтесь, Аллейн: вы ведь влюблены в мисс Трой?
– Не говори глупости, Батгейт, – осадил его Аллейн с такой неожиданной горячностью, что брови молодого человека поползли вверх.
– Прошу прощения, – расшаркался он. – Был не прав. Не хотел никого обидеть, и все такое.
– Я тоже прошу прощения, – виновато улыбнулся Аллейн. – Просто я очень озабочен расследованием.
– Ладно, ладно, – великодушно махнул рукой Найджел. – Кто старое помянет, тому глаз вон.
Дверь распахнулась, и в библиотеку впорхнула Вальма Сиклифф. Следом ввалился Фокс – даже здесь мисс Сиклифф ухитрилась создать впечатление, что не может сделать и шага без мужского эскорта. На ней был шелковый брючный костюм. Зачесанные назад волосы были собраны в пучок на затылке. Она плыла неторопливым шагом манекенщицы, соблазнительно покачивая бедрами. Приблизившись к креслу, которое выдвинул для нее Аллейн, мисс Сиклифф приостановилась, повернулась и села с заученной грацией топ-модели. Выразительно и томно посмотрела на Найджела, рука которого машинально взлетела, чтобы поправить галстук.
– Итак, мистер Аллейн? – пропела красотка.
Все трое мужчин, в свою очередь, уселись. Аллейн намеренно неторопливо пошелестел страничками записной книжки, затем произнес уже ставшие привычными в этот вечер слова:
– Мисс Сиклифф, я все пытаюсь выяснить, где и как каждый из вас провел прошедший уик-энд. Мистер Пилгрим уже рассказал нам, что вы ездили с ним в Боксовер, а затем – в Анкертон-Мэнор. Я бы хотел кое-что уточнить. Вы не заходили в студию перед отъездом?
– Нет, я укладывала вещи. Мне помогала горничная, которая затем отнесла мои чемоданы к машине.
– Вы приехали в Боксовер в пятницу днем?
– Да.
– И провели остаток дня с мистером и миссис Паскоу?
– Да. Сначала они предложили нам поиграть в теннис, но я была не в настроении. Я вообще ненавижу теннис. Поэтому мы просто отправились на прогулку.
Аллейн подметил ее необычную манеру обрывать фразу как бы на полуслове, а затем продолжать на вдохе.
– А как вы провели вечер?
– О, мы немного поиграли в бридж. У меня вдруг жутко разболелась голова, и я рано отправилась спать. Я была совершенно разбита.
– Да, это неприятно. Часто вас мучают такие головные боли?
– Нет, только в последнее время. Они появились примерно месяц назад. Неприятная штука.
– Может, вам стоит показаться окулисту?
– Нет, на зрение я не жалуюсь. Напротив, один известный окулист как-то раз сказал мне, что ярко-синие глаза – залог отменного зрения. И добавил, что никогда не видел таких сочно-синих глаз, как у меня.
– Вот как? – учтиво произнес Аллейн, не пытаясь, впрочем, рассмотреть столь необычные глаза. – Чем вы в таком случае объясняете свои головные боли?
– Тогда, в пятницу, я, наверное, зря смешала шампанское с портвейном. Видите ли, за ужином мы с Паскоу выпили шампанского, чтобы отметить нашу помолвку, а затем нам подали коньяк. Я ненавижу коньяк, поэтому Бейсил налил мне портвейна. Я говорила, что мне будет плохо, но он не отставал. И кофе был премерзкий. Горький и противный. Хотя из таких простушек, как Сибил Паскоу, обычно выходят хорошие хозяйки, кофе готовить она ну совершенно не умеет. Бейсил тоже жаловался, что это не кофе, а отрава.
– В котором часу вы прервали партию в бридж?
– Ой, не помню. Мне стало так плохо, что продолжать просто не было сил. Бейсил дал мне три таблетки аспирина, и я отправилась спать. Остальные, по-моему, тоже разошлись довольно скоро. Во всяком случае, я слышала, как Бейсил зашел в свою спальню.
– Она была рядом с вашей?
– Да.
– Вы быстро уснули?
– Да, и спала как убитая. Я проснулась в девять, когда горничная принесла чай.
– Головная боль к утру прошла?
– Да, но неприятные ощущения еще оставались. Не следовало мне пить этот чертов портвейн.
– А хозяйская спальня располагалась по соседству с вашими?
