Слабый свет выхватил край прямого носа, кривую ухмылку, блеск глаз.
Я больше не верила в богов. Если бы верила, то могла бы попросить их проследить, чтобы этот глаз был на мне.
Но, конечно, так и было.
Именно поэтому я до крови натерла мозоли на этом обруче, именно поэтому мои мышцы пели от каждого движения, сладко горели, когда я отталкивалась все сильнее и сильнее. Все это было ради этого.
Ради него.
Ради нее.
Сегодня ночью она будет отомщена.
Наконец мое выступление достигло своего крещендо, и я закружилась с головокружительной скоростью, удерживаемая в обруче ногами, разведенными в стороны.
Менее сдержанные, чем люди, фейри любили эту позу, и я всегда ловила многих из них на том, что они откровенно пялятся на мои бедра.
Я не сказала, что выступление было тонким соблазнением.
Когда музыка стихла, и парни опустили меня на весы, я позволила своему обручу замедлиться. Сделав сальто, я приземлилась и поклонилась под восторженные аплодисменты.
Выгнув спину, выпятив сиськи и попку, я повернулась к каждой стороне сцены, прекрасно понимая, что передо мной стоит именно он.
Он сидел, откинувшись назад, скрестив лодыжки на коленях, но я чувствовала его внимание. Это была тяжесть, едва уловимое давление в воздухе. Если бы я была одна, это могло бы быть щекотанием в затылке, говорящим об опасности.
И это было опасно — его когти или клыки могли вырвать мне горло, — но я приветствовала эту опасность. К ней я стремилась.
Наконец я обратила на него все свое внимание и отвесила последний поклон. На краю света его когтистые пальцы сжались на рукояти трона.
Идеально.
Свет погас.
В темноте я поспешила к крыльям.
— Ты завораживала, Зита, — сказала старшая сестра из Брата и Сестры Молний, ее глаза были круглыми и блестели в слабом свете. — Что на тебя нашло? Думаю, это было твое лучшее выступление.
— Спасибо. Надо сделать что-то особенное для своей лебединой песни. — Я выглянула через щель в занавесе, не обращая внимания на ее смущенный голос.
В зале зажегся свет. С этого ракурса я не могла разглядеть лицо принца, только его тело на дурацком троне. Это было крупное тело, широкоплечее, с толстыми мускулами. Его рубашка висела распахнутой, словно он гордился этим.
Я с нетерпением ждала, когда это тело окажется у моих ног, и кровь потечет по полу.
Эрик двинулся к нему по проходу и наклонился для того же тихого разговора, который он вел с важными персонами в конце каждого шоу. Мне не нужно было слышать его слов, чтобы понять, как все прошло.
— Ваше Высочество желает получить частное представление? Артист по вашему выбору.
Принц наклонился вперед, и я мельком увидела край квадратной челюсти. Он задумчиво потрогал подбородок. Должно быть, он задал вопрос, потому что Эрик кивнул и жестом указал на сцену.
Но спрашивал ли он обо мне?
Чтобы все получилось, он должен был. Я целый год откладывала деньги на этот костюм с кристаллами, похожими на солнечные лучи. Он должен был быть неотразим для него, сына Дневного короля.
Эрик застыл на месте, линии его тела напряглись, как будто он ждал ответа.
Я затаила дыхание.
Из зала появился рогатый фейри, который направился к алтарю, с ухмылкой отводя Эрика в сторону.
— Нет, ты ублюдок, — зашипела я, вцепившись пальцами в край занавеса. Он все испортил. Десять лет работы. Все это планирование. Вся эта подготовка.
Прервавший меня урод наклонил голову и что-то сказал, прислонившись к трону.
До этого момента я хотела убить только принца, но сейчас я с радостью добавила бы его в список. Бросив взгляд в ту сторону, откуда, как он знал, я буду наблюдать, Эрик сделал шаг назад.
— Нет, останься, — прошипела я, глядя на него так, словно могла заставить его почувствовать мою волю. — Попробуй еще раз. Подожди, пока он…
Рука принца вырвалась и сомкнулась на горле рогатого фейри. Голова фейри дернулась назад, и его протащили через полтрона. Я видела его в профиль, с расширенными глазами и отвисшей челюстью, когда он вел напряженную беседу со своим принцем.
Его оттащили в сторону, воротник рубашки окрасился в красный цвет. Принц не выглядел вооруженным, но ведь ему не нужно было изготовленное оружие, когда у него было натуральное, не так ли?
Я сглотнула, когда он поднял руку и окровавленным пальцем подозвал Эрика к себе. Он наклонился и заговорил на ухо моему другу, его рот оказался в поле зрения. Изогнутые губы, такие же жестокие, какими я их помнила, и длинные, острые клыки.
Вместо того чтобы улыбнуться, Эрик нахмурился и склонил голову, как человек, потерпевший поражение.
Черт.
Нет.
Этого не может быть.
Я так старалась.
Это выступление, этот наряд, моя прическа — все было таким же, как у нее в тот вечер. Он нашел ее настолько неотразимой, что не смог удержаться от того, чтобы не лишить ее жизни, и он должен был найти меня такой же неотразимой сегодня.
Как же я провалилась?
