— Да, милорд.
— В четыре утра не забудьте разбудить гостей. В четыре тридцать — лёгкий завтрак, а к пяти надобно подать кареты.
— Я помню, Ваше сиятельство.
— Гости съезжаются?
— Пока прибыла только миссис Пирсон с кузеном и мистер Эшби.
— Где они?
— В нижней зале, милорд. Роберт и ваша супруга с ними пьют чай.
— Что ж, тогда и мне надобно там появиться. — Он повернулся к Ардашеву и сказал: — Прошу вас примерить одежду для охоты. Если вам что-то будет не впору, мы тут же поменяем. Прямо отсюда вы можете подняться по боковой лестнице всего на один этаж. Затем по коридору вам надо будет миновать небольшую залу и повернуть налево. И вновь коридор. Потом поверните направо. Там увидите лестницу. Ваша комната будет первая справа. Надеюсь, вы не заблудитесь. А я, тем временем, покажу джентльменам ружья и объясню как следует охотиться на селезня с подсадной уткой. И через полтора часа — ровно в семь — жду вас на ужин.
Лорд Аткинсон удалился, а Клим стал подниматься по лестнице. Пройдя через залу, он попал в коридор, но судя по всему, не в тот, о котором говорил хозяин, потому что в конце его была всего лишь одна дверь. Он открыл её. Это был переход в другой коридор. Он шёл параллельно первому. Приглушенным светом чадили керосиновые лампы. Клим проследовал дальше. По обеим сторонам располагались двери. Тронув их, гость замка понял, что они заперты. Он повернул направо и упёрся в стену. Стало ясно — он попал в тупик. Это был какой-то лабиринт, из которого ещё предстояло выбраться. Отчаявшись, Ардашев облокотился на дубовую стенную панель. Послышался едва различимый цепной скрежет. Клим отпрянул, и панель отъехала. Взору предстала потайная лестница. Поднявшись по ней, он оказался в небольшой почти совсем тёмной квадратной крошечной комнатке, примерно, два на два аршина. Солнечный луч пробился в окошко, размером с книгу. Он припал к нему и увидел внизу залу со стеклянным потолком, но без окон. Керосиновые лампы, изготовленные в виде факелов, крепились к стенам. Но сейчас они не горели. Посередине комнаты лежал большой ковёр прямоугольной формы. На нём были вытканы четыре концентрических круга, как в мишени, только они были разных цветов: красный, жёлтый, белый и чёрный. Напротив ковра — большой круглый стол. За ним — одиннадцать деревянных кресел с высокими спинками и подлокотниками. Спинка двенадцатого кресла была необычной. Её украсили резным крестом, обвитым змеёй. Входных дверей Ардашев так и не разглядел. Вероятнее всего, они находились, как раз под его наблюдательным пунктом. Но и его пора было покинуть.
Спустившись по лестнице, Клим попытался сдвинуть панель на место, но она не поддавалась. Тогда он принялся водить рукой по стене и нащупал едва заметный выступ. Студент надавил на него, и вновь послышался металлический шум двигающихся шестерёнок. Стена вернулась на место. Обратный путь дался легче. Попетляв по переходам, Клим увидел лакея, который помог гостю замка попасть в свою комнату.
Обстановка в новом пристанище большой роскошью не отличалась, но и упрекнуть хозяев было нечем. На стуле висела новая однобортная куртка с поясом, двумя нагрудными и боковыми карманами, жилет, рубаха и брюки. У железной кровати рядом с ковриком стояли высокие охотничьи сапоги, а на вешалке красовалась шляпа с широкими полями. Все вещи были совершенно новыми, будто специально купленными в магазине. И это предположение, как позже выяснилось, соответствовало истине.
Клим плюхнулся на стул и закурил папиросу. Мысли вновь путались в голове, как тогда, в тюремной камере. «После случайного обнаружения залы загадок стало больше. Однако надо ли об этом делиться с Робертом? Он не плохой парень, но очень торопится с выводами и слегка болтлив. Кто его просил выкладывать отцу и его другу сведенья, добытые в Ливерпуле? По лицам этих убелённых сединой джентльменов было понятно, что новость о планируемом профессором вояже в Нью-Йорк их заинтересовала… И про оброненную кем-то запонку в кабине мистера Пирсона тоже говорить не следовало… А теперь эта потаённая комната с расположенной под ней залой. Странный ковёр с кругами и кресло, украшенное крестом с обвивающей его змеёй, как трость покойного профессора. Случайно ли это совпадение? Хотелось бы понять, кто и зачем там собирается?.. Ладно, — мысленно выговорил он, затушив папиросу в стеклянной пепельнице. — Надобно примерить охотничье облачение».
Одежда и обувь были подобраны на удивление точно. Закончив примерку и переодевшись в свою одежду, Клим замкнул дверь и направился в сторону парадной залы. И опять ему пришлось шагать по лабиринту лестниц, коридоров и анфилады комнат. Каким-то образом, он попал на улицу через второстепенную, очевидно, предназначенную для прислуги, дверь. Махнув на всё рукой, Ардашев решил обойти замок вокруг, чтобы наконец-то добраться до главного входа.
