— Ты бы хотела знать, Дикий Огонь?
Дверь громко скрипнула, когда Дрю толкнула ее и пропустила их внутрь.
Каменный пол был покрыт грязью и пылью, а в самом центре находился большой холодный очаг. В каждом углу стояла щедрая кабина — такое место, где, по мнению Талемира, он, Малик и Уайлдер могли бы проводить часы за выпивкой и игрой в карты. Потолки были отделаны темными деревянными балками, а над длинными столами низко висели железные люстры. Повсюду валялись выброшенные тарелки, чашки и пустые бутылки, а сам бар был явно разграблен.
— Как ты думаешь, что в этом месте останется хоть капля, если расхитители рыщут по городу? — спросил Талемир, его сапоги хрустели по осколкам керамики.
— Твой друг Мариз — не единственный яростный защитник своих запасов. Мой отец давно рассказывал мне, что хозяин Палмер держит некоторые вещи под замком… Точнее, в тайном подвале в дополнение к торговому. Подожди здесь.
Талемир смотрел вслед Дрю, пока она ныряла за стойку и исчезала под землей. Пока ее не было, он отпил тоника и огляделся, заметив, что по периметру комнаты стоят огромные бочки, а стены заполнены рядами рисованных портретов в несочетающихся рамах.
Узнав его, Талемир подошел к одному из них, стоящему посередине, и в очередной раз с недоверием покачал головой. Перед ним стояло знакомое лицо Альберта, бармена и владельца Смеющегося Лиса в Харенте.
— Что у тебя за отрава, Боевой Меч? — раздался голос Дрю.
Талемир повернулся и увидел, что она держит в руках несколько бутылок.
— Как тебе удалось их найти?
Дрю скрытно улыбнулась.
— Это должен знать только я, — сказала она. — Итак, что это будет?
Талемир сел на табурет напротив нее, не в силах сдержать улыбку на своем лице.
— Я возьму все, что ты мне дашь.
При этих словах щеки Дрю залил румянец, и грудь Талемира вздымалась от этого зрелища. Боги, она была прекрасна. Она даже не осознавала этого.
— Значит, медовуха. — Дрю поставила бутылки на место и выкатила откуда-то из-за спины полбочонка.
— И мы собираемся все это выпить? — Талемир поднял бровь.
— Не будь смешным. — Дрю выкатила еще одну. — И это тоже.
Талемир глубоко рассмеялся, наблюдая за тем, как она затащила одну на скамью и взяла две пивные кружки, вытерла их подолом рубашки, а затем поставила первую под деревянный затвор.
При повороте крана медовуха потекла свободно, и Талемир почувствовал знакомый запах. Когда оба сосуда были почти переполнены пенящейся медовухой, Дрю перебросила один из них Талемиру через стойку.
Тот поднял свой и направил его к ней.
— За крепкую прудовую траву и находчивых рейнджеров.
— Я выпью за это. — Она улыбнулась и приложила свою кружку к его.
Талемир сделал глубокий глоток, и прохладная медовуха, омывшая его язык, отозвалась в горле глубоким благодарным гулом. Это было желанное облегчение, отвлечение от всего, что произошло за последние несколько дней. Правда о стальном источнике все еще была свежа в его памяти: он не был испорчен, а рейфы становились все сильнее сами по себе. Бывший любовник Дрю, Колтан, солгал. А Мастер Гильдии не стал ничего допрашивать, прежде чем отдать приказ Талемиру. Один вопрос беспокоил Талемира больше, чем все остальные… Что, если бы он, как и предполагалось, ворвался в Кираун и убил ее только по этому приказу? Эта мысль приводила его в ужас.
— Куда ты только что ходил? — спросила Дрю, с довольным вздохом смахнув пену с губ.
Талемир подмигнул ей, ложь вертелась у него на языке. Но он понял, что не хочет лгать ей, не хочет, чтобы между ними была какая-то нечестность. Он осушил остатки своего танка.
— Я на минуту погрузился в прошлое…
— О.
— Но давай сделаем так, чтобы в ближайшее время этого не случилось ни с кем из нас. Что скажешь?
— А как ты предлагаешь это сделать?
Талемир обвел взглядом таверну в поисках вдохновения. Он нашел его на стене в виде доски для игры в дартс. Боги, как давно он не играл.
— Дартс, — сказал он ей, кивнув на круглую мишень у горстки портретов.
— А каковы ставки? — спросила Дрю, наполняя их напитки, а затем вскочила и перекинула ноги через барную стойку. Она сидела, свесив ноги через бортик, и ждала.
Талемир задумался, почесывая щетину на подбородке.
— В конце каждого раунда победитель может потребовать у проигравшего приз.
Дрю скептически подняла бровь.
— О? И что за призы мы требуем друг от друга, Боевой Меч?
Талемир усмехнулся.
— Это может быть что угодно. Правда, смелость, вопрос. Предмет одежды…
— Правда?
— Только если ты захочешь, — ответил он с ноткой вызова.
— Я готова увидеть, как ты проиграешь. — Дрю спрыгнула вниз и достала дротики из доски.
Талемир сложил руки на груди, внутри него зажглась радость.
— Ты, конечно, можешь попробовать.
— Сколько раундов?
— Три.
— Пять, — возразила Дрю.
