– Фурии, спасите меня, это ужасно.
Талемир усмехнулся и сделал глоток сам.
– Разве настолько?
– С какой стати, ради всего святого, ты стал бы отдавать это кому-то?
Воин пожал плечами.
– Решил, что тебе это сейчас нужно.
Дрю действительно почувствовала себя теплее, не такой парализованной. Мысли о прошлом и ее ярость все еще таились где-то в глубине ее сознания, но они были менее навязчивыми, менее острыми. Оглядевшись, она поняла, что снова находится на верхнем этаже башни, не помня, как сюда попала.
Они все еще лежали на полу. Талемир опустился перед ней на колени, заслоняя своим огромным телом дверь. Она медленно встала, не обращая внимания на его большую протянутую руку.
– Вот это меч, – проговорил он, увидев оружие, которое она сжимала в руке. – Можно мне взглянуть?
Она оттолкнула его и убрала клинок в ножны.
– Нет, нельзя.
Не хватало ей еще, чтобы кто-то осматривал ее оружие, которого у нее не должно было быть.
– Что ты здесь делаешь? – спросила она, пытаясь отогреть руки.
– Я поднялся сюда, чтобы первым заступить на вахту.
– Вытянул короткую соломинку?
– Вызвался добровольцем. Я ни за что не усну. У меня мурашки по коже.
Дрю не стала язвить, что он таким образом чувствовал себе подобных, но, похоже, он все равно уловил ход ее мыслей.
– Я никогда не просил об этом, – сказал он ей, качая головой и указывая на себя. Каким бы сломленным он ни казался, она словно даже сейчас могла разглядеть чудовище внутри его.
Но как бы она ни старалась, у нее ничего не получалось. Она видела только мужчину, уважаемого всеми Воина Меча Тизмарра, его красивое лицо, искаженное серьезностью и печалью. Но это не означало, что дух тени не таился под его кожей.
– Как это случилось? – спросила она.
Талемир поник.
– Это долгая история.
Дрю указала на молнию, рассекавшую небо за окном башни.
– У нас есть время.
Но она не добавила, что знать врага – это половина успеха и что она сделает все возможное, чтобы победить его.
Талемир внимательно посмотрел на нее, прежде чем снова поднести фляжку к губам и сделать большой глоток.
– Я полагаю, это какая-то уловка, чтобы изучить мои слабости и уничтожить меня?
Он снова предложил ей выпить. Дрю сделала еще глоток, поморщившись от жжения, но расслабившись от тепла по телу.
– Подожди и узнаешь.
– Чудесно.
Воин Меча и рейнджер стояли бок о бок у окна, не касаясь друг друга, опершись локтями о каменный подоконник и вглядываясь в темноту. Если бы не хаос бури, на чернильно-черном полотне ночи не было никаких признаков жизни.
Талемир тяжело вздохнул, прежде чем заговорить.
– Это было во время последней битвы при Наарве, чуть больше полугода назад, – начал он, и в его глубоком голосе слышалось сожаление.
С учащенно бьющимся сердцем Дрю внимательно ждала.
– Как все знают, Кираун пал раньше. Там я также сражался, но меня вызвали обратно в Тизмарр, чтобы проинформировать лидера гильдии о том, что еще можно сделать для спасения Наарвы. Я был в крепости, когда мы получили сигнал о помощи от Воинов Меча, которые все еще находились там… Духи пришли как с севера, так и с юга, и напали гораздо сплоченнее и организованнее, чем мы ожидали… Я собрал оставшиеся силы в Тизмарре, и мы немедленно откликнулись на призыв наших братьев. Не прошло и часа, как мы отплыли из порта гильдии к югу от Кровавых лесов.
Дрю слышала об этом лесе: море деревьев, в которых текла кровь давно умерших предков-воинов. От этих слов у нее по коже побежали мурашки, а волосы на руках встали дыбом, но она не перебивала, не задавала вопросов.
Талемир указал на бушевавшую перед ними ночь.
– Битва произошла там, за водопадами, в самом сердце королевства. Они уже захватили Кираун на севере и ваш университет на восточном острове… Они набросились на нас со всех сторон. Я и Малик – брат Уайлдера – возглавляли оборону. Но то, с чем мы столкнулись, было не столько нападением, сколько истреблением. В тот день мы потеряли больше солдат и Воинов Меча, чем я мог сосчитать, и все же мы сражались.
Талемир отпил еще из своей фляжки, как будто спиртное придавало ему сил продолжать говорить.
– Мы с Маликом оказались в самом центре сражения, среди руин старого храма. Ваш народ называет это место Ислатон.
Дрю знала это место. Это был не столько храм, сколько круглый каменный памятник фуриям. Она несколько раз проходила мимо него по пути в университет Наарвы, когда была дворянкой, а позже – рейнджером.
– Вокруг нас убивали наших людей. Малик и я сражались спина к спине, вырезая столько сердец духов, сколько могли, бросая окровавленные черные тела на землю и поджигая их для пущей убедительности. Но они были неумолимы. Во всех отчетах недооценивались размеры их стаи… – Он замолчал, вцепившись в подоконник так, что побелели костяшки пальцев. – Малик пал первым. Я понял это только потому, что услышал крик Уайлдера с другого конца поля боя. В когтях двух призраков мрак прижал его к развалинам храма. Я подбежал к нему, но было уже слишком поздно. Его голова, его лицо… Они были неузнаваемы с того…
Талемир резко втянул в себя воздух, и его слова вырвались наружу.
