– Ты больше не будешь принимать этот тоник, – сказала она, вглядываясь в его лицо.
– Ни капли больше, – поклялся он.
– Ты должен принять каждую частичку себя.
– Я согласен, – пробормотал он.
То, что когда-то пугало ее, теперь служило ее свободой – то, что было между ними, было настоящим, и оно было таким же огромным и непостижимым, как море. И таким же грозным.
Вместе с Талемиром она могла покорить весь мир.
Дрю приблизила его лицо к своему и поцеловала его. Покрытые синяками губы, горячие и припухшие, прижались к ее губам, его нетерпеливый рот раскрылся навстречу ей, позволяя ее языку скользнуть внутрь, вызывая в ней жар. Но она отстранилась, вглядываясь в его красивые, измученные черты.
– Я тоже люблю тебя, – прошептала она ему, и только ему одному.
Талемир тяжело вздохнул, а затем сдвинулся с места. Внезапно его руки оказались у нее в волосах, и он страстно поцеловал ее, прижимаясь к ней всем телом.
У Дрю защипали глаза от слез. Ее грудь вздымалась, переполненная всем, что она чувствовала к этому мужчине. Она поняла, что любовь случается не однажды. Это случалось каждый день, в короткие мгновения, в тихие паузы между громкими словами, в медленные прикосновения, в надежду, которую они обещали в темноте. Любовь была чем-то, что дышало и расширялось, что создавалось и менялось снова и снова, перековывалось только для того, чтобы стать сильнее.
Дрю прижалась к Талемиру, ее ладони скользнули по его груди, по плечам, где они задели мягкую перепонку его крыльев. Мужчина ответил ей еще одним поцелуем, горячим и пьянящим, полным отчаянной потребности, его руки скользнули к ее талии, к изгибам ее тела.
– Вы не возражаете?
Резкий голос Эдриенн нарушил тишину. Они неохотно оторвались друг от друга. Генерал и Уайлдер стояли в нескольких сантиметрах от них, оба со скрещенными на груди руками, и выглядели совершенно безразличными.
– На случай, если ты забыла, – съязвила Эдриенн, – нам нужно спланировать спасение и уничтожить логово…
– Да, с примирительным сексом придется подождать, – грубовато добавил Уайлдер, и его щеки порозовели.
Талемир тихо рассмеялся и поцеловал Дрю в висок.
– Тогда позже, – пробормотал он.
– Позже, – согласилась она.
Вскоре после этого Дрю оказалась в привычной обстановке: сидя за столом, она обдумывала план действий вместе с Талемиром, Эдриенн и Уайлдером. Ее отец и Баледор также присутствовали, как и Гас, который самостоятельно назначил себя представителем полудухов, все еще запертых в логове.
Дрю и Эдриенн наблюдали за ним, не в силах сдержать смех. Из бедного мальчика он превратился в никудышного оратора, который большую часть времени молчал, с благоговением глядя на Талемира. Тепло разлилось в груди Дрю, когда она заметила, как порозовели щеки Воина Меча. Он был явно смущен таким вниманием.
– Насколько я понимаю, у нас есть всего несколько вариантов, – проговорил Уайлдер. – Два, если быть до конца честным.
– И что за варианты? – спросила Дрю, возвращаясь к насущной проблеме.
– Мы могли бы напасть на логово напрямую, – медленно произнес младший Воин Меча. – Или мы могли бы устроить диверсию, выманить их, а когда они покинут логово, отправить команду на спасение ваших людей.
– Прямое нападение на логово подвергает риску тех, кто внутри, – возразил Талемир.
– Согласна, – вмешалась Дрю.
Эдриенн развела руками над картой острова.
– Значит, нам нужен отвлекающий маневр. Как мы можем их отвлечь?
– Используйте меня, – без колебаний сказал Талемир.
Сердце Дрю сжалось. Он только что вернулся к ней, и она не могла смириться с мыслью о том, что может потерять его снова.
Но Талемир продолжил.
– Они стремятся стать сильнее. У меня есть их сила и сила Воина Меча… Я буду для них маяком.
– И что потом? Нас могут спокойно убить, в то время как кучку полудухов могут спасти, а могут и не спасти? – спросил Баледор, прежде чем с извиняющимся видом посмотреть на Гаса.
Гас нахмурился, его крылья за спиной дернулись.
– Нет, – ответил Талемир. – Когда мы впервые вошли в логово, я почувствовал связь между ними… – Он произнес это медленно, как будто сам только-только начал складывать кусочки мозаики воедино. – Мне потребовалось время, чтобы до конца понять… Все духи связаны со жнецом, ведь были им созданы. Судя по этой связи, я подозреваю, что, если ты убьешь жнеца, ты убьешь и призраков, которых он породил.
У Дрю кровь застыла в жилах.
– Откуда нам знать, что, совершив что-то подобное, ты не умрешь? Не убьешь наших собственных людей? – заговорил Баледор снова, отстраняя руку Фендрана, когда тот попытался остановить его.
– Разве это важно? Это для общего блага. – Пожилой мужчина повернулся к Гасу. – Извини, парень, но, если бы ты был бы постарше, ты бы понял.
– Мне не нужно становиться старше.
Неприязнь Гаса была написана на его юном лице. Но, спрятав дрожащие руки за спину, он повернулся к Талемиру, широко раскрыв глаза при виде роста и крыльев воина.
