— Она не имеет к этому никакого отношения.
— С каких пор?
— С тех пор как я вместе с ней осмотрел источник стали. С тех пор, как я сам спросил ее.
— И ты ей доверяешь?
— Без сомнений.
При этих словах Уайлдер сделал паузу и посмотрел на Дрю.
Талемир проследил за его взглядом. В присутствии Адриенны Дрю ожила как никогда. Женщины обменивались историями о своих путешествиях, смех так и бурлил в их устах. Хитрые, знающие взгляды, которыми они обменивались, говорили Талемиру о том, что они приберегли лучшие подробности до тех пор, пока не останутся наедине.
Талемиру казалось, что все они собрались здесь, когда всего двумя ночами раньше перед ним на барной стойке лежала Дрю, и он пировал ею… А сейчас, когда все они сидели в своих креслах, он извергался в ее злобный рот на полу.
Порыв ветра пронесся по таверне.
И что-то мокрое упало Талемиру на колени.
Он отпрыгнул назад и обнаружил, что на его бедрах лежит окровавленная мертвая ласка.
С отвращением подняв голову, он увидел, что Терренс присел на подлокотник кресла Дрю, гордо выпятив свою пернатую грудь.
Сама Дрю кусала кулак, чтобы не рассмеяться.
— Я думаю, это подарок… — пролепетала она.
Талемир перевел взгляд с искалеченного существа у себя на коленях на ястреба, который нахохлился и выглядел невероятно довольным собой.
— Э-э… Спасибо…? — сказал он, с гримасой поднимая мертвое животное за хвост.
Терренс удовлетворенно каркнул.
А команда разразилась хохотом.
Кроме Фендрана, который задумчиво наблюдал за Талемиром.
— Странно, что… — сказал он. — Обычно эта птица всех ненавидит.
Когда смех утих и Талемир избавился от ласки, Уайлдер наклонился к нему с серьезным видом.
— Между вами что-то случилось… — Он едва заметно кивнул в сторону Дрю. — Ты постоянно смотришь на нее. Не только из-за ее красоты, но и.… из-за чего-то еще.
— Не будь смешным, Уайлдер.
— Я не слепой, бывший мастер… Я никогда раньше не видел тебя таким с женщиной.
В груди Талемира вспыхнул жар, и он снова уставился на Дрю, не в силах отрицать этого.
— Она не обычная женщина, — сказал он своему ученику.
17. ДРЮ
После долгих разговоров Дрю потянулась: ее мышцы затекли как от многодневной езды, так и от долгого сидения на месте. Ночь наступила поздно, и вскоре все вокруг стали устраиваться на ночлег. Многие из их отрядов разбрелись по деревне, укрываясь в заброшенных зданиях. К счастью, отец Дрю и Колтан, который настоял на том, чтобы сопровождать его, тоже были распределены по другим местам.
Таверна стала владением Адриенны, а ее окружение — рейнджеры и солдаты — заняли мягкие кабинки и бесцеремонно разложили на полу свои постельные принадлежности. Уайлдер отодвинул все стулья и зарезервировал места у огня, но Талемира не было видно.
Она все еще пребывала в шоке от подарка Терренса Боевому Мечу. Ее отец был прав. Ястреб обычно ненавидел всех. На самом деле он ненавидел именно мужчин, и она видела его первоначальное презрение к Талемиру. И все же…
Оглядевшись по сторонам, Дрю почувствовала сожаление по поводу украденного у нее вечера страсти, и при этой мысли пальцы ее ног подогнулись в сапогах. Она только что вывела его из того отчаяния, в которое он явно впал, когда пришли остальные. И хотя она испытала огромное облегчение, увидев Адриенну и обнаружив, что Уайлдер и другие раненые пришли в себя, она эгоистично желала провести еще одну ночь наедине с Боевым Мечом.
— Ты идешь к колодцу, Дрю? — спросила Адриенна, прервав размышления Дрю и с надеждой помахав флягой.
Дрю нахмурила брови.
— Я не собиралась, но я могу…
— Премного благодарна, — сказала Адриенна, протягивая ей емкость. — Меня жажда мучает.
Слегка озадаченная, Дрю усмехнулась напористости подруги и бросила свою подстилку. Взяв флягу Адриенны и свою, она вышла через заднюю дверь таверны. На улице уже наступила ночь. Лишь луна светила, а все остальное небо было темным покрывалом, усеянным звездами. Засунув фляги под мышку и с трудом вынимая факел из настенного бра, Дрю поняла, что не засекла время. Все произошло так быстро — разговор с Талемиром на обратном пути из крепости расхитителей, прибытие Адриенны и все последующие приготовления.
Боевые Мечи и Адриенна отлично сработались: оба были эффективны и жестоки в своих стратегиях. И это было очень хорошо, потому что перед глазами промелькнул образ тех бедняг, запертых в клетке, и живот Дрю сжался от чувства вины. Ей было неприятно оставлять их там оба раза. Но она знала, что Талемир прав. Напасть — значит рисковать их жизнями. Вместо этого она уцепилась за то, что наблюдение, которое они вели, принесет свои плоды. Она была уверена в завтрашнем походе. Адриенна и Боевые Мечи возглавят наарвийские войска против неопытных расхитителей, что может пойти не так?
