Надо было бежать как можно быстрее, но она не удержалась и обернулась: Антонио был уже совсем рядом, и она потеряла драгоценные секунды.
Тогда она бросилась, не разбирая дороги, в поле. Где-то там, вдалеке, слышался шум работающего трактора.
– Помогите, пожалуйста, помогите!!! – кричала она то ли по-итальянски, то ли по-русски, но Антонио сбил ее с ног.
– Зачем ты полезла в печь? – Он прижал ее к земле, глаза его показались ей налитыми кровью. Саша вырывалась, пыталась снова закричать. Но он закрыл ей рот рукой, и девушка задохнулась криком, закашлялась под его ладонью. – Что тебе надо было, русская дура, воровка! Зачем ты полезла в печь?! – Он не кричал уже, он шептал: – Зачем, Алессандра, все было так хорошо! – Он придавил ей грудь коленом, сжал руки на горле девушки. – Все же обошлось, зачем ты полезла в печь?
Саша пыталась вырваться, бить его кулаками, царапаться, но дыхания не хватало, она хрипела, слезы текли по лицу…
23
– Дотторе, к вам синьора. – В дверях показался инспектор Томмазо. – Она говорит, что видела убитую девушку.
Лука поднялся и вежливо пожал руку пожилой женщины в очках, которая смущенно прижимала к груди большую клеенчатую сумку.
– Располагайтесь, синьора. Я комиссар Дини.
– Синьора Мадзони, – с достоинством наклонила голову женщина. Видно было, что она чувствует себя немного не в своей тарелке, но любопытство пересиливало, и она с интересом оглядывала кабинет.
– Рассказывайте, – подбодрил женщину инспектор. – Рассказывайте комиссару все, как мне рассказывали.
– Вот этот синьор полицейский, – она кивнула на Томмазо, – приехал к нам на ферму и показал фотографию девушки, блондинки, а я ее помню! Я хотела ехать в Кастельфьорентино на рынок, но синьор сказал, что надо обязательно приехать сюда к вам, чтобы вы записали, что это недолго… – Она умоляюще посмотрела на Луку и перевела взгляд на Томмазо. – Это ведь недолго, да? Вы обещали отвезти меня потом на рынок.
– Да-да, отвезем обязательно. – Лука усадил женщину на стул. – Где вы видели эту девушку?
– Да там же, в Кастельфьорентино… Там в центре есть гостиница, знаете, наверное, там жена владельца, синьора Маринелла, вкусные булочки печет – «венецианки», с кремом, знаете? Я всегда за булочками захожу.
– Синьора, давайте ближе к делу.
– Так я рассказываю, как вот этому синьору, как велели, по порядку, – снова обернулась она к Томмазо, и тот поощрительно кивнул:
– Вы про девушку, не про булочки рассказывайте.
– Ну, и в этот раз, пока ждала автобус, я зашла выпить воды туда в бар, и там была эта девушка, с сыном синьоры Ченни. Я давно знаю эту семью.
– Ченни?
– Ну да. Тонино – сын синьоры Ченни, он теперь редко в деревне бывает, все больше в городе.
– То есть вы видели эту девушку с Антонио Ченни?
– Ну да, я же вам говорю, это было… две недели назад… ну да, рынок же в четверг, я как раз в четверг там и была… вот как сегодня, я как раз опять за продуктами собралась, а на автобус теперь не успею, ох, главное, чтоб рынок не закрылся!
– Подождите, синьора! Вам показалось, что они знакомы?
– Ну как же не знакомы! Они целовались прямо там, в баре, а потом, я еще воду допивала, они ушли. Я давно Тонино-то не видела, вот и выглянула в окно, разглядеть, что у него за подруга. Он на красивой такой машине был, новой. Они вместе с той девушкой и уехали.
– А вы уверены, что это та самая девушка?
– Мне вот синьор фотографию показал, как же не уверена, она красивая, блондинка, волосы длинные, у нас таких мало. И потом это же Тонино, я должна была рассмотреть его подружку. Так бы я, может, и внимания не обратила, а девушка Тонино – это другое дело.
– Томмазо, запиши все подробно, пусть синьора подпишет, и отвези синьору…
– Синьора Мадзони, Джина Мадзони, – быстро проговорила женщина.
– Отвези синьору Мадзони в Кастельфьорентино. Зайдешь в бар, покажешь фотографию, может, еще кто-то опознает.
– Массимо, – открыл он дверь в кабинет помощника, – как там Алиса? Давай вези ее сюда, в комиссариат! Бернини, Алессио, со мной! – Он перелистал бумаги на столе, выхватил листок с данными и адресом Антонио Ченни и на глазах ошеломленной синьоры Мадзони выбежал из кабинета.
Он так и знал, что опросы и рутинная кропотливая работа полицейских дадут результат.
– Антонио Ченни, кто бы мог подумать, – буркнул комиссар уже в машине.
Городки Кастельфьорентино и Кастельмонте они обошли стороной по объездной дороге. Ехали не включая сирену, полицейская машина неслась вплотную к машине комиссара.
Проехали Марьяно, притормозив на центральной площади и уточнив направление, и уже спускались с холма, когда далеко впереди на дороге Лука увидел две фигуры: одну маленькую впереди, вторую повыше, уже нагонявшую первую.
Маленькая фигурка свернула с дороги вниз в поля, в этот момент большая догнала ее, фигурки слились, потом обе упали на землю.
Лука резко затормозил, выскочил из машины, махнув полицейским во втором автомобиле:
– Вперед, по дороге! – и бросился через поле, топча посевы, спотыкаясь, чуть не упав несколько раз на вспаханной земле между полосами грядок.
Над полем несся звук сирены, включенной на полицейской машине, петлявшей по извилистой дороге.
Лука оторвал Антонио от Александры, отшвырнул его в сторону, и в этот момент на обочине затормозила полицейская машина.
Теперь парень никуда бы не делся, и Лука, даже не обернувшись к нему, схватил Сашу, поднял ее с земли.
Девушка висела на его руках безжизненной куклой.
– Саша, Алессандра, ты в порядке? Stai bene? Tutto a posto?? Dimmi, dimmi! Ты как? Саша!
24
Саша долго лежала у себя в комнате и смотрела в окно. Есть не хотелось, но поужинать перед завтрашней дорогой, наверное, надо. У нее еще немного болело горло, но в остальном все было нормально.
Это подтвердил и врач в больнице, куда первым делом отвез ее Лука и где ей пришлось провести три дня.
Хорошо хоть билеты поменять успела, иначе бы пропали. Вернее, поменял комиссар, пообещавший, что полиция еще и оплатит Сашино пребывание в Италии, в чем она, однако, сомневалась. Не с их бюрократией.
Потом Саша подