Дверь открылась. Это была Молли, которая очень спешила. Как раздраженная кляча. Но все же симпатичная, подумал он.
— Я его получила. Смотри, Ханс Кристиан, — сказала она, садясь рядом.
Она положила перед ним бумагу. Бумагу о приеме. Он изучил ее под пристальным взглядом Молли с другой стороны стола. Он гордится за нее, помня, как его самого пригласили к Коллинам на ужин после того, как они в первый раз встретились в Королевском театре.
— Что здесь написано? — спросила Молли.
Он начисто забыл, что она не умела читать. У этого были и свои преимущества, например, когда нужно придать особое значение немного скучной бумаге о найме. Он прокашлялся, посмотрел на несколько предложений, ряд скучных фактов, имя, которое даже не ее собственное, что ее имеют право наказать телесно, если она совершит промашку, и даже казнить, если того пожелает король.
— Что с тобой? Ты забыл, как читать? — спросила Молли.
— Я боюсь прочитать это тебе, ты слишком высоко поднялась, — ответил он. Люди не любят ждать, им приходится выпрашивать, чтобы им рассказали историю. До этого момента он доказывал противоположное, и он сам выпрашивал разрешение что-то кому-то рассказать.
— Ты сам сейчас заносишься, читай же это, или дела у тебя пойдут еще хуже, — шепнула Молли и сжала кулак, наполовину закрытый рукавом шерстяной кофты.
— Отлично, экономка пишет о тебе… что у тебя есть все качества, которые ценит Помазанник Божий. Вряд ли решающим аргументом стала природная красота, которая идеально подходит для принцесс, и целых шесть аленов талантов.
— Шесть аленов?
— Ну здесь так написано, — объяснил он.
— А сколько у человека их может быть вообще? — спросила Молли и принялась в сомнении кусать ногти.
— Семь.
— А у тебя сколько?
— К сожалению, только три.
— Шесть аленов талантов. Где написано про таланты? — спросила она.
Ханс Кристиан немного отодвинул в сторону изящный фарфор и стал изучать слова «наказывается по решению Магистрата» посреди страницы.
— Когда ты начинаешь? — спросил он, оттолкнув бумаги в сторону, пока Молли вдруг не научилась читать.
— Я начну в тот самый день, — ответила она. — Сегодня. Они собираются подготовить особенный праздник. Маскарад. Вот почему они наняли новых горничных и поварих.
— А ты ее видела? Ту, которую мы ищем?
Молли покачала головой.
— Нет еще.
— А что с принцессой? Она там была? — спросил Ханс Кристиан.
— Да, но я точно увижусь с ней сегодня, — продолжила Молли. За изрядное время она рассказала о замке и об экономке, и о той болтовне, которую ей удалось подслушать, когда ей показывали кухню. Ханс Кристиан был весьма удивлен, понимая, что ей и правда удалось проникнуть в замок. Что она имела такое твердое намерение узнать правду, находясь рядом с лучшими семьями страны, чтобы найти убийцу. И спасти его от плахи.
— А теперь, раз уж мы здесь, давай выпьем чаю, — сказала Молли. Она была в салоне всего один раз, много лет назад, с пожилым посетителем, ведь только так она и могла сюда попасть.
Ханс Кристиан собирался что-то сказать. Объяснить ей, что ему приходится экономить.
— Спокойно, я заплачу, — сказала она, подозвав подавальщицу. — Я заняла немного денег у Саломины. А тебе не стоит этого и начинать, ни с мужчинами, ни с женщинами.
Вскоре после этого половой принялсся разливать им чай. Тонкий пар поднимался от танцующего основания чашки, раскрашенной узором в виде ракушек. Молли ждала, пока он уйдет. Тогда она сможет наполнить чайную ложку и влить в себя чай, как жидкий суп.
— Ик, — воскликнула она. — Кисловато. Не понимаю, что люди находят в этом хорошего.
— Попробуй добавить немного сахара, — предложил Ханс Кристиан. — Он, конечно же, входит в цену. — Он покосился на пару серьезных господ, которые вошли в двери и сели в заднем углу салона.
Она стала рассказывать дальше. О том, как боялась, что ее раскроют. И о других горничных, которые только о том и говорили, что о пире и принце.
Ханс Кристиан тронул свой чай. Маленькие листики, которые просочились через носик чайника, лежали на дне. Он не хотел класть сахар в чай, но не смог удержаться и взял половину чайной ложки. Каждая маленькая гранула сахара нарушала идеальную гладкость поверхности, чтобы опуститься на дно. Когда он тронул их чайной ложкой, они закружились и исчезли, как пена с поверхности воды. Одна из них всего на короткий миг сверкнула красным и вскоре исчезла, растворившись.
— Что-то не так, — шепнул он. — То или иное. С сахаром. — Ханс Кристиан опустил ложку в сахарницу и немного копнул, ища еще одну особенную гранулу.
Вот она. Собралась уже исчезнуть среди сверкающего белого пейзажа в сахарнице.
Попалась. Он заметил ее на острие чайной ложки. И рассмотрел на свету.
Красный сахарный кристаллик.
Молли ненадолго отвлеклась от прихлебывания чая и подалась вперед. И засмеялась. Обескураживающий смех, легкий и заразительный.
— Никогда раньше не видела красный сахар, — сказала она.
