Она была одета лучше всех в своем окружении, как всегда бывает у модисток. Так, должно быть, принц и выбрал эту девушку. Она была одета лучше принцессы, которая походила на церковный колокол в своем красном платье, и лучше фрейлин, двух скучных девок без всякого чувства цвета и формы.
Но Юханна была такая изящная, такая легкая в своих движениях, что мадам Кригер почти возненавидела ее от всей души. Волосы девушки так красиво развевались, шея была тонкая и белая, как у мраморной статуи. И грудь, грудь тесно и красиво лежала в корсете, а бант, лежавший прямо перед ложбинкой, делал ее похожей на подарок, который так и жаждет быть открытым. Мадам Кригер не могла отвести от нее глаз, пока шла за ней, пока разговаривала и рассказывала что-то, щебетала то об одном, то о другом, и когда она смеялась, грудь в корсете чуть колыхалась, и это легкое движение заставляло мадам Кригер закипать от злости, чувствуя смесь возбужденной ярости и восторга. Это было то единственное, чего ей не хватало. Она — это единственное, чего ей не хватает. Последняя деталь, чтобы все встало на места. В прошлый раз модистке загадочным образом удалось ускользнуть, но сегодня это наконец-то случится.
После обеда она вернулась к мальчишке. Но он просто лежал на полу клетки, как больной зверек. Наверное, его нужно было немного покормить, но она не хотела этого делать. Прежде чем уйти, она проверила, что веревки достаточно крепки, а кляп не выпадает изо рта. Береженого Бог бережет.
Теперь ничего не должно сорваться. Доктор готов. Эксперименты закончены.
Пока принцесса и ее свита заходили в магазины и выходили из них, вперед и назад по Силкегаде[34] и Свертегаде[35], мадам Кригер старалась держаться поближе. Она с притворным интересом разглядывала окна магазинов и товар, разложенный у уличных торговцев, и в то же время наблюдала за принцессой, как она примеряет шляпки, перчатки, ботинки и даже корсеты в магазине на Виммельскафтет. Все это время модистка была терпелива и улыбчива, даже когда принцесса застревала в наряде, который она примеряла, и приказчики должны были высвобождать ее.
Сейчас они вышли из венской кондитерской, где ели пирожные со взбитыми сливками, и пошли по Лилле Конгенсгаде[36]. Принцесса шла первой, камеристки следом, Юханна последняя.
Начинался дождь. Мадам Кригер поприветствовала кадета, который отдал ей честь, увидев форму с погонами на плечах, но в остальном старалась избегать внимания к себе, косясь на компанию на той стороне улицы.
Они собирались раскрыть зонтики, когда одна из камеристок крикнула Юханне:
— Нам пора поспешить. Часы будут бить через четверть часа. — Они побежали через улицу на Конгенс Нюторв.
На площади кишела разрозненная толпа. Прогуливающиеся люди, бегущие от дождя, торговцы, срочно упаковывающие свой товар. Мадам Кригер нашла взглядом красное платье принцессы, и процессия исчезла в Королевском театре.
Разумеется. Они пойдут в театр. Вот почему они кружили вокруг площади последние пару часов.
Мадам Кригер пошла за ними, но предалась размышлениям.
Театр — опасное место, когда собираешься кого-то похитить. Слишком много людей, слишком много глаз. И королевская охрана как раз за углом. С другой стороны, темнота театра, шум и громкие трубы оркестра могут ей помочь схватить модистку, как тогда в неразберихе и хаосе в Дюрехавсбаккене не было лучше времени и места, чтобы схватить мальчика. С небольшой выдержкой и смелостью это может получиться. Ей нужно усыпить Юханну внутри и вынести ее наружу. Если мадам Кригер кто-нибудь остановит, например, городовой, то она скажет, что женщине стало дурно и она сопровождает ее в больницу. В театре ужасно жарко и душно, там много людей, а у модистки нет с собой веера. Она упала в обморок, ей нужно подышать свежим воздухом, и молодой офицер выносит ее и садится с ней в экипаж, кого это удивит?
— Билет на вечернее представление? Восемь за один, четырнадцать за двоих.
Мадам Кригер обернулась. Голос был грубым, но принадлежал женщине. Она продавала билеты в ложу, стоя прислонившись к стене театра, скрываясь от дождя. На руках у нее был некрасивый младенец, а другой ребенок сидел на земле у ее ног.
— Или можете купить у меня, это дешевле.
— Сколько стоит место в ложе? — спросила мадам Кригер.
— Дороже. Двенадцать скиллингов один, — сказала торговка билетами и сплюнула в сторону.
Мадам Кригер не желала торговаться. Это заняло бы больше времени. Она протянула монеты в руку женщины и взяла свой билет. Поспешила в вестибюль и стала искать модистку и принцессу, но они уже ушли на свои места. Часы уже пробили пару раз. Большинство посетителей сражались за то, чтобы пройти на свои дешевые места в нижних рядах и на полу и на самые дальние на галерке, но обитые бархатом ступени в ложу были почти безлюдны. Мадам Кригер показала свой билет, прошла по лестнице и вошла на небольшой балкон справа от сцены, когда оркестр уже закончил настраивать инструменты.
В зале жарко, как в кузнице.