Наконец она выхватила факел и держала его перед собой, освещая узкую тропинку к колодцу. Как и во всем Наарве, земля за таверной заросла дикими лианами, и Дрю отмахивалась от ветвей и паутины из паучьего шелка, пока шла к источнику воды.
Но когда она добралась до него, то оказалась не одна.
Талемир стоял на краю колодца с факелом, воткнутым в землю у его ног, и доставал из его глубин ведро; сапфир его матери мерцал, ударяясь о его грудь.
В мягком свете факела Дрю вновь вспомнила не только о его проворной красоте, но и о том, что он действительно красив. Волосы выбились из узла и свисали вокруг лица, задевая щетинистые щеки, а большие руки наматывали веревку снизу.
— Что ты здесь делаешь? — спросил он в знак приветствия.
— Адриенна попросила меня принести ей воды…
Талемир рассмеялся.
— А сейчас?
— А что?
Он указал жестом на горсть фляг у подножия колодца.
— Она велела мне сделать то же самое.
— Невыносимая женщина, — пробормотала Дрю.
— Я всегда могу уйти, если ты хочешь…
— Нет. — Слово слетело с губ Дрю слишком быстро.
Талемир улыбнулся и взял фляги из ее рук, его пальцы коснулись ее пальцев, вызвав в ней вспышку предвкушения и вновь заставив вспомнить их последний разговор наедине.
Я хочу заставить тебя кончить так сильно, что ты забудешь свое собственное имя.
Дрю затаила дыхание, наблюдая за тем, как Талемир наполняет их. Каждое его движение было уверенным и точным, его отточенное в боях тело выглядело неуместным, когда он занимался таким обыденным делом, как забор воды из колодца. Он был рожден для владения клинком, для истребления чудовищ и заставлять женщин…
Дрю не дала себе закончить мысль. Не рейнджеру говорить, для чего рожден Боевой Меч или полурейф.
Но несмотря на это, атмосфера между ними становилась все более напряженной и невыносимой.
Когда Талемир вернул ей сосуды, Дрю не выдержала. Вздрогнув всем телом, она поставила их на место и закрыла собой пространство между собой и воином, опустив губы и глядя на него.
И боги, это лицо… Его челюсть, лесные глаза, слегка искривленный нос и то, как смягчилось его выражение при виде ее… Ей захотелось схватить его и не отпускать.
Вместо этого Дрю положила ладонь на его мускулистую грудь, ощущая под ней стаккато биения его сердца.
— Я думала о том, что ты сказал…, — рискнула она.
На губах Талемира появилась еще одна медленная улыбка.
— Сейчас?
— Да.
— И?
Дрю встала на цыпочки, наклонившись так, что ее дыхание смешалось с его.
— И я хочу, чтобы ты это сделал. Я хочу тебя.
Талемир был невероятно неподвижен. Она не была уверена, что он дышит, но его глаза пылали желанием.
— Ты уверена? Даже несмотря на все, что ты знаешь? Со всем, что ты видела?
— Мне нравится то, что я видела, — сказала она ему низким и знойным голосом, а ее рука потянулась к тому, что, как она знала, напряглось в его брюках.
Он мягко схватил ее за запястье, останавливая ее.
— Ты же знаешь, я не это имел в виду.
Дрю заколебалась, нахмурившись и пытаясь прочесть его теперь уже нечитаемое выражение лица.
— Что-то случилось? Что изменилось после нашей поездки?
Талемир потер шею.
— Ночь стала темнее, — загадочно произнес он.
— Что это значит? — потребовала Дрю.
Талемир закрыл глаза и глубоко выдохнул.
— Ничего.
Дрю сжала челюсти.
— Я сказала тебе, что ты не должен рассказывать мне о том, о чем не готов, но не надо проявлять неуважение ко мне, лгать.
Его взгляд метнулся к ней.
— Ты права. — Он взял ее руки в свои. — Обещаю, я никогда не буду тебе лгать. — Талемир снова притянул ее к себе, и ее тело расплавилось в его руках.
Каждая ее частичка мгновенно откликнулась, взывая к нему — его пальцы, его рот, его…
— У меня грандиозные планы на следующий раз, когда мы останемся наедине, Дикий Огонь, — сказал он ей. — Я не стану тратить их здесь, на сыром участке грязи, в темноте.
Дрю запылала, дыхание перехватило, кожа запылала от желания прикоснуться к ней. Она прижалась к нему, ее груди касалась о его грудь, а нижняя часть тела терлась о его твердость.
Он издал тихий стон.
— Для всех этих планов… тебе понадобятся силы. — Он прикоснулся губами к ее губам, давая тихую клятву о том, что должно произойти.
— Я могу сказать тебе то же самое, — наконец произнесла она, используя все остатки силы воли, чтобы не броситься на него.
— Я не сомневаюсь. — Он еще раз провел губами по ее губам, прежде чем отстраниться.
Дрю сдавленно вздохнула и едва не застонала от холода, пронесшегося между ними.
Но он смотрел на нее, его лесные глаза были такими же напряженными, как и прежде.
— Когда речь идет о тебе, украденные кусочки времени не помогут. — Он собрал принесенные фляги и направился обратно к таверне.
Ошеломленная, Дрю стояла на месте. Все ее тело ожило в его присутствии, от его слов, от прикосновения его губ. Боги, она никогда раньше не хотела чего-то подобного. Никогда не представляла, что потребность может быть настолько велика, что она готова бросить все предосторожности на ветер.