– Делай, что должен, – мрачно сказал он.
Талемир одарил его доброй улыбкой.
– Это очень храбро с твоей стороны, Гас. Однако я верю, что такие люди, как ты и я, не пострадают, когда будет убит жнец.
– Почему так? – спросил Уайлдер.
– Потому что, хотя мы и принимаем тьму, мы, полудухи, изо всех сил цепляемся за свою человечность. В нас больше человеческого, чем в духах тени…
– Значит, ты в это веришь, – вмешалась Эдриенн.
Талемир кивнул.
– Верю.
– Но ведь это жеребьевка, – возразила Дрю, чувствуя, как паника сжимает ее сердце.
– С которой мы должны смириться.
Пальцы Талемира скользнули в ее ладонь, слегка сжав, прежде чем он отпустил их и вышел из палатки, чтобы найти свою седельную сумку.
– На нашей стороне есть кое-что еще.
Он надел перчатку для верховой езды, достал смятый букет цветов и положил их на стол перед ней.
– Я знаю, ты предпочла бы сердце духа, но я подумал, что в нашей нынешней ситуации они могут оказаться более полезными…
Ошеломленная, Дрю подняла цветы. Казалось, они запели от ее прикосновения. Ее браслет также нагрелся в ответ.
– Но скоро я принесу тебе сердце жнеца, Дама Огня, – прошептал Талемир ей на ухо.
– Может кто-нибудь объяснить мне, какое отношение ко всему этому имеют цветы?
Уайлдер явно терял терпение. Дрю подавила улыбку, снимая браслет и передавая ее младшему Воину Меча.
– Это очень редкий вид цветов. Они так сильно любят солнце, что темнота – их полная противоположность… Я пропитала эту сталь их пыльцой, и она чувствует, когда они рядом…
– Так вот откуда ты о нем узнала, – не веря своим ушам, пробормотал Уайлдер, переводя взгляд с нее на Талемира.
Она кивнула.
– Да. И когда я наконец рассказала ему об этом, мы узнали, что он не может к нему прикоснуться…
– Я бы не стал повторять это, – добавил Талемир. – Но он обжигает, если дотронуться до него. … Это оружие против них. Там целое поле этих цветов.
– Как далеко это поле? – спросил Фендран.
– В нескольких часах езды на восток.
Эдриенн усмехнулась.
– Ты не слишком далеко успел уйти, когда сбежал от нас.
– Достаточно далеко для того, кто никогда раньше не спасал троих людей, передвигаясь по тени, – парировал Талемир, поворачиваясь к Дрю. – Можно ли добавить эссенцию этих орхидей в наши клинки? Чтобы ослабить призраков? Чтобы победить жнецов?
Дрю изучила цветы в своих руках, прежде чем передать их отцу.
– Что думаешь? – спросила она мастера кузницы.
Он долго молчал.
– Мне нужен огонь, – сказал он наконец.
Дрю увидела, как Талемир и Уайлдер переглянулись.
– Что?
Первым заговорил Уайлдер:
– Только наарвийская сталь действительно может убить духа или жнеца…
– А это значит, что мы должны обработать как можно больше обычных клинков и стрел запасом цветов, которые принес Талемир, и собрать их как можно больше, прежде чем начать атаку, – проговорила Эдриенн. – Наши войска постараются задержать призраков, чтобы вы двое…
– И я, – вмешалась Дрю, обнажая меч.
Все уставились на нее и на ее клинок из наарвийской стали. Уайлдер выглядел так, словно был готов вновь спорить, но Эдриенн подняла руку.
– И Дрю, – сказала она. – Воины Меча и Дрю будут нацелены на жнецов. Если теория Талемира верна, этого будет достаточно.
– А если он ошибается? – спросил Баледор, окидывая Талемира оценивающим взглядом.
– Тогда Наарва немного раньше погрузится в надвигающуюся тьму, – холодно ответила Дрю.
Дрю попрощалась с Эдриенн наедине в своей палатке. Ее подруга должна была возглавить спасательную операцию с небольшим отрядом, который она подобрала сама, в то время как Дрю будет руководить диверсией вместе с Талемиром.
Генерал крепко обняла ее.
– Я говорила тебе, что рада за тебя, моя подруга?
Дрю обняла ее в ответ и рассмеялась.
– Даже несмотря на все это?
– Мы радуемся, когда можем. Я рада, что ты нашла свое счастье, даже если это случилось посреди кромешной тьмы.
Дрю с трудом проглотила комок в горле.
– Удачи тебе, сестра… – пробормотала она.
Эдриенн ответила улыбкой.
– Нет, она тебе нужнее.
Даже после того, как план был приведен в действие, Дрю не в первый раз пришлось защищать Талемира и его интересы. Наарвийцы относились к нему настороженно, даже больше, чем к Гасу, который явно был еще ребенком. Но Талемир… Он явил истинную тьму, обрушив ее на их лагерь. Все боялись его, и она их не винила. Мужчина был именно тем, кого они остерегались всю свою жизнь. Для них он олицетворял зло, которое украло их земли и забрало их близких.
Когда они пересекали лагерь, Дрю видела их решительно настроенные взгляды. «Он не монстр», – хотелось ей крикнуть им. Талемир мужественно справлялся с всеобщим вниманием и настороженностью, но она видела, что это глубоко ранит его, что это подтверждает его страхи, которые он так долго носил в себе.