— Как пожелаешь. Может, сыграем в обычную игру среднеземья? Чем ближе к центральной мишени, тем больше очков?
— Мне подходит. Три броска за раз?
Кивнув, Талемир принял трио дротиков, которые она ему вручила, и направился к доске.
— Сначала дамы.
Он стоял у барной стойки, пил свежую медовуху и наблюдал, как она выстраивается перед мишенью и зажимает первый дротик между большим и указательным пальцами, слегка покачиваясь взад-вперед на носках. Для человека, который пьет медовуху и бросает дротики в заброшенной таверне, она держалась почти царственно.
— Не промахнись, — поддразнил ее Талемир.
— О, я и не собираюсь… — Дрю бросала дротики быстрой чередой, каждый из которых приземлялся все ближе и ближе к точке попадания. Она повернулась на каблуке и с самодовольным выражением лица уставилась на него. — Беспокоишься?
— Как хочешь, — ответил Талемир, занимая свое место.
Не теряя времени, он метнул дротики, но они попали не в цель, а один даже полностью промахнулся, вонзившись в стену рядом с ней.
Дрю издала ликующий смешок, и Талемир сдержал улыбку.
— Ну что ж, пусть будет так. Что ты требуешь от меня за свою первую победу?
Дрю нагло оглядела его, а затем сложила руки и выпятила подбородок.
— Сними рубашку, — дерзко приказала она.
Ответный смех Талемира пронзил всю его грудь до костей. Значит, она играет в нападение. С этим я справлюсь. Ему было любопытно посмотреть, по какому пути она поведет их, одержав первую победу. Не сводя с нее глаз, он потянулся к задней части рубашки и стянул ее через голову, обнажив голый торс.
— Интересный выбор приза, Дикий Огонь, — произнес он низким голосом, наблюдая за тем, как ее взгляд из-под капюшона скользит по его груди и животу, а губы слегка приоткрываются. — Тебе нравится?
Несмотря на первоначальную браваду, щеки Дрю окрасились в розовый цвет, и, хотя это могло быть из-за медовухи, Талемир подозревал, что дело не только в этом. Он напрягся, ожидая ее ответа, его тело покалывало от ее внимания, но она проигнорировала его вопрос, выдернула маленькие дротики из доски и встала в стойку.
Она снова бросила, и на этот раз, когда Талемиру пришла очередь, он действительно попытался.
Дрю, нахмурившись, смотрела на его идеально приземленные дротики.
— Ты позволил мне выиграть первый раунд.
— Джентльмен никогда не говорит об этом, — подмигнул он.
Она издала звук разочарования и отпила глоток.
— Только не говори, что ты обиженно проигрываешь?
Дрю закатила глаза и положила руку на бедро.
— Тогда продолжай. Какой у тебя приз?
Талемир получал от этого огромное удовольствие. Он облокотился на табурет и долго, неторопливо отхлебывал из своего танка, словно ему нужно было время, чтобы обдумать, чего он хочет. Он лениво скользил по ней взглядом, отмечая, как раскраснелись ее щеки, как сбилось дыхание в груди. Она реагировала не только на медовуху, это было совершенно точно.
Но вместо того чтобы попросить что-нибудь из одежды, он решил спросить о другом, о том, что не давало ему покоя с тех пор, как они впервые вместе переночевали в палатке по дороге из Кирауна.
— Что означает твоя татуировка? — тихо спросил он.
Дрю заметно вздрогнула, явно не ожидая такого личного вопроса среди их флирта. Но Талемир понял, что ему нужно нечто большее, чем флирт. Он хотел узнать свирепого рейнджера, выдержавшего столько бурь…
На мгновение показалось, что Дрю может возразить, но после того как она несколько раз открыла и закрыла рот, ее рука опустилась на плечо.
— Это любимый цветок моей матери. — Пальцы медленно оттянули горловину рубашки в сторону, обнажив испещренную чернилами кожу. — Голубой жасмин. Есть цветок для нее и по одному для каждого из моих умерших братьев…
По ее молчаливому приглашению Талемир сделал шаг к ней и склонил голову, чтобы поближе рассмотреть ее татуировку. Жасмин с нежными лепестками и замысловатыми листьями был нарисован искусными тонкими линиями, создавая изящный рисунок по лопатке Дрю.
Не задумываясь, Талемир провел кончиками пальцев по татуировке и обнаружил, что Дрю становится горячей от его прикосновений.
— Оно прекрасно, — пробормотал он.
Время замедлилось: они стояли так близко, что Талемир мог видеть, как мурашки бегут по коже Дрю.
— Я получила его сразу после их смерти, — сказала она, натягивая рубашку на плечо.
— Твоей матери это понравилось бы?
Дрю рассмеялась.
— Боги, нет. Она думала, что татуировки — это для солдат и моряков. Но, думаю, отчасти именно поэтому я и сделала ее. Когда я не могу вспомнить мелкие детали ее лица или то, как она двигалась по саду, я всегда вспоминаю, как она могла бы отругать меня за то, что я сделала себе такую неизгладимую отметину на теле. — В глазах рейнджер заблестело серебро, но она смахнула слезы и снова расправила плечи. — Ну вот, теперь ты получил свой ответ, Боевой Меч. Готовься к поражению.
— Сделай все, что в твоих силах, Дикий Огонь.
Она так и сделала, победив его честно и без лишней скромности.