– Под… что?
– Мы сейчас все расскажем! Но точно задержали Матильду?
– Точно, точно, пошли в кабинет, – и дежурному- сделайте нам кофе и принесите что-то поесть, ну трамеццини какие-нибудь купите, отправьте кого-нибудь, – махнул рукой Никколо.
– Матильду задержать, говоришь? – Снова заорал Лука. – Что еще должно случиться, чтобы ты перестала лезть не в свое дело? Ты понимаешь, что все решилось и без вас?
– Ищь, как заговорил, а кто нам совсем недавно помогал?
– Я с информацией помогал, а судя по вашему виду, вы опять полезли не туда. – Он повернулся к полковнику. – Душили ее в поле? Душили! В лесу ночью убить пытались? Пытались. В подземные тоннели проваливалась? Проваливалась. Что еще ей надо, чтобы успокоиться?
– В подвале запирали, в заложники брали в горах, – вздохнул полковник.
– Еще с горы сбрасывали, – не выдержала Саша, – смотрю вы спелись, прямо родные братья. Может, мы о деле поговорим? Потом воспитывать будете, придет ваше время.
Записав рассказ девушек, напоив кофе с бутербродами, полковник отправил их домой в сопровождении карабинеров на служебной машине. Вскоре отправился и Лука, утром ему надо было на работу, а время перевалило далеко за полночь. Расстались они с Никколо почти друзьями.
Аурелио де Грандис никак не мог поверить, что его дочь может быть замешана в убийстве. Он клялся, что понятия ни о чем не имел! Это был совсем не тот случай, когда отец берет вину на себя, чтобы выгородить дочь, наоборот, Аурелио готов был рассказать обо всем, предоставить любые свидетельства своей невиновности.
С детства, вернее с более-менее сознательного возраста, он знал, что отец сидел в тюрьме, но всегда был уверен, что это судебная ошибка, которую отец не стал обжаловать.
Старший де Грандис не скрывал, что научился виноделию на острове Горгона, он вспоминал о тех временах с удовольствием. На острове заключенные жили, как в коммуне, море, свежий воздух, работа на земле, вот только с острова некуда было бежать, но это воспринималось как наименьшая неприятность из возможных, даже не хотелось думать об обычной тюрьме. Там, на острове, Гвидо впервые почувствовал тягу к виноделию и к моменту освобождения просто заболел виноградарством.
Освободившись, он вскоре купил земли с виноградником и небольшим поместьем в родной Лигурии, виноделие стало всей его жизнью. Откуда взялись деньги у бывшего нищего студента, чьи родители уехали из Лигурии, спасаясь от позора, потеряв семейную аптеку, в семье не говорили, Аурелио всегда был уверен, что отец получил наследство.
Когда у винодельни случались трудные времена, деньги появлялись словно неоткуда. Даже на расширение бизнеса нашлись деньги, и не малые. Ведь того, что принесла в качестве приданого жена Аурелио, не хватило на дерзкую мечту – строительство склада на берегу в престижной зоне, да еще и с подводной частью.
Виноделием заболела и внучка Гвидо, Матильда. Сам Аурелио никогда не вникал в производство, ему нравились представительские функции, в этой роли он блистал. А Матильда даже о личной жизни забыла, отдавая всю себя семейному бизнесу.
Когда она впервые привела в дом своего друга, Аурелио обрадовался, наконец-то у дочери начнется нормальная жизнь, появятся нормальные отношения. Обрадовался и старый Гвидо, и пригласил молодого человека поговорить, он беспокоился, что неискушенную в таких отношениях внучку могут обмануть.
Разговор закончился громким скандалом. Молодой человек буквально вылетел из дома, и никогда больше не возвращался. Испуганной Матильде дед приказал забыть о парне, ничего не объясняя, и вскоре слег.
Через несколько дней нужно было оплачивать контракт со строителями, а деньги от продажи последней партии вина еще не поступили. Аурелио пришел к отцу за деньгами, и тот направил сына в Геную, к синьоре Марии Маддалене Беррани. Синьора молча протянула конверт и указала на дверь.
На вопросы, что это за деньги, отец не отвечал, но Аурелио особо не настаивал, главное, что деньги есть. Его больше волновали отношения с Габриэллой Блази, Аурелио никак не мог поверить, что они закончены, ни к одной из своих многочисленных любовниц у него не было таких чувств.
Вскоре отец умер и Аурелио решился заговорить с женой о разводе. Но прежде он позвонил Габриэлле, сообщил, что намерен разводиться. Женщина лишь посмеялась, заявив, что никогда не вернется к де Грандису. Что он мог поделать? Он предложил отдать Габриэлле и свою долю в винодельне, и долю жены.
– Отец, видимо, думал, что он бессмертен, – развел руками Аурелио, – и не удосужился составить завещание. Поэтому все отошло мне, за исключением той доли, что принадлежала моей жене с тех пор, когда ее семья вложила деньги в наш бизнес в качестве приданого.
Я решил выкупить долю жены и отправился к Марии Маддалене Беррани за деньгами, если она давала деньги отцу, значит должна давать их и мне!
