При этих словах Талемир расплавился.
— Ты можешь получить от меня все, что захочешь, — неожиданно хрипло сказал он, его дыхание перехватило.
Подойдя к нему, она отставила в сторону чашку с напитком и опустила его на колени, стянув одеяло на талии, и тяжелая ткань отлетела в сторону, обнажив облегающие шорты, под которыми почти болезненно пульсировал член.
Боги, он хотел ее. Хотел ее с того самого момента, как она пригрозила вырезать его сердце на северном периметре. Теперь в этом не было нужды — она уже держала его в своих руках. Оно принадлежало ей.
Дрю смотрела на него, ее голубые глаза пылали вожделением, блуждая по его груди и вздувшемуся животу. Ее язык провел по нижней губе, когда взгляд опустился к V-образной впадине сухожилий и дальше…
— Видишь, что ты со мной делаешь? — пробормотал он, наблюдая за тем, как она любуется его напряженной эрекцией.
Он вздрогнул, когда она провела ладонью по его твердой длине через материал, и выругался под нос от вспышки удовольствия, пронзившей его при первом же прикосновении. Не отпуская его руку, Дрю наклонила к нему лицо и поцеловала.
Талемир застонал от сочного изгиба ее губ, и кровь его застыла в жилах, когда ее рот открылся для него, а язык коснулся его губ. Он обхватил ее лицо, удерживая на месте, и стал целовать, наслаждаясь ее вкусом и тем, как ее тело отвечает ему.
Он чувствовал, как ткань трусов становится влажной на кончике его члена, когда она обхватила его через материал, надавливая раз, два, вызывая стон из глубины его горла.
Затем пояс оттянулся от его пылающей кожи, и он вырвался на свободу, пьянящий и тяжелый, потребность в ней, как бушующий поток, сметающий все на своем пути. Она потащила шорты вниз по его мускулистым бедрам, оставив их сбитыми у коленей. Ему было все равно; он разорвет их, если понадобится.
Талемир опустил руки к пуговицам ее рубашки, едва не застонав при виде каждого дюйма ее тела. Она была самой великолепной из всех, что он когда-либо видел. Ткань разошлась по центру, обнажив золотистую кожу, а затем упала с плеч и собралась на руках.
Ее грудь была идеальной. Круглая и полная, с плотными розовыми сосками, которые затвердели под его взглядом. Когда он обхватил ее обеими руками, его мозоли заскрежетали по нежной коже, Дрю задохнулась, и он наклонился, чтобы поцеловать ее в ложбинку на шее, чувствуя, как ее пульс трепещет под его губами.
Она смотрела на его член, и на его кончике собиралась влага, когда она крепко обхватила его и стала поглаживать его вверх и вниз, заставляя все его тело напрягаться от удовольствия. Боги, он должен был прикоснуться к ней, должен был…
Дрю оттолкнула его, прижав ладонь к грудине.
— Это касается тебя. — Она повторила его предыдущие слова, ее голос был хриплым.
— Дрю, я…
Но он позволил ей повалить себя на пол. Фурии знали, что он принадлежит ей. Он сделает все, что она попросит. Лежа на спине, он смотрел на нее, когда она прижалась к нему грудью.
Он притянул ее к себе, прижимая ее тело к своему, и яростно поцеловал ее, желая ощутить каждый дюйм их соприкосновения, желая проникнуть глубоко внутрь нее. Она углубила поцелуй, встречая каждый взмах его языка своим, а ее руки исследовали плоскость его груди, дразня его соски, а затем слегка провели ногтями по его животу.
Он дернулся под ней, почувствовав, как его член скользнул в нее.
Затем она стала целовать его горло, спускаясь губами по телу. Он разрывался между изысканным, дразнящим удовольствием от этого и желанием перевернуть их, чтобы устроиться между ее бедер и…
— Черт!
Дрю сомкнула рот над головкой его члена, и все мысли вылетели из головы, когда его ствол вошел в нее еще глубже, пока не уперся в заднюю стенку ее горла — ощущение было теплым, пышным и восхитительно мучительным. Она отстранилась от него, слегка заскрежетав зубами, только для того, чтобы облизать его широкую головку, прежде чем снова проглотить его.
— Боги, Дрю… Если ты и дальше будешь так делать…
Дрю работала над ним ртом и рукой, стонала вокруг него, и звук вибрировал по его члену и в его напрягшиеся яйца, пока Талемир не увидел звезды на потолке.
Темное безумие грозило завладеть им, но он должен был убедиться в этом.
— Дрю… Дрю?
Она подняла голову, и ее голубые глаза встретились с его, в то время как ее губы все еще были сомкнуты на нем. От одного этого зрелища он едва не кончил ей в рот.
— Это то, чего ты хочешь? — задыхался он. — Ты не хочешь…
Его пульсирующий член исчез в ее горле, и это было достаточным ответом. Его пальцы запутались в ее волосах, а голова откинулась назад, когда она поглотила его, и спирали тепла заструились от основания его позвоночника, распространяясь по всему телу.
Талемир отпустил ее. Всплеск удовольствия не был похож ни на что, что он когда-либо чувствовал прежде. Сердце нещадно колотилось. Не существовало ничего, кроме Дрю и экстаза, который она сейчас доставляла ему своим нечестивым ртом. Его член, напряженный и напряженный, молил об освобождении, и с каждым движением ее языка чувствительность возрастала, крещендо нарастало от его яиц, когда Дрю обхватила их и нежно сжала.