– Нет, не совсем. Мы ночевали на втором этаже. В первой комнате спал Бейсил, затем – я, далее шли еще две гостевые спальни, которые в ту ночь пустовали. Затем – ванная и уже потом – спальня Сибил и Кена. А что?
– Вам это, конечно, кажется нелепым, – сказал Аллейн, – но нам важно как можно подробнее установить, как провел ту ночь каждый из вас.
Мисс Сиклифф пожала плечами.
– Бейсил в мою комнату не заходил, если вы к этому клоните, – бесстрастно ответила она. – К тому же я всего этого не поощряю. Вне зависимости от того, болит у меня голова или нет. Увлечение сексом приводит к слишком раннему увяданию. Взять, например, ту же Соню.
– Понятно. Значит, насколько вам известно, в ту ночь все мирно спали в своих постелях.
– Да, – твердо ответила мисс Сиклифф, глядя на Аллейна как на недоумка.
– А утром в субботу вы с мистером Пилгримом отправились в Анкертон-Мэнор. В котором часу вы уехали?
– Около десяти мы выпили по стаканчику хереса, после чего сразу сели в машину и укатили. Бейсил боялся опоздать к обеду, да и вообще хотел как можно скорее сбежать оттуда. Хотя я вовсе не считала, что нужно так торопиться.
– А почему он так спешил?
– Он все время приговаривал, что Сибил нужно ехать в Лондон. Когда же я заметила, что из-за этого не стоит так дергаться, он сказал, что боится опоздать к обеду. На самом же деле бедняжке не терпелось познакомить меня со своим отцом. В итоге уже за обедом старикан до того расчувствовался, что подарил мне несколько фамильных изумрудов. Я закажу себе из них украшения. Камни просто изумительные.
– Вы покинули Анкертон вчера после обеда?
– Да. Бейсилу хотелось, чтобы мы задержались там до понедельника, но мне уже до смерти надоело. Старикан заставил меня осматривать их угодья на такой строптивой кобыле, что я едва без рук не осталась. Я вижу, вы заметили, что я поранилась.
Медленным и грациозным движением она протянула вперед левую руку и показала Аллейну изящную, слегка надушенную ладошку. Кожа на ладони едва заметно вздулась, а у основания мизинца алели две или три царапины.
– У меня ведь такая нежная кожа, – томно протянула красотка, едва не тыча ладошкой в лицо Аллейну.
– Да, – кивнул инспектор. – И наездница вы, судя по всему, не слишком опытная.
– Почему вы так решили?
– Эти отметины оставлены отнюдь не поводьями, мисс Сиклифф, видимо, вы неосторожно схватились за гриву.
Девушка тут же отдернула руку; щечки ее зарделись.
– Я вовсе и не строю из себя амазонку. Я вообще терпеть не могу лошадей. Да и старик мне до смерти надоел. К тому же я не хотела пропускать занятие – мне предстояло еще изрядно повозиться с портретом Сони. Увы, теперь, конечно, он останется незаконченным.
Фокс кашлянул, а Найджел воззрился на Вальму Сиклифф в немом изумлении.
– Наверное, – согласился Аллейн. – Теперь, мисс Сиклифф, давайте поговорим о трагедии, которая случилась сегодняшним утром. Расскажите, пожалуйста, поподробнее, как все было.
– У вас есть сигареты?
Аллейн поспешно вскочил и протянул девушке раскрытый портсигар.
– Что у вас за марка? А, вижу. Спасибо.
Аллейн поднес ей зажигалку. Закуривая, Вальма Сиклифф пристально смотрела инспектору прямо в глаза – заметно дольше, чем следовало. Аллейн выдержал ее взгляд и молча ждал, пока девушка, закурив, сядет на место.
– Итак, значит, сегодня утром, – повторила она. – Вас интересует, как погибла Соня. Все это было совершенно ужасно. Я до сих пор не могу прийти в себя. Должно быть, все испытали шок. Но мне выпала самая роковая роль. Вы, должно быть, знаете, что именно я… я укладывала Соню в нужную позу… – Вальма Сиклифф запнулась, переводя дыхание. На ее лице впервые отразилось искреннее огорчение. – Должно быть, Гарсия нарочно это подстроил. Он ведь ненавидел Соню лютой ненавистью и одновременно хотел отомстить мне за то, что я отвергла его ухаживания. Подобная выходка – вполне в духе Гарсии. Он редкостный мерзавец. Боже, как это было страшно! Я… до сих пор не могу оправиться от шока. Наверное, никогда не забуду эту кошмарную сцену. Она мне теперь всю жизнь будет сниться.