Это было неправильно. Разве могло это быть правильным? Красное и белое. Ханс Кристиан мог поклясться, что к нему начали приходить видения, если бы Молли не видела того же, что и он. Он опять посмотрел в чай. Он уже немного его выпил. Вдруг ему стало плохо. Как будто какая-то жужжащая тошнота.
— Что-то происходит? Тебя отравили? — спросила Молли.
— Что? Нет, я всего лишь… — Он поднялся и прошелся по салону.
— Что-то не так? — спросил половой. — Я могу вам чем-то помочь?
Ханс Кристиан прошел мимо него, прямо к лестнице, которая вела вниз, на первый этаж. У нижней площадки лестницы располагалась маленькая кухня. Дверь во внутренний двор была открыта, и печка с ревущим огнем занимала целый угол. Мужчина в колпаке пекаря украшал целое блюдо круглых пирожных.
Половой последовал за ним вниз по лестнице.
— Уважаемый господин, вам туда нельзя, я вынужден вас попросить…
Ханс Кристиан осмотрел полки со стаканами, кадками и большими горшками со специями со всего света. Целую стену занимали странные инструменты: клещи, стержни и лопатки. И большие мешки с мукой разных оттенков грязновато-белого цвета.
— Покажите ваш сахар, — сказал Ханс Кристиан пекарю.
Пекарь стал отряхивать свои руки, и вокруг него поднялись целые мучные облака.
— Наверху очень много сахара. Я прошу вас пройти обратно в салон, — повторил половой.
— Я хочу увидеть ваш сахар, — настаивал Ханс Кристиан, смотря только на пекаря. — Это сахар? Вы не хотите открыть для меня мешок?
Пекарь посмотрел на него скептически. Затем он долго качал головой.
— Вам здесь нечего делать. Ступайте.
Ханс Кристиан схватился за мешок. Чисто машинально. Его вот-вот отсюда вышвырнут, и другой возможности у него нет.
— Что вы делаете? — закричал половой и изо всех сил потянул мешок на себя, но Ханс Кристиан крепко в него вцепился. Звук порвавшейся материи. Сахар засыпал все вокруг. Ханс Кристиан, пекарь и приказчик увидели миллионы сахарных кристалликов, которые запрыгали и покатились по полу. И тогда Ханс Кристиан сам бросился на пол и стал на ощупь перебирать сахар. Он набрал целую горсть, пересмотрел ее, отбросил и взял еще одну. Не подходит, не подходит, совсем не подходит. Он забрался под стол и нашел одну, а потом еще больше. Он ухватил их своими намокшими пальцами со скоростью молнии. Два красных кристалла, которые он держал перед глазами пекаря двумя пальцами, не могли пояснить ему, в чем было дело. Сахар растаял, и красные кристаллы превратились в розовые пятна на пальцах. Наконец он схватил полную горсть кристаллов, каждый из которых был красным, и протянул ее приказчику.
— Вот оно, я знал это, белый становится красным, я знал это.
На кухне наступила тишина, полная тишина. Только где-то сзади потрескивали дрова в печи.
— Ну хватит, — сказал половой. — Я найду городового. И вы заплатите за все это.
Ханс Кристиан онемел. У него проснулось сомнение, в чем вообще было дело. Его мысли метались от сахара к маленькой комнате и собрались в маленьком мешочке сахара, который он все еще держал в руках.
— Вы сейчас же последуете за мной прочь, — заявил половой. Он взял его за локти и повел прочь, раздраженно переговариваясь с пекарем.
Датская Вест-Индская компания.
Название на мешке сахара. Это была компания, которая импортировала и продавала сахар. Это предприятие было известно своими разнообразными товарами, которые продавались повсюду в городе. Кофе, чай, корица, перец. И сахар. Датская Вест-Индская компания.
Над названием компании напечатан ее знаменитый символ. Солнце. Склонявшиеся лучи. Теперь Ханс Кристиан был уверен. Это то же солнце, которое золотарь нарисовал на стене своей камеры.
Когда белый сменяется красным в туннеле.
Он повернулся и выбежал из кухни.
— Куда вы идете? — раздался голос полового. — Вы должны заплатить…
Ханс Кристиан все же был рад. Он поспешил вниз по лестнице и сел за стол.
Молли посмотрела на него пронизывавшим взглядом.
— Ты очень странно себя ведешь, — сказала она. — Люди на нас пялятся.
— Белый сменяется красным, — сказал он с возбуждением в голосе, заставив Молли оторваться от чайной ложечки. — Золотарь разрисовал всю свою камеру солнцами. Я думал, что он говорит о своей казни как о восходе солнца. Но он просто-напросто говорил о сахаре, который окрасился в красный цвет. А это компания. Она как-то связана с убийствами. Но я не знаю как. Пока не знаю.
Молли посмотрела через его плечо.
— Половой стоит там и смотрит на нас, что ты натворил?
— Послушай меня, Молли. Все это сходится. Сахар, замок, золотарь — и все это как-то связано с убийствами. Ответ здесь, в Датской Вест-Индской компании.
Молли ничего не ответила. Она отодвинула чай и выглядела растерянной.
— Но все же почему сахар красный? — спросил Ханс Кристиан, чувствуя себя туповатым и недогадливым. — Зачем кому-то красить сахар в красный цвет и как это связано с Анной?