Во дворе царило оживление. То и дело подъезжали кареты, скрипя колёсами по кирпичной крошке. Сопровождающие лакеи открывали двери, склонив головы. Леди и джентльмены, принадлежащие к самым высоким классам аристократического общества, величаво следовали в замок. Их встречал камердинер с важным лицом и благосклонно провожал к лорду.
Клим вынул из портсигара папиросу и закурил. Ему совершенно не хотелось находиться среди всей этой чванливой публики. Он бы с бо́льшим удовольствием побродил по дендрарию, или просто посидел бы на скамейке у пруда, кормя рыб хлебными мякишами. «Магнолии и карпы — это хорошо, но почему убийца подбрасывает красную матерчатую розу уже второй раз?.. Если преступник наведался на похороны в дом профессора — а это несомненно так, — то можно предположить, что он будет присутствовать и здесь. Несомненно, есть вероятность и того, что смертоубийство под Темзой никак не связано с кражей бумаг из сейфа. Но где гарантия того, что вдова сказала правду насчёт наличия всего одного ключа? А что если был второй, и вор знал об этом? Пробравшись в дом, он отыскал его, вынул содержимое сейфа и, подбросив розу, купленную заранее (о ней уже раструбили все газеты) спокойно покинул дом. Но возникает вопрос: как он вынес похищенное? Рассовал по карманам? Заткнул за пояс? Эшби говорил о трёх толстых книгах для записей почти квадратной формы. Их ведь за пояс не засунешь, и в штанах не спрячешь… Человека с сумкой, саком, небольшим дорожным чемоданом или саквояжем я не видел… Да и с какой стати являться на похороны с поклажей? Сначала это вызовет недоумение, а как только станет известно о краже, сразу же возникнет и подозрение. А что, если это фотограф? Вряд ли. Он еле на ногах стоял. Но если даже допустить, что тетради были спрятаны в фотографическом аппарате, то как бы тогда он снимал? — Клим засунул потухшую папиросу в металлическую карманную пепельницу и продолжил рассуждать: — Нет, гипотеза о том, что убийца и вор разные люди вряд ли верна, потому что тогда вор должен был купить, либо сделать вручную точную копию первой розы, оставленной в тоннеле. А это не так просто. В газетах никто не описывал искусственный цветок подробно. Только я видел его и срисовал. И показал Роберту… Роберту…».
— Мистер Ардашев? — послышался чей-то женский голос.
Он обернулся. Перед ним предстала миссис Пирсон в новом роскошном траурном платье. Но теперь без брильянтового треугольника. «Откуда у вдовы столько разных похоронных нарядов? — пронеслось у Клима в голове. — Неужели она заранее их приготовила?».
— Добрый день, миссис Пирсон, — приподняв котелок, вымолвил Ардашев.
— Мне кажется, вас удивляет, что я приняла предложение лорда Аткинсона, не так ли?
— Нисколько.
— Охота меня не интересует, к тому же я не понимаю, зачем убивать птиц.
— Это что-то вроде спорта.
— Возможно. Я приехала сюда, чтобы хоть немного отвлечься от грустных мыслей. Здесь чистый воздух и есть возможность погулять среди природных красот. Вы не составите мне компанию?
— С большим удовольствием, мадам.
Ардашев шёл рядом с вдовой и молчал. Под ногами шуршала кирпичная крошка.
Неожиданно, миссис Пирсон произнесла:
— Меня мучает всего один вопрос: если убийца моего мужа оказался на похоронах, то он может быть и здесь?
— Этого нельзя исключать. Но тогда позвольте и мне у вас осведомиться?
— Да, пожалуйста.
— Все ли люди, пришедшие проститься с мистером Пирсоном, были вам знакомы?
— Нет. Нескольких джентльменов я видела впервые. Позже мне объяснили, что они являлись членами попечительского совета Лондонского института. Многие из них приглашены на охоту. Собственно, это меня и беспокоит.
— Простите, что именно?
— То, что и в этом поместье может случится следующее убийство. Ведь преступник тоже может находиться рядом с нами. А у вас разве таких опасений нет?
— Трудно представить, кто может оказаться жертвой.
— Да кто угодно.
— Простите, я не могу понять логику ваших рассуждений, — признался Ардашев.
— Она очень проста. Злодей — манияк. Видимо, ещё при жизни моего мужа у них случился какой-то конфликт. И он решил мстить. Мстить любой ценой. Смерти супруга ему мало, и он принялся за его друзей и знакомых. Ему нужно, чтобы я, мой кузен и мистер Эшби находились в постоянном страхе, ожидая очереди на тот свет. Не исключаю, что он примется и за коллег покойного.
— То есть по-вашему у мистера Пирсона был с кем-то конфликт?
— А у кого их нет?
— Он рассказывал вам об этом?
— Нет. Генри не считал нужным делиться со мной плохими новостями. Он сообщал только о хороших. Например, сказал как-то, что стоит на пороге большого научного открытия. По его мнению, никакие проблемы не должны касаться женщин. Решать их — удел мужчин. Я чувствовала себя с ним вполне защищённой от всех невзгод.
— То есть ваше предположение о маниакальном мстителе не основаны на фактах?
Она сложила сердечком губы, томно вздохнула и ответила:
— Вы так молоды и потому, наверное, не знаете, что женская интуиция — вернее любых фактов, которые могут и не подтвердиться, а интуиция даму никогда не подводит.