Ногти впились в ладони.
Как он мог не помнить ее? Как он мог не вспомнить, что убил ее? День за днем, даже когда Эрик трахал меня, я думала только об этом.
Тело моей сестры на полу. Этот ублюдок фейри склонился над ней, вырывая прядь волос, как больной ублюдок, которым он и был.
Наконец Эрик отошел от принца и поднял на меня глаза.
Он кивнул.
И это было ближе всего к радости.
Я ждала этого десять лет. Десять лет волдырей и ярости. Десять лет этой холодной мертвенности внутри. Десять лет, когда ни радость, ни удовольствие не могли достичь меня.
Сегодня ночью все закончится.
И я буду наслаждаться каждым проклятым богами моментом.
ГЛАВА 3
У меня был целый блокнот с его рисунками. Угловатые плоскости его щек. Гордая линия его чертовски царственной челюсти. Рыжие волосы с белыми полосками. Я рисовала его сотни раз, чтобы не забыть. Я лелеяла свою одержимость, ярость, боль и желание уничтожить.
И все же это не подготовило меня к тому, чтобы увидеть его на троне, а теперь еще и в большой отдельной комнате.
Я ждала в занавешенном алькове, готовая к выходу.
«Частное представление» — именно так я попросила Эрика сказать. Именно эти слова. Реклама была еще и соблазнительной. Хотя слово «частное» может показаться невинным, просто относящимся к тому факту, что здесь будем только он и я, мы все знали, что оно означает на самом деле.
Я занималась этим годами. Частные представления, которые становились очень интимными.
Иногда просто обнажалась, а иногда позволяла им трахать меня жестко, быстро, медленно, как они хотели. Я не получала от этого удовольствия, но зато получала солидный кусок дополнительных денег и симпатичные подарки. Все они уходили на мои костюмы, позолоту, украшения и дорогие процедуры для волос и кожи.
Мое тело было моей работой, моим инструментом, а сегодня — моим оружием.
Я подождала, пока он пошевелится в своем кресле, сигнализируя о беспокойстве. Мои воздушные шелка были закреплены на стропилах, заканчиваясь в футе перед ним.
А наверху, рядом с узлами, лежал железный кинжал.
Железо заставило мою дремлющую магию свернуться в клубок, но с фейри она справилась бы и хуже.
Еще один предмет, ради которого я обменяла свое тело.
Такие вещи нельзя было купить ни в одной обычной лавке. Не тогда, когда железо было запрещено в Альбионе. Но на все есть рынок, если только знать, где искать.
У меня было десять лет на поиски.
Теперь он гудел в моих жилах. Что-то близкое к истинному чувству.
Когда он во второй раз переместился, раздувая ноздри, чтобы подняться, я вышла из-за занавеса.
Под прозрачной мантией был черный костюм. Лучше скрыть неизбежную кровь. Если белый закрывал меня от шеи до лодыжек и запястий, то этот был обрезан высоко на бедрах и занижен на шее и спине. Практика перед зеркалом подсказала мне, что, когда я вишу вверх ногами, оно дразняще близко к тому, чтобы обнажить мои сиськи. Лишь тонкая полоска ткани прикрывала мою киску.
Идеально для частного представления.
И идеально для того, чтобы отвлечь его, пока я провожу лезвием по его горлу.
Я позволила этой мысли искривить мой рот, пока приближалась к нему, не сводя с него глаз.
Он наблюдал за мной, сидя в своем троне и подняв подбородок, чтобы смотреть на меня сверху вниз.
Когда я покончу с ним, я заставлю его взглянуть на меня. Пусть он увидит выражение моего лица, когда я это сделаю. Пусть он наконец увидит мою радость.
Зинния не заслуживала такой смерти. Моя сестра — моя дорогая, милая сестра. Моя единственная семья.
Но он заслужил это.
Я остановилась в пространстве между его раздвинутыми ногами, не касаясь. Еще нет.
Соблазнение начинается не с прикосновений.
— Ваше Высочество, — промурлыкала я и склонилась над ним, открыв ему прекрасный вид на свое декольте.
Его кошачьи глаза могли бы испугать меня, если бы я не провела десять лет, рисуя их снова и снова. Спасибо несуществующим богам за подготовку.
Я не сводила с него взгляда и была вознаграждена тем, что эти странные зрачки расширились.
Успех.
Я задвинула завязки мантии между пальцами, отработанным жестом привлекая его внимание.
— Возможно, Ваше Высочество желает…? — Я закончила фразу, наклонив голову и приподняв одну бровь, предлагая ему конец галстука.
Он проглотил наживку.
О, это было так просто. Так идеально. Я буду купаться в его крови и наконец-то, наконец-то что-то почувствую. Мне будет все равно, когда придут его охранники и прирежут меня.
Все это будет стоить того.
Медленно он обмотал галстук вокруг руки, раз. Дважды. Снова и снова. Я не могла оторвать глаз от его темных когтей, втянутых в маленькие острия, которые выглядели не более угрожающе, чем острые ногти.
Как бы мне ни хотелось заставить его заплатить, не торопясь, мне нужно было нанести решительный удар. Если эти когти вырвут мне горло до того, как я нанесу добивающий удар, все будет напрасно.