– Вот тогда-то оно и настигло меня. Дух. Он отличался от других: у него были рога, он был намного больше и гораздо сильнее. Полосы теней подняли меня в воздух, и весь остальной мир исчез. Все кошмары, которые я когда-либо видел, проносились передо мной, окутанные тьмой и болью… А потом этот монстр… Он проник мне в грудь.
Его взгляд скользнул к ней, и Дрю поняла, что он никогда никому этого раньше не рассказывал.
– Держал мое сердце, – прошептал он. – Пронзая его когтями и распространяя свое черное проклятие. Я чувствовал каждую мучительную секунду, пока Уайлдер не воткнул ему в спину копье. Этого было достаточно, чтобы отвлечь монстра. Он отбросил меня, и я сквозь пелену теней наблюдал, как Уайлдер отбивался от него. Это было последнее, что я увидел… А очнулся уже привязанным к своей лошади на обратном пути к кораблям, после того как тьма поглотила Наарву раз и навсегда.
– Боги… – пробормотала Дрю, не в силах смотреть Воину Меча в глаза.
– Когда я очнулся, я понял, что что-то не так. Но прошли недели, прежде чем я осознал, что именно меня мучило. Дух, державший меня в своих когтях, не был простой пешкой. Это был регульдский жнец. Король духов, способный порождать еще больше себе подобных. Это чертово существо все еще где-то там.
Он содрогнулся.
– И никто не знает?
– Не считая мастера-алхимика из Тизмарра, только ты. Хотя, я думаю, Малик догадывается.
– Малик? Он выжил?
– С трудом. Он сильно изменился с того самого дня. Он больше не говорит: теперь он полностью немой.
Дрю проглотила комок в горле, ее переполняли противоречивые чувства. Она столкнулась с настоящим человеческим горем и глубокой, нескончаемой травмой.
– Я сожалею, что это произошло с тобой. И с твоим другом.
– Мне не нужна твоя жалость.
– Есть разница между жалостью и сочувствием, Воин Меча.
Он склонил голову.
– Я полагаю, ты права. Теперь ты знаешь… как был сотворен монстр.
– Ты думаешь, поэтому они забрали наших людей? Чтобы создать еще больше духов?
Талемир потер затылок.
– Не могу сказать.
Дрю посмотрела вдаль, представляя себе Ислатон и его белые каменные колонны среди когда-то зеленых трав. Она представила себе битву, описанную Талемиром, кровь, забрызгавшую руины цвета мела.
– Я до сих пор порой чувствую этот запах… – сказал Талемир отстраненным голосом. – Даже спустя столько времени, когда я вернулся в Тизмарр. Я чувствую исходящий от них ужасный запах паленых волос. Я чертовски его ненавижу.
– Ты так не пахнешь, – услышала Дрю свой собственный голос, не задумываясь над своими словами.
Талемир повернулся к ней, приподняв брови.
– Нет? Какое облегчение.
Дрю чуть было не сказала ему, что от него пахнет кедром и темными цветами, но сдержалась. Вместо этого она направилась к двери.
– Ты когда-нибудь слышал о родниках в Авеуме? – спросила она, остановившись, когда взялась за ручку. – Я читала истории о Прудах Чистоты. Люди со всего мира совершали паломничества, чтобы найти их, надеясь, что вода из них излечит от всевозможных болезней.
– Я знаю родники, о которых ты говоришь. После прохождения Великого обряда Воин Меча получает в дар сосуд с такой водой. Но, увы, даже самый чистый источник не может очистить меня от тьмы.
– Ты использовал свой?
– Я пытался. Возможно, к тому моменту я уже зашел слишком далеко.
– Возможно, тебе нужно было нечто большее, чем просто пузырек.
– Мы никогда не узнаем.
– Как скажешь… – согласилась Дрю. – Что еще вам дают? Когда ты проходишь обряд?
– Сталь из Наарвы, как ты знаешь. Тверийского жеребца, доспехи из Дельмиры, яд из Харента… – Он на мгновение замолчал, задержав взгляд на ее запястье. – Теперь, когда мы сблизились из-за моего мучительного прошлого и ты выведала у меня кое-какие секреты, почему бы тебе не показать мне этот браслет?
Дрю мрачно усмехнулась.
– Хорошая попытка, дух тени.
Она оставила его одного на вахте.
Ночь была долгой, прерываемой только завыванием бури и дрожью камней. Дрю сидела с отрядом, держась рядом с Эдриенн, пока мужчины говорили о войне и женщинах. Она многое слышала об этом раньше: многие рейнджеры были склонны рассказывать одни и те же истории снова и снова, потому что падение их королевства не оставило им ничего, кроме рассказов о якобы давно минувшей славе.
Казалось, прошли часы, прежде чем Талемир спустился по ступеням, а Баледор занял свое место на посту. Воин Меча все еще пребывал в задумчивости, когда сел у их небольшого костра и взял ломоть хлеба из рук своего протеже.
Уайлдер почувствовал, что нужно поднять всем настроение. Он хлопнул старшего воина по плечу и повернулся к группе.