У Дрю перехватило дыхание, когда он скинул с себя кожаные штаны и предстал перед ней совершенно обнаженным.
Волна тоски захлестнула ее разгоряченную кровь. Дрю искала в себе признаки темной магии, хоть какой-то признак того, что похотливая дымка возникла не по ее воле…
Но ничего, кроме естественного желания, в ней не было.
К своему презрению, Дрю знала, что Талемир привлекателен для нее с первой минуты знакомства, но в нем была какая-то красота, которую она не признавала до сих пор, — что-то, выходящее за рамки рельефных мышц и дразнящей улыбки на полных губах…
Руки ее сами потянулись к брюкам, и, пока Боевой Меч наблюдал за ней, она сняла их, а затем спустила нижнее белье по голым ногам. Последним был браслет. Она сняла его с запястья и положила поверх одежды. Возможно, без него она сможет одержать верх. В конце концов, в этом и заключалась суть дела.
Полностью обнажившись, она преодолела расстояние между ними и присоединилась к нему на берегу.
— Ну что, пойдем? — сказала она, стараясь не выдать дрожь в голосе.
Он смотрел ей вслед, слегка раздвинув губы, пока она входила в бурлящую воду, и вздох удовольствия вырвался у нее, когда ее охватило восхитительное тепло.
— Вдруг застеснялся? — обратилась она к нему, заходя все глубже, пока вода не коснулась ее ключицы.
Бассейн вздыбился вокруг мощной фигуры Боевого Меча, когда он последовал за ней, его твердый член подпрыгивал с каждым шагом, пока его нижняя половина не скрылась под поверхностью.
— Я не ожидал, что этот день закончится именно так, — пробормотал Талемир рядом с ней. — Не то чтобы я не был рад такому сюрпризу… — Его голос стал глубже, в нем слышалась тоска.
Дрю вздохнула и нырнула под воду, пытаясь унять собственное желание. Она оставалась под водой столько, сколько позволяли легкие, растирая кожу и размышляя, не было ли это ужасной идеей. Чего именно она надеялась добиться? Сейчас она не могла вспомнить.
Когда она вышла, откинув мокрые волосы со лба, ее взгляд упал на Талемира, который оттирал грязь со своей груди, повернувшись к ней мощной спиной. Каждая ее частичка кричала, что хочет протянуть руки к этим точеным мышцам, к золотистой коже, испещренной слабыми шрамами.
Невозможно было не притянуться к нему, его присутствие пелось в ней, как песня цирен. Когда он обернулся, она обнаружила, что стоит перед ним, переместившись через воду, даже не заметив этого.
— Что тебе нужно, Дикий Огонь? — тихо спросил он, напрягшись под ее пристальным взглядом. — Это ловушка? Игра?
— Ты мне скажи. — То, что она чувствовала, более чем тревожило ее.
— Клянусь, я не замышляю против тебя. Мне нужна только правда. — Его горло перехватило. — Я не знаю, могу ли я доверять тебе… Но я хочу.
Дрю отбросила все противоречивые эмоции, бушевавшие внутри, крошечный голосок, кричавший, что она уже переступила черту, что это опасная территория и противоречит всему, за что она выступает… Сердце забилось, и она потянулась к нему, кончиками пальцев проводя по его животу к груди.
Дрю не была уверена, что дышит, когда она прикоснулась к нему.
— Дрю… — прошептал он, как бы предупреждая, что она может быть не готова к тому, что произойдет дальше.
Но она была более чем готова. Она хотела его. Отрицать это было бессмысленно. Она позволила себе этот промах, эту оплошность в суждениях. Она засунет свое прошлое в коробку и позволит себе только одно. И вот она прижалась к его мокрому обнаженному телу и, запутавшись пальцами в его волосах, приблизила его лицо к своему.
Ее дыхание сбилось, когда их губы соприкоснулись.
Поначалу он был очень чуток, словно ждал, что она отстранится.
Она лишь притянула его ближе, и огонь запылал в ее жилах от потребности в нем.
Он яростно поцеловал ее, его рот был теплым и пышным, когда он двигался по ее губам, вызывая в ней прилив желания. На вкус он был похож на ягоды можжевельника и искушение, которому она была готова отдаться с лихвой.
Пока он целовал ее, его руки скользнули по ее спине, по изгибам бедер, и он легко поднял ее из воды, застонав, когда ее язык коснулся его языка.
Дрю застонала, почувствовав, как его член прижимается к ней, и это ощущение вызвало пульсацию удовольствия в ее сердцевине. Она обхватила его ногами, требуя большего.
Он ответил еще одним обжигающим поцелуем, его рука сомкнулась на ее груди, перекатывая твердый сосок под большим пальцем, заставляя ее вскрикнуть и выгнуться навстречу его прикосновениям.
— Дрю… — пробормотал он, и этот звук отозвался вибрацией во всем ее теле, пульсируя между бедер. Он уперся в нее своим членом, и она задвигала бедрами, отчаянно желая почувствовать его.
Он замер.
Талемир резко опустил ее в воду и отбросил от себя, словно обжегшись.
Сердце заколотилось, и Дрю вскинула на него глаза, а щеки покраснели, когда она скрылась под водой. Не слишком ли она разогналась? Что…
И тут она поняла.
