– Тебе не нужно меня защищать, – тихо сказал он ей, когда они седлали лошадей. – Я понимаю их сомнения.
– Я всегда буду защищать тебя, – упрямо сказала Дрю.
– И я люблю тебя за это.
От этих слов ее охватил трепет.
– Но у нас могут быть другие проблемы, если мы переживем это… – заметил он.
Дрю сократила расстояние между ними и крепко поцеловала его.
– Решаем проблемы по мере поступления, Воин Меча.
Он улыбнулся ей в губы.
– Слушаюсь, Дама Огня.
Они вместе выехали из лагеря во главе армии.
Когда наступит рассвет, они будут готовы.
30Талемир
Они были в пути всю ночь, подготавливая костры вдоль побережья, чтобы зажечь их по сигналу и направить призраков прямо к ним.
Талемир и Дрю возглавляли отряд, и они одновременно испытывали напряжение, страх и неуверенность от предстоящей битвы. Талемир знал, что войска последуют за Дрю и Эдриенн до любой цели, но тот факт, что полудух претендовал на роль лидера, не устраивал их. Тем не менее они терпели его, зная, что без него их шансы равны нулю.
Неприятие со стороны наарвийцев не давало Талемиру покоя, и он знал, что для него не будет места ни среди них, ни в Тизмарре, когда война закончится. Но рядом с ним была Дрю, и, как она и сказала, ему нужно «решать проблемы по мере поступления».
Дрю и Уайлдер разрабатывали стратегию, придумывая ловушки, которые они могли бы расставить для призраков, чтобы задержать их, пока Воины Меча будут разбираться со жнецами. Уайлдер на удивление спокойно отнесся к тому факту, что у нее за спиной был спрятан клинок из наарвийской стали.
Талемир слушал их, осознавая, насколько наарвийцы приспособились к жизни после падения своего королевства, насколько изобретательными они стали. Неудивительно, что Дрю была одной из главнокомандующих. При этой мысли его грудь наполнилась гордостью.
Часы пролетели незаметно, и вскоре они вышли на поле солнечных орхидей. Первые лучи рассвета озарили небо, осветив море золотых цветов перед ними.
Дрю остановила свою лошадь рядом с лошадью Талемира, и он услышал, как у нее вырвался тихий вздох.
– Фендран! – позвала она отца.
Мастер кузницы вышел вперед и с горестью посмотрел на цветы.
Губы Дрю сжались в тонкую линию, и Талемир увидел в ней решимость. Как бы ей ни хотелось полюбоваться цветами, которые напоминали ей о матери и брате, впереди была важная работа.
Она повернулась к отцу.
– Соберите около сотни цветков и измельчите их, насколько это возможно. Остальные ингредиенты и инструкции вы найдете в этом списке. – Она достала из кармана листок пергамента и маленькую баночку. – Это все, что осталось от моих собственных запасов.
Фендран взял их и кивнул.
– Нагрейте лезвия и опустите их в настой, – объяснила она. – У нас нет горна, но огонь подойдет. Я обрабатывала им свой браслет последние несколько месяцев. Берите как можно больше оружия.
Кузнец не задавал вопросов. Он отправился выполнять просьбу дочери, и Талемир не мог не восхититься его верой.
– Что еще? – спросил ее Талемир, замирая от предвкушения. – Мы с Уайлдером позаботимся о том, чтобы ловушки тоже были покрыты этим веществом.
Уайлдер успел начать действовать, заставив Талемира почувствовать себя бесполезным.
– Твоя очередь настанет достаточно скоро, – сказала ему Дрю, потянувшись, чтобы похлопать его по руке, прежде чем спрыгнуть со своей лошади.
Он сухо кивнул и отправился на поиски Гаса и Баледора.
Вернувшись после инструктажа о том, как разжечь сигнальные костры, Талемир заметил, что в море орхидей была проложена тропинка, а в центре образовалось поле, в которое было необходимо заманить монстров, чтобы ослабить их. Ему лишь нужно было убедиться, что он не притронется к цветам тоже.
Несколько ловушек, похожих на те, что он видел для медведей, были замаскированы папоротниками, создавая ложные безопасные зоны, куда призраки могли бы приземлиться, пытаясь спастись от жжения солнечных орхидей.
Умные, жесткие и стратегически продуманные, совсем как Дрю.
Наарвийские войска действовали быстро и эффективно по ее приказу, ожидая от нее поддержки. Она давала им ее, никогда не колеблясь, никогда не проявляя слабости, и Талемир любил ее за это еще больше. Она была маяком надежды не только для него, но и для своего народа.
Словно почувствовав его взгляд, она подняла глаза от того места, где совещалась со своим отцом и Уайлдером. Ее взгляд встретился с его, и она кивнула.
Они были готовы.
Талемир проглотил комок в горле. Пришло его время внести свой вклад.
Он поднял руку в сторону Гаса, который ждал у незажженного костра. Мальчик махнул ему, прежде чем поднести факел к растопке, и огонь разгорелся. Мгновение спустя зажегся еще один костер, и еще, и еще, посылая цепочку сигнальных огней по всему побережью, вплоть до скалы логова.