— Дрю… — предупредил он, произнося ее имя как молитву.
Каждый мускул сокращался. Каждый всплеск удовольствия взорвался приливной волной.
Все тело Талемира содрогалось от интенсивности кульминации.
Он извергся.
Разрядка пронзила его, и он кончил с криком, изливая себя в горло Дрю.
Она проглотила все, что он ей дал.
Талемир не успел перевести дыхание, как Дрю отстранилась от него и подползла к нему, на ее губах играла самодовольная улыбка.
— Думаю, теперь мы квиты? — жеманно сказала она.
Талемир не нашелся, что ответить. Слова отказывались приходить к нему, шок от того, что она вырвала у него, все еще не прошел. Все, что он мог делать, — это наблюдать за ней, когда она лежала рядом с ним, приподнявшись на локте и положив голову на руку, глядя на него.
То, что только что произошло между ними, выходило за рамки его представлений об этих мирах. Это была магия, способная заставить самого здравомыслящего человека сойти с ума, но не от тени и тьмы, а от того, что он чувствовал к этой женщине.
— Никаких остроумных реплик для меня, Боевой Меч? — тихо спросила Дрю, прижав свободную ладонь к его груди. Его сердце бешено забилось от ее прикосновения.
Он положил свою руку на ее и, не веря, что сможет говорить, повернулся к ней и крепко поцеловал.
15. ДРЮ
Золотистые лучи рассветного света проникали сквозь щели в заколоченных окнах, проливаясь на загорелую кожу Талемира под пальцами Дрю. Она медленно моргнула и обнаружила, что свернулась калачиком на груди Боевого Меча, которая вздымалась и опускалась с каждым дремотным вздохом. Ее голые ноги были перекинуты через его ноги, а сама она оставалась обнаженной, если не считать его скомканной рубашки, которая оставалась расстегнутой спереди.
Она не шевелилась, не желая пока разрушать чары. Вместо этого она рассматривала мужчину рядом с собой, отмечая длинные черные ресницы, целующие вершины его высоких скул, едва заметный изгиб мягких губ, когда он спал, и еще южнее — темные волосы, спускающиеся по пупок и ниже одеяла, наброшенного на его нижнюю половину. Пальцы ее ног подкосились при воспоминании о том, что лежало под ним… Она с трудом узнала ту знойную лисицу, в которую превратилась накануне вечером. Талемир вывел ее на чистую воду, заставив с полной непринужденностью заявить о своих желаниях и стремлениях. И ей это нравилось. Очень.
Но как бы ни хотелось Дрю провести день взаперти в заброшенной таверне, исследуя каждый дюйм Талемира Старлинга, нужно было работать. С неохотой она отстранилась от воина и, натянув на себя его рубашку, на цыпочках пошла к тому месту, где накануне вечером он развесил сушиться их чистую одежду.
У нее защемило в груди при мысли о том, что он дал ей поспать и использовал это время для чистки ее одежды. Она натянула их с тихим вздохом благодарности, наслаждаясь ощущением свежей ткани на своей коже, а не вечно влажной одежды, как в дороге.
Как можно тише она приготовила для них кашу и чай, земляной аромат разнесся по таверне и наконец заставил Талемира зашевелиться. Он сел, сонно протирая глаза, и потянулся рядом с ней — как она поняла, для нее.
— Доброе утро, — сказала она со своего места у очага, где готовила еду на горячих углях.
Сжимая в руках одеяло, низко наброшенное на талию, Талемир встал и провел другой рукой по волосам. Дрю изо всех сил старалась не смотреть на него, ведь в утреннем свете он был так же впечатляющ, как и прежде.
— Там каша, — сказала она без всякой необходимости. — И чай. Я подумала, что мы должны наесться досыта, прежде чем…
Его рот растянулся в ухмылке, а взгляд Талемира вернулся к ней, и он многозначительно пошевелил бровями.
— Даже не говори, — проворчала она.
— Я не сказал ни слова, — ответил он, принимая от нее кружку, и его мощные мускулы напряглись.
Закончив завтрак и допив остатки чая, Дрю отправилась готовить лошадей, оставив Талемира одеваться наедине. Она не была уверена, что не набросится на него, если он откинет перед ней одеяло.
Все, что произошло между ними вчера… Это воспламенило ее изнутри. То, что он делал с ней, то, что заставлял ее чувствовать… Ни один любовник не доставлял ей такого удовольствия. Ни один любовник не возбуждал в ней того, что заставляло ее желать отдачи. Но Талемир… Талемир был другим.
Дрю вывела лошадей на поляну у ручья и постаралась выкинуть эти мысли из головы. С картой налетчиков в руках она ждала Талемира у таверны, поглядывая на вывеску, покачивающуюся на утреннем ветерке.
Танцующий Барсук… Ей стало интересно, что это за заведения и кто основал такую сеть. Давненько Дрю не видела ни одного официального заведения в полном разгаре. Она надеялась, что где-нибудь в среднеземье, где все не так мрачно, такие заведения кишат скрипачами и танцорами, жизнью и смехом, и, возможно, когда-нибудь она сможет увидеть их своими глазами.