— Уничтожение рабства, как я вижу, не разорило город.
— Да, владельцы судов нашли другие пути к обогащению и даже расширили торговлю с Америкой. Она-то и приносила самый большой профит. Мы уже подъезжаем к докам. Они построены в три ряда и составляют конкуренцию лондонским. Склады, лавки и офисы — всё подчинено коммерции. Горожане либо работают в доках, либо ходят в плавание, либо торгуют.
Чем ближе кэб подъезжал к порту, тем сильнее портилась картина за его окном и тем неприятнее запахи разносились по округе. Казалось, что экипаж попал на скотобойню. Ардашев не выдержал и приложил к носу платок. Наконец кэб добрался до причала.
Кучер объяснил, что устье реки Мерсей так мелководно, что пароходы бросают якорь мили за три от берега, и пассажиров доставляют на борт небольшими паровыми тендерами, отходящими от пристани. Это значительно облегчало задачу по поиску парохода, на котором покойным профессор собирался куда-то отправиться. К тому же, все суда уходили в послеобеденное время, когда прилив был максимальным.
— Послушайте Аткинсон, — выговорил Клим, — давайте разойдёмся в разные стороны пристани. Вы направо, я налево. Как видно из справочника, наш боут-трейн подоспел к отправлению нескольких трансатлантических рейсов. Нужно выяснить, куда собирался отправиться мистер Генри Пирсон. Выход один — справляться об этом на причале у всех подряд контролёров. У них есть списки пассажиров, купивших билеты на то или иное направление. Нам надо отыскать среди них нашего профессора.
— Капитан, вы иногда меня обижаете излишне подробными объяснениями. Неужели я похож на недотёпу? — британец обижено оттопырил нижнюю губу.
— Ни в коем случае, мой друг, ни в коем случае! Но не будем тратить время на бессмысленные реверансы друг другу, тем более, что его у нас совсем немного. Итак — за работу! Встречаемся на этом самом месте.
Прошло полчаса. Расспросы контролёров Ардашевым ни к чему не привели. Уже почти отчаявшись, он шагнул к длинной очереди отбывающих, выстроившихся у гигантской плавучей пристани — самой большой в мире. Картонная табличка «Нью-Йорк» была установлена в металлическую рамку, прикреплённую к столбу. Тут же было написано название пароходной компании и судна. Контролёр проверял билеты и делал отметки карандашом в толстой книге, которую он держал в левой руке. Затем, пассажиры по перекидному мостику заходили на паровой катер.
— Простите, сэр, я хотел бы узнать, нет ли в списке пассажиров моего дяди — мистера Генри Пирсона?
— Минуту, — он пробежал глазами одну страницу, потом другую и перелистнув на третью, спросил: — Генри Пирсон?
— Да.
— У него каюта первого класса. Так что не волнуйтесь. Встретитесь. Придёт, никуда не денется. Билет не дешёвый.
— Благодарю вас, сэр.
— Не стоит.
Клим вернулся на условленное место. Роберт уже ждал его. Он развёл руками и сказал:
— Я его не нашёл.
— Зато мне повезло. Наш профессор собирался в Нью-Йорк на «Аризоне», первым классом.
— Но зачем?
— Это нам и предстоит узнать.
— Но как?
— Для начала надобно пообщаться с вдовой. Возможно, ей что-то известно. — Ардашев щёлкнул крышкой карманных часов и сказал: — Нам следует поторопиться. В Ливерпуле больше делать нечего. Мы ещё успеем на обратный поезд.
— А вон и кэб! — Роберт дал знак, и кучер подкатил экипаж.
И вновь вокзал Лайм-стрит, буфет и опять вагон второго класса до Лондона и шесть попутчиков. Одним из них оказался уже немолодой господин, читающий сочинения Мартина Лютера. На её обложке виднелась белая роза с крестом внутри и в ней ещё пять лепестков. Клим обратил на это внимание Роберта и спросил шёпотом:
— Роза Лютера. Известна так же, как Печать Лютера. Что скажете, друг мой?
— Получается, что убийца профессора лютеранин?
— Трудно сказать.
— Если это так, то зачем ему таким образом себя выдавать?
— Вполне закономерный вопрос. Пока у меня нет на него ответа.
Поезд прибыл в Лондон, когда над город уже готовился ко сну. Обратная дорога на метрополитене была знакома и уже не казалось долгой. Выйдя со станции, Аткинсон спросил:
— Может, по кружке эля?
— Уверен, что парой кружек мы с вами не ограничимся. Поэтому предлагаю выспаться.
— Тоже неплохая идея. Я пытался подремать в поезде, но так и не смог. Тесновато.
— Тем более. Подъезжайте часам к одиннадцати к барже. Тогда и решим, что делать.
— До завтра.
Друзья разошлись в разные стороны. Клим нанял ландо. Оно было дешевле кэба.
Ночной Лондон оказался не столь интересен, как днём. Когда извозчик остановил экипаж рядом с речным домом, заморосил мелкий дождь. Ардашев отворил комнату, разделся и едва коснувшись подушки, провалился в сладкий, как патока, сон.
Глава 6Запонка
Клим проснулся рано. Обменявшись с Агнессой многозначительными взглядами во время завтрака, он поспешил к стоянке кэбов, чтобы добраться до фотоателье.