Но старуха заявила, что никаких денег она не должна и если синьор немедленно не уберется и не оставит ее в покое, она вызовет полицию и обратится в финансовую гвардию для расследования нетрудовых доходов семьи де Грандисов.
Когда Аурелио попытался обвинить синьору Беррани – в конце концов она сама давала деньги де Грандисам! – Мария Маддалена рассмеялась:
– В моем возрасте, молодой человек, мне уже нечего бояться. Возможно, я не доживу до завтрашнего дня. Я отбоялась в молодости, сейчас поздно меня пугать. – И захлопнула дверь перед носом растерянного Аурелио.
– И вас не удивило, что произошло убийство? Это было во всех газетах! Вы не думали пойти в полицию и рассказать все, что знаете?
– Меня больше волновало доброе имя моей семьи, я не знал, что стоит за этими деньгами и не хотел знать. А еще Габриэлла… когда я узнал, что она убита, мне показалось, что и моя жизнь конечна. Я действительно ее любил! Очень любил.
– Но и в этом случае вы не пошли в полицию.
– А смысл? Я не имел никакого отношения к смерти Габриэллы. И раз она мертва, мне не было смысла менять свою жизнь. Я не успел попросить у жены развода, и огласка сейчас мне нужна, я решил, что все останется так, как есть.
– Вы хотя бы разговаривали с дочерью? Интересовались, как она живет, что произошло с ее молодым человеком?
– А зачем? Она давно взрослая, у нее своя жизнь, и на винодельне каждый занят своим делом. Мы вообще никогда не были близки.
После допросов Аурелио де Грандиса карабинерам хотелось помыть руки, у них долго оставалось ощущение чего-то очень мерзкого и грязного.
– Но когда вам стала угрожать опасность, дочь вспомнила о вас, купила билеты в Бразилию на вас обоих. А вы даже не интересовались ее жизнью. Возможно, поговори вы с ней, все пошло бы по-другому!
– Я об этом не просил. Я ни в чем не виноват и не собирался никуда бежать. Это все ее идея, я даже не был уверен, то хочу лететь с ней.
Криминалисты обнаружили идентичность ДНК Матильды де Грандис с частичками, найденными на трупе Марии Маддалены Беррани. С Габриэллой было сложнее, ее тело после трех месяцев на жаре и «работы» диких животных уже ничего не могло рассказать карабинерам. Оставались лишь свидетельства соседки.
Неожиданно в полицию позвонил уборщик со свалки на холме над заливом Тигуллио. Как обычно отправляя новую партию мусора на переработку, он обнаружил дорогую сумку, вернее когда-то она была дорогой, месяцы на свалке превратили ее в грязный кусок искусственно кожи. Но если отмыть… Уборщик раскрыл сумку, и обнаружил там дамский журнал, прочие женские штучки вроде косметики и ежедневных прокладок, и водительские права. Посмотрев на права, которые прекрасно сохранились, оставаясь внутри сумки, уборщик понял, что сумку лучше не брать, новости об убийстве Габриэллы Блази гремели с экрана телевизора ежедневно.
Конечно, уборщик хорошенько заляпал сумку своими отпечатками. Но обнаружились и отпечатки самой Габриэллы, и отпечатки Матильды де Грандис.
– Видимо такая у нас семья, преступные гены! – грустно пошутила молодая женщина.
Дед не стал с ней разговаривать, впервые выгнав вон после разговора с ее парнем, Роберто.
Это было настолько не похоже на старого Гвидо де Грандиса, что девушка на следующий же день нашла Роберто и потребовала объяснений.
Парень рассказал, что познакомился с ней не случайно. Он всегда интересовался корнями своей семьи и рано или поздно сумел бы узнать правду, поэтому родители рассказали историю двоюродного деда, из-за которой его родителям и младшему брату, который и был отцом Роберто, пришлось уехать в Латинскую Америку, бросив все.
Найдя в интернете информацию о семейной винодельне де Грандисов, Роберто разозлился. Его семья перебивалась долгие годы с хлеба на воду, его двоюродный дед покончил с собой, а де Грандисы процветали.
Он прилетел в Италию и через некоторое время сумел познакомиться с Матильдой. Изначально он собирался шантажировать Гвидо де Грандиса, угрожая оглаской истории, которую с удовольствием подхватят газеты, это не 60е годы, теперь существует интернет, и история легко разлетится по Италии и даже по миру и бизнесу придет конец. Но случилось непредвиденное – он действительно влюбился в Матильду де Грандис, был покорен ее страстью к семейному делу. Он даже позавидовал, насколько она и старый синьор были преданы своей винодельне.
Матильда ответила взаимностью, и Роберто понял, что не надо никакого шантажа, он получит долю, положенную своей семье, женившись на Матильде. И когда старый де Грандис пригласил его разговора, признался, кто он, заверил в любви к Матильде, но, не удержавшись, вспоминая, через что прошла его собственная семья, сказал, что все хорошо складывается – с из браком будут отданы все старые долги.
Гвидо де Грандис пришел в ярость, выгнал парня, заявив, что если он еще раз появится, его труп найдут в овраге, он здесь чужак, а у Гвидо есть нужные связи.
Что на самом деле сказали друг другу Роберто и старый Гвидо, неизвестно, такую версию разговора изложил парень Матильде.