Он зашагал по аллее, быстро растворившись в темноте, но через несколько минут вернулся.
– Мы на верном пути, Фокс, – сказал он. – Оттуда видно, что луч света падает вам на грудь.
– И что дальше? – поинтересовался Фокс.
– Остаток ночи мы проведем у моей матушки. Я позвоню в Ярд и попрошу, чтобы утром за нами заехали. Пойдем.
– Хорошо, мистер Аллейн. Но…
– Что?
– Видите ли, сэр, я просто подумал о мисс Трой. Случившееся может стать для нее ударом. Я думал, не стоит ли предупредить ее.
– Да, Фокс, мне это тоже приходило в голову. Но только не слишком ли поздно беспокоить ее в такой час? Впрочем, ладно, я позвоню из Дейнс-Лодж. Пошли.
В Дейнс-Лодж они приехали в половине первого. Леди Аллейн, сидя в гостиной перед уютно потрескивавшим камином, читала Лоуренса.
– Добрый вечер, – поздоровалась она. – Мне передали твое послание, Родерик. Я очень рада снова видеть вас, мистер Фокс. Проходите и присаживайтесь.
– Я только позвоню и вернусь, мамочка, – сказал Аллейн. – Я мигом.
– Хорошо, дорогой. Мистер Фокс, налейте себе что-нибудь выпить и скажите: приходилось ли вам читать этого замечательного писателя, у которого так трагически сложилась судьба?
Фокс водрузил на нос очки и прочитал на переплете: «Письма Д. Г. Лоуренса».
– Боюсь, что нет, ваша милость, – серьезно сказал он.
– Жаль, – вздохнула старушка. – В этих письмах столько мудрости, очарования и переживаний. Удивительный был человек! Вы налили себе что-нибудь? Вот и хорошо. Как продвигается расследование?
– Спасибо, все идет своим чередом.
– А завтра утром вы собираетесь арестовать убийцу. Не запирайтесь, я слишком хорошо изучила своего сына и знаю, когда он готов произвести арест. У него появляется страдальческое выражение лица.
– Как у арестованного, – сказал Фокс и, сраженный наповал собственным остроумием, затрясся от хохота.
– Родерик! – воскликнула леди Аллейн, когда вернулся ее сын. – Мистер Фокс потешается надо мной!
– А выглядит таким положительным, – вздохнул Аллейн. – Вот и доверяй ему после этого.
– Сэр! – уязвленно вскричал Фокс.
Аллейн успокаивающе поднял руку:
– Шучу, старина. Мамочка, я пригласил мисс Трой. Завтра она придет отобедать с тобой. Ты не возражаешь? Я, к сожалению, буду в Лондоне.
– Что ты, милый, я просто в восторге. Мы с мистером Батгейтом будем счастливы пообщаться с ней.
– Какого черта…
– Мистер Батгейт приезжает завтра навестить жену. Он спросил, не может ли заглянуть ко мне.
– Вот стервятник – это же крюк в сорок миль!
– Неужели? Я сказала ему, что ты ночуешь здесь, и он пообещал примчаться сразу после завтрака. Кстати, тебе бы не мешало как следует выспаться перед арестом.
Аллейн метнул испепеляющий взгляд на Фокса. Инспектор виновато развел руками.
– Мистер Фокс тут ни при чем, Родерик.
– Тогда откуда тебе стало известно про арест?
– Ты ведь сам только что развеял все мои сомнения, бедненький. Идите спать.
На следующее утро в десять часов в Татлерз-Энд въехали сразу две полицейские машины. За ними следовал Найджел в крохотном «остине». Репортер с нескрываемым злорадством отметил, что дежурившие у ворот констебли не пропустили внутрь двоих подозрительных типов с фотоаппаратами. Самого Найджела Аллейн согласился впустить в Татлерз-Энд лишь под торжественную клятву никуда не соваться и ничего не снимать. Впрочем, в сам особняк заходить журналисту все равно не дозволялось, так что преимущество Найджела перед собратьями по перу было чисто иллюзорным.
Выйдя из машин, Аллейн, Фокс и двое полицейских в штатском быстро взбежали по ступенькам к парадной двери. Открыл дворецкий.
– Входите, пожалуйста, – нервозно пригласил он и сопроводил их в библиотеку. В камине уже уютно попыхивали поленья. При других обстоятельствах обстановка показалась бы Аллейну не только привычной, но и родной.
– Доложите, пожалуйста, мисс Трой о нашем приходе.
– Хорошо, сэр. – Дворецкий поспешно удалился.
– Фокс, может быть, вам…
– Разумеется, сэр. Мы подождем в холле.
Вошла Трой.
– Доброе утро, – поздоровался Аллейн с приветливой улыбкой. – Я подумал, что вам захочется поговорить с нами, прежде чем мы приступим к выполнению своих обязанностей.
– Да.
– Вы поняли из моих вчерашних слов, что сегодня утром первый этап расследования завершится?
– Да. Иными словами, вы собираетесь кого-то арестовать, верно?
– По-видимому, да. Это зависит от беседы с одним человеком, надеюсь, она состоится. Вы провели страшную неделю. Мне очень жаль, что вам пришлось терпеть под своей крышей столько чужих людей, включая полицейских. В какой-то мере я заботился и о вашей безопасности. В противном случае репортеры просто не дали бы вам житья.
– Я знаю.
– Вы хотите, чтобы я сказал, кто…
– Мне кажется, я уже и сама знаю.
– Знаете?