Талемир стоял в нескольких футах от нее, его мощное тело напряглось и задыхалось, а из спины торчали огромные перепончатые крылья.
10. ТАЛЕМИР
Талемир был чертовски убит. Полностью и окончательно убит отсутствием контроля, одной лишь мыслью о том, что привнес эту чудовищную сторону себя в то, что только что произошло между ним и Дрю.
Он почувствовал первую пульсацию силы, когда она выгнулась дугой, и ее тело так идеально растаяло от его прикосновений. Когда она повела бедрами, и кончик его члена почти вошел в нее, он потерял всякое подобие рассудка, а тени вырвались из своих пут.
Он едва не взлетел в небо от такой силы.
В ужасе он практически отбросил ее от своего измученного тенями тела.
Даже сейчас, когда он повернулся от нее лицом к берегу, тяжесть крыльев тяжело свисала между лопаток, а ленты тьмы распускались из самого его существа. Внутри него бушевала ярость, он пытался загнать зверя обратно внутрь, пытаясь сдержать его.
Вокруг него мерцала его форма.
Он не смотрел на Дрю, когда покидал источник, хватая на берегу свою одежду и исчезая за дальними валунами, чтобы спасти то немногое, что осталось от его достоинства. Его сердце болезненно заколотилось — не только от перемены, но и от нее, от того, что они только что почти сделали. То, что она, скорее всего, больше никогда не предложит. Не после этого. Или это была еще одна ее игра? Уловка, чтобы уничтожить его и еще раз доказать, что он был чудовищем среди людей? Что ему не место среди Боевых Мечей, и он не настолько рейф, чтобы принадлежать теням… Эта мысль пробила в нем трещину, когда он сунул мокрые ноги в штаны, а крылья полностью исчезли. Но тяжесть осталась.
— Талемир? — позвал ее голос.
Он потер шею и провел дрожащими пальцами по волосам. Боги, теперь он должен был встретиться с ней лицом к лицу. После этого. Его тело было слишком напряжено. Он стоял на краю гигантского падения.
— Ты в порядке? — спросила Дрю.
Это, как ничто другое, заставило Талемира расслабиться.
— Поздновато для этого, не так ли?
К его удивлению, Дрю рассмеялась.
— Я была вежлива. — Она появилась у одного из гигантских валунов, полностью одетая и снова с браслетом. Талемира пронзило до глубины души. Она настороженно посмотрела на него. — У тебя все хорошо?
Щеки Талемира вспыхнули жаром.
— Да. — Он прочистил горло. — Прости… за это.
— Все в порядке.
— Я… — Он почувствовал, как краснеет. — Я ни с кем не был с тех пор… с момента нападения. Я не знал, что так получится.
Брови Дрю взлетели вверх.
— И как давно это было?
— Достаточно давно для горячо любимого Боевого Меча.
Дрю кивнула.
— Давай просто забудем об этом, хорошо?
Забудьте об этом. Только когда слова покинули ее рот, Талемир понял, насколько сильно он не хотел забывать те моменты с ней в горячих источниках, как она была вкусна, как идеально подходила ему. Но если она хотела забыть, он не мог ее винить.
— Считай, что все забыто, — сказал он, заставив себя улыбнуться.
— Хорошо, — ответила она. — Значит, ты можешь помочь мне с лагерем.
Они вернулись к своим вещам и выбрали участок травы, укрытый скалами.
— Теперь ты можешь использовать свою собственную палатку, — сказала она ему. — Мне больше не придется следить за тобой рядом с остальными.
У Талемира свело живот, в груди снова стало тесно.
— Рад это слышать.
Внутри у него все клокотало, пока он устанавливал свою одинокую палатку. Он хотел только одного — забраться внутрь и проспать остаток этой жалкой ночи.
Но когда он заканчивал забивать колышки камнем, Дрю произнесла его имя.
Он поднял голову, опасаясь, что его встретит ужасающее выражение лица. Но на лице Дрю появилось любопытство.
— Ты когда-нибудь пользовался ими? — осторожно спросила она.
— Чем пользовался? — Талемир оглядел лагерь.
Она тихонько рассмеялась.
— Своими крыльями. Ты когда-нибудь летал?
— О. — Талемир отвернулся от нее. Он не хотел говорить об этом. Он предпочел бы встретиться с еще дюжиной теневых рейфов и горными драконами, чем говорить об этом. — Нет, — сказал он наконец.
Но Дрю была настойчива.
— А ты пробовал?
Талемир занялся тем, что без нужды затягивал веревки своей палатки.
— Нет.
— Почему?
— Потому что… — Он запнулся.
— Ну так почему?
— Какое это имеет значение? — процедил он. Часть его души хотела сказать ей, доверить ей грустную и разбитую правду: он боялся. Если он полетел, это означало, что он принял себя таким, какой он есть, что он перестал подавлять эту сторону себя и готов принять ее полностью. Но другая его часть хотела поднять щиты, отгородиться от той реальности, которую она вытащила на поверхность.
Он был чудовищем. И это было все. Он никогда больше не сможет жить нормальной жизнью, никогда не освободится от теней, бродящих под его кожей, никогда не будет соблазнен песней тьмы… И даже с женщиной он не мог быть рядом без того, чтобы рейф не нарушил его контроль и свободу воли.