Затем Талемир позволил тьме воцариться. Он выпустил когти, расправил крылья и запрокинул голову к кроваво-красному небу, открывая себя ониксовой силе, заключенной в нем. Нити магии струились из его когтей и груди. Он призвал мрак к жизни из глубин своего проклятого сердца и направил далеко на запад, туда, где ждали призраки. В тот же миг мужчина почувствовал, как к нему приковано внимание потустороннего мира, и понял, что их план сработал.
Они приближались.
– Приготовьтесь, наарвийцы, – крикнул он, и его голос эхом разнесся по равнинам.
Дрю и Уайлдер заняли свои места рядом с Талемиром. Тьма все еще окутывала его, но он повернулся лицом к войскам, к народу Наарвы, которого подвел Тизмарр, к людям, которых он был полон решимости не подвести снова.
– Я знаю, что я не тот, кого вы хотели бы видеть сражающимся на вашей стороне, – обратился он к ним, донося свои слова далеко за пределы их строя. – Знаю, что вы слишком долго жили в тени призраков, что вы доблестно, неустанно сражались с тьмой. Не могу обещать вам победных песен, но могу поклясться, что мы встретим тьму ответной тьмой, что мои тени – ваш щит, и я обрушу их на врага с тем же гневом, который вы чувствуете в своих венах, потому что я тоже его чувствую.
На мгновение воцарилась тишина, затем сталь запела, вынимаемая из ножен.
Сердце Талемира сжалось, когда Дрю обнажила свой меч и подняла его над головой.
– Сегодня, – крикнула она, – мы все как один восстаем против тьмы. Сегодня мы загоним этих монстров обратно в зловонную дыру, из которой они вышли. Кто со мной?
Громовые возгласы эхом прокатились по цветущему полю. Народ Наарвы объединился раз и навсегда, когда небо заволокла тьма.
31Дрю
Духи появились первыми.
– Уайлдер! Лучники! – закричала Дрю, не отрывая взгляда от приближающейся стаи, ее сердце бешено колотилось.
– Натянуть тетиву! – скомандовал Уайлдер. – Натянуть тетиву! Стреляйте!
Залп стрел, обработанных эссенцией орхидей, взметнулся в воздух, когда толпа монстров ринулась в атаку.
По всему полю разнеслись пронзительные крики, и облеченные плотью существа упали с неба, сильно ударившись о землю, крича при соприкосновении с цветами. Стрелы разрывали им крылья, вонзались в жилистую плоть, заставляя их падать вниз.
– Стреляйте! – снова закричал Уайлдер.
Дрю начала действовать, уже размахивая пылающим клинком. Она переходила от одного поверженного призрака к другому, следуя примеру Талемира, который быстро вырезал их черные сердца. Уайлдер передал командование лучниками и прибежал им на помощь, когда духов стало заметно больше. Их окутал холод, а вместе с ним и гнилостный запах паленых волос.
Плети теней хлестали их строй, рассеивая их силы, мучительные крики пронзали воздух.
– Меняем линию фронта! – взревела Дрю в безумии. – Меняем чертову линию!
Те, кто был в состоянии, заняли свои позиции, ожидая от нее дальнейших указаний. Отбросив мимолетную мысль о том, что это была работа Эдриенн, Дрю расправила плечи и взмахнула мечом.
– Держите строй! – рявкнула она. – Держите!
Стрелы и призраки наверху все еще заслоняли свет, и на них обрушилась новая волна атаки духов.
– В бой! – закричала Дрю.
Вокруг нее наарвийцы отчаянно сражались, делая все возможное, чтобы победить монстров, – стрелы, копья, мечи вонзались в растерявшихся и ослабевших существ.
Дрю вглядывалась в хаос, когда их силы хлынули, как стая злобных змей.
– Тал, справа от тебя! – крикнула она, и страх пронзил ее в гуще сражения.
Могучий Воин Меча без колебаний отразил удар, и призрак издал крик, когда ему отсекли руку и пригвоздили к земле другим клинком. Дрю прыгнула вперед и без раздумий выпотрошила монстра, пронзив его грудную клетку и вырвав из нее сердце. Она тяжело дышала, не ожидая, что тяжелая сочащаяся масса вызовет у нее рвотный рефлекс.
Подавляя желчь, она продолжала сражаться, кровь шумела у нее в ушах, когда она продвигалась вперед. Это было не похоже ни на одно сражение, в котором она участвовала раньше: более напряженное и хаотичное, чем те, что были в прошлом. Дрю размахивала клинком почти как одержимая, разрубая врага с необузданной яростью. Каждый удар по жилистой плоти был для ее матери, каждый взмах меча – для ее братьев. Она растворилась в песне войны, в ритме мести.
Все было как в тумане: вокруг них кружились тени, над полем разносились крики людей, некоторые мучились от боли. Раздался лязг стали и металлический щелчок открывающихся капканов, когда они зажали монстров в своих шипастых челюстях. Железный запах крови, смешанный с запахом паленых волос, обжигал ноздри Дрю, когда она снова и снова взмахивала клинком.
Духи и наарвийцы в равной мере погружали мир в хаос, и от натиска сражения она хватала ртом воздух, пытаясь выбраться из толпы. Это было сокрушительно, насилие и засохшая кровь не прекращались, угнетая ее со всех сторон. Но она не поддавалась панике. Эдриенн учила ее не этому. «Остановись, подумай, оцени ситуацию».