Закурив любимые «Скобелевские», Ардашев с интересом рассматривал Лондон. Дома не отличались особым архитектурным изыском. Почти все они имели от двух до пяти этажей и выглядели серыми из-за угольной пыли, оседавшей на стены зданий. В Англии топили углем. И потому перед каждым домом для его ссыпания имелось небольшое отверстие — яма, для безопасности закрытая железной решёткой.
Холодное небо, нависшее над городом, мрачные каменные дома навевали грустные мысли. Чтобы от них избавиться, Клим вспомнил «Путеводитель по Лондону», зачитанный до дыр ещё на пароходе. Автор уверял, что «город необъятен по своей величине: с севера на юг он имеет двенадцать вёрст, а с запада на восток — двадцать одну. Если можно было бы вытянуть все его восемьсот улиц в одну прямую линию, то она составила бы почти четыре тысячи пятьсот вёрст».
Кэб остановился рядом с фотоателье. Клим попросил кучера не уезжать.
Дверной колокольчик возвестил о новом клиенте. Из-за ширмы показалась уже знакомая голова.
— А! Это вы? Проходите. Ваши снимки готовы.
Мастер фотопортретов протянул конверт и сказал:
— Сэр, с вас шесть шиллингов.
— Вы не ошиблись? Дороговато за два фото.
— Снимки вставлены в паспарту с золотым тиснением. Взгляните.
— Простите, сэр, но зачем мне украшать фотоснимок комнаты и сейфа золотым паспорту?
— Вы не предупреждали, что вам это не нужно. Как видите, паспарту уже вставлены и приклеены к карточкам. Вам придётся за них заплатить.
— Делать нечего, — вздохнул посетитель. — Возьмите.
Фотограф замялся, почесал за ухом и сказал:
— Если хотите, в придачу отдам вам ещё шесть снимков. Но без паспарту. Я сделал их на всякий случай. Искал лучший ракурс. Они не очень хорошие, но вам, возможно, пригодятся.
— Было бы неплохо.
— Вы, насколько я понял, частный сыщик?
— Можно сказать и так.
Светописец исчез за ширмой и, явившись через мгновенье, протянул второй конверт.
— Вот, возьмите.
— Спасибо!
Находясь в кэбе, Клим принялся рассматривать фотографии. На одной из них в кадр попал книжный шкаф, в котором почти не было книг, а на другой — потолочная арка с росписью. «Это же сколько выпить, что так завалить камеру и сфотографировать люстры? — подумал Ардашев и вдруг его взгляд упал на последние снимки, из числа неудачных. На светлом ковре под столом лежал кружочек с ножкой — мужская чёрная запонка с узором. Таких фотографий было две. Он поднёс одну из них к окошку кэба, чтобы получше рассмотреть, и в этот момент увидел Аткинсона, ожидавшего, очевидно, свободный кэб. Британец курил сигарку и смотрел по сторонам.
— Остановите! — велел пассажир. Кучер натянул вожжи, и экипаж с ювелирной точностью замер напротив Роберта.
— Садитесь, друг мой, — открыв дверь двухместной кареты, предложил Клим.
Забравшись в кэб, Роберт воскликнул:
— О! Вы уже побывали у фотографа?
— Да. Взгляните вот на этот снимок.
— Так-так… И что?
— А вы разве не видите? Присмотритесь повнимательнее. — Клим показал пальцем: — Вот здесь.
— Запонка?
— Да. Она видна на фоне ковра. Можно разглядеть даже узор на ней.
— Но чья?
— Может вора, а может и мистера Эшби. Он находился там, когда вдова стала кричать, помните? Неудивительно, что он мог её потерять.
— Вы правы.
— Однако, если запонка не принадлежит ни лаборанту, ни профессору, то, стало быть, её потерял вор.
— Надо бы уточнить у вдовы.
— Именно это я и собираюсь сделать, — кивнул Клим.
— Кстати, а зачем вдова пошла в кабинет?
— Да мало ли… Может шаги чьи-то услыхала, а может, решила что-то взять.
— А что, если она заодно с убийцей, и он передал ей часть трости? — почти шёпотом пробормотал Аткинсон.
— Всё возможно. Во всяком случае, о том, что ключ от сейфа был в единственном экземпляре известно лишь с её слов. Но так ли на самом деле?
Ардашев смотрел в окно и молчал.
— О чём вы задумались, капитан?
— Может быть и совсем неожиданный вариант…
— И какой же?
— Слепок с ключа сняли раньше, чем произошло убийство под Темзой.
— Но зачем тогда нужно было нападать на профессора?
— Чтобы проникнуть во время похорон в его дом и вскрыть сейф.
— В таком случае, убийца не был близок к семье мистера Пирсона, — заключил Роберт. — Совершенно точно мы выяснили лишь то, что профессор намеревался отправиться в Америку. Но вот, где и у кого сейчас находится билет на «Аризону» нам неведомо.
— Он мог лежать и в похищенном бумажнике, а потом его просто выбросили вместе с портмоне. Какая разница? Этот кусок бумажки бесполезен в нашем расследовании. Меня больше волнует другой вопрос: с какой целью мистер Пирсон собирался в Нью-Йорк? Складывается ощущение, что он торопился… Или хотел убежать от кого-то, но не успел.
— Очень вероятно.
— Вот мы и приехали. Смотрите, у крыльца дома вдовы — две кареты и кучеры. И это не кэбы.
— Да тут всё понятно, — махнул рукой Роберт.