– Думаю, что да. Этой ночью я спросила себя: «Кто из всех этих людей способен на такое дикое преступление?» И, перебрав в памяти все лица, лишь одному я смогла мысленно задать вопрос: «Боже, что же тебя на это толкнуло?» Не знаю почему, никаких причин или побудительных мотивов я не придумала, но нутром чувствую, что права. Должно быть, у меня проснулось то самое, свойственное женщинам шестое чувство, в существование которого вы не верите.
– Это зависит от женщины, – серьезно произнес Аллейн.
– Может быть, – ответила Трой и внезапно зарделась.
– И все-таки я вам скажу, – продолжил Аллейн, чуть помолчав. И сказал. А потом добавил: – Да, чутье вас и впрямь не подвело.
– Боже, как это ужасно, – прошептала Трой.
– Я очень рад, что вы согласились отобедать у моей мамы, – произнес Аллейн. – Она хоть немного отвлечет вас. Кстати, матушка просила передать, что будет счастлива видеть вас как можно раньше. Может быть, вам лучше поехать прямо сейчас?
Трой вздернула голову.
– Спасибо, – жестко сказала она, – но я не собираюсь уподобляться крысам, бегущим с тонущего корабля.
– Господи, это же совершенно другое дело…
– К тому же это мой корабль! – добавила Трой.
– Да, конечно. Но он, по счастью, не идет ко дну.
– Нет, спасибо, я должна остаться, – твердо сказала Трой. – К тому же это мои ученики. И даже… даже Пилгрим…
– Вы уже ничем ему не поможете…
– Я остаюсь, – отрезала Трой.
– Хорошо, – вздохнул Аллейн. – Только прошу вас, не обижайтесь на меня. И если хотите, оставайтесь со своими учениками. А я, если позволите, побеседую с Пилгримом.
Трой устремила на него горестный взгляд. В ее глазах блестели слезы.
– Господи, как мне вас жалко, – пробормотал Аллейн.
– Меня не за что жалеть, – сказала Трой и, резко повернувшись, зашагала к двери.
Едва она вышла, появился Фокс.
– Пошлите за Пилгримом и заходите сюда, – приказал Аллейн.
Фокс отдал кому-то распоряжения и вернулся.
– Мы должны действовать с оглядкой, Братец Лис. Он может что-нибудь отмочить.
– Да, сэр.
Они молча стояли у камина. Полицейский привел Пилгрима. Второй сотрудник Ярда вошел следом за ними и расположился у двери.
– Доброе утро, – поздоровался Пилгрим.
– Доброе утро, мистер Пилгрим. Мы хотели бы кое-что уточнить в связи с вашими показаниями.
– Да, пожалуйста.
Аллейн сверился с записной книжкой.
– На сколько миль хватает вашему автомобилю одного галлона бензина? – спросил он.
– На шестнадцать.
– Вы уверены?
– Да. А на трассе – даже больше.
– Понятно. Теперь, если не возражаете, вернемся к пятничному вечеру в доме мистера и миссис Паскоу. Вы помните, как протекала процедура приема кофе?
– Да, конечно.
Он поочередно обвел взглядом Аллейна и Фокса, а потом снова посмотрел на Аллейна.
– Расскажите, пожалуйста, кто разливал кофе, а кто разносил чашки.
– Пожалуйста. – В голосе Пилгрима прозвучало легкое недоумение. – Я только не понимаю, какое отношение это может иметь к Соне… Или к Гарсии… А-а, вас интересует, почему Вал показалось, что ее кофе горчит. Мой тоже горчил. Просто неимоверно.
– Вспомните, кто разливал кофе.
– Миссис Паскоу.
– А кто разносил чашки?
– Э-э-э… я сам.
– Прекрасно. А помните ли вы, в каком порядке разносили чашки?
– Я не совсем уверен. Впрочем, помню. Сперва я поставил две чашечки перед Вал – ей и себе. Потом заметил, что у капитана кофе еще нет, и следующую чашку отнес ему. Миссис Паскоу взяла себе кофе сама. Тогда я вернулся к Вал, и мы начали пить кофе.
– Вы оба пили черный кофе?
– Да.
– С сахаром?
– Да.
– Кто клал в кофе сахар?
– Господи, откуда мне знать! Наверное, я.
– Вы не говорили, что ваш кофе горчит?
– Нет, мне было неловко. Я только посмотрел на Вал и поморщился, а она понимающе кивнула. Потом сказала: «Сибил, милочка, это не кофе, а какая-то отрава». У миссис Паскоу просто челюсть отвисла. – Пилгрим вдруг хохотнул. – Вал порой бывает удивительно прямолинейна. Тогда они обе спросили меня, и я сказал, что да, мол, случалось мне пробовать менее горький кофе. Или что-то в этом роде. Мне было жутко неловко.
– Да, я вас прекрасно понимаю. А позднее, когда мисс Сиклифф пожаловалась на головную боль, вы дали ей аспирин. Это так?
– Да. А что? – Пилгрим выглядел озадаченным.
– Таблетки были у вас в кармане?
– С какой стати? Я поднялся наверх и достал бутылочку из чемодана. Слушайте, мне непонятно, куда вы клоните.
– Прошу вас, мистер Пилгрим, отвечайте на мои вопросы. Когда именно вы дали мисс Сиклифф аспирин?
– Когда она отправилась спать. Я принес бутылочку из своей спальни и дал Вальме сразу три таблетки.
– Она их выпила?
– Нет. Мы заглянули к ней, когда она уже лежала в постели, и Вал пожаловалась, что не сможет проглотить таблетки, поэтому я растворил их в воде.
– Она выпила этот раствор?
– Не знаю, инспектор. Я оставил стаканчик на столике у изголовья ее кровати.