На галерках над мадам Кригер и внизу дети плакали, мужчины ели, женщины хлопали. Здесь были быстрые пальцы под платьями и горячительные напитки в звенящих бутылках, и резкие окрики с разных сторон. Они изо всех сил боролись за лучшие места, толкались и теснились. Какой-то парень чуть не упал через перила на сидящих внизу, но вот поднялся занавес, и все во мгновение ока забыто.
Шут на сцене был обряжен в слишком большую для него шляпу, и гитара плохо сочеталась с его короткими руками.
— Сейчас я расскажу вам историю об Айвенго, лучшем рыцаре, который когда-либо сражался в войне Красной и Белой роз, — закричал он, — о его приключениях и борьбе за сердце избранницы.
Люди свистели и периодически что-то выкрикивали Айвенго, некоторые смеялись, а некоторые бросались черствым хлебом и интимными предметами гардероба.
Раньше мадам Кригер была в театре только два раза, она не знала произведения, и оно было ей совершенно неинтересно. Вместо этого она осматривала ложи. Медные лампы, покрытые зеленой патиной, освещали театр. В них заливали китовую ворвань, и от них на весь театр шло зловоние мертвых морских животных. Кригер могла различить принцессу в ложе посередине, и она наполовину спрятала лицо за розовым веером. Фрейлины сидели справа, и в ложе за ними сидела модистка. Но Юханна была не одна. Она делила ложу с пожилой женщиной, четырехугольной дамой, которая сидела прямо за ее спиной, не сняв с головы шляпу. Возможно, это зажиточная купчиха, которая не имела представления о театральном этикете.
Мадам Кригер почувствовала, как кровь стучит в висках. Как ей подобраться к Юханне, когда купчиха сидит на пути? Почему ей так не везет? Мадам Кригер никогда не верила в поговорки и ругательства. Нет, как говорил Шнайдер, это вера и суеверия, жалость и сострадание — четыре элемента, противоречащие природе, которые мешают прогрессу человечества.
Компанию шуту на сцене составил рыцарь, который взошел на сцену под яростную барабанную дробь из оркестровой ямы. Публика ликовала. Юханна тоже.
Может, она сможет выманить Юханну в коридор? Что, если контролер потребует показать билеты? Или если придет записка от принцессы? Что угодно, лишь бы выманить Юханну из ложи и избавиться от купчихи.
Рыцарь на сцене прервал размышления мадам Кригер.
— Я никогда не отказывался от славной добычи без боя, — спел рыцарь и несколько раз топнул ногой по полу в такт.
Мадам Кригер бросила еще один взгляд в ложу модистки. Кое-что случилось. Купчиха закрыла глаза.
Исполнители пели всего десять минут, а она уже уснула. Кажется, удача все-таки существует.
Сейчас.
Мадам Кригер в возбуждении поднялась с места и поспешила в коридор. Он был пуст. Кто-то оставил здесь остатки своего обеда, который съел прямо в ложе. Мадам Кригер пересчитала двери, пытаясь попасть в нужную. То была средняя ложа, где сидела принцесса. Та — ложа фрейлин.
Вот.
Там сидит Юханна, подумала мадам Кригер и осторожно потянула на себя дверь. Она оказалась за тяжелыми, винно-красными бархатными портьерами, которые закрывали дверь в ложу. В щель она видела Юханну, которая беспокойно ерзала на стуле и смеялась каждый раз, когда шут начинал скакать по сцене. Купчиха сидела слева от мадам Кригер. Она сидела тихо, но уже в другой позе. Возможно, она пошевелилась во сне? Или собиралась проснуться? Мадам Кригер осторожно тронула ее за плечо. Та слегка всхрапнула, и голова тяжело упала на грудь.
Публика взорвалась в ликовании. Громкая буря аплодисментов, кто-то закричал «Да здравствует король!». Скоро антракт. Мадам Кригер должна была это сделать. Прямо сейчас.
Она осторожно налила немного «дыхания ангелов» на платок. Не мало, но и не столько, чтобы Юханна никогда не проснулась. Все будет испорчено, если она умрет, кровь должна циркулировать во всем теле, чтобы плоть можно было использовать. Мадам Кригер засунула бутылочку обратно в карман и задержала дыхание. В ту же секунду дверь в ложу отворилась. Маленькая пожилая дама прошла за занавес. Она возбуждена, суетлива и чуть было не растянулась у ног мадам Кригер. Было так темно, что она ничего не видела.
— Я искала тебя, Юханна. Повсюду, — сказала женщина тихо.
— Тетушка, что ты здесь делаешь? Ты промокла до нитки.
— Мы не можем здесь разговаривать, пошли, — сказала тетя и посмотрела на спящую даму.
— Не думай о ней, расскажи, что случилось. — Юханну раздражало, что ее оторвали от представления.
Тетя зашептала:
— Я же тебе говорила, я же тебе говорила, что тебе нужно беречься. Тебя раскрыли.
Мадам Кригер стояла тихо. Она попробовала подслушать, о чем они говорили, но их голоса исчезли в шуме музыки из оркестра и ударов меча на сцене. Она потянулась вперед к щели и увидела силуэты обеих женщин. Они выглядели нервно возбужденными, и маленькая женщина держала Юханну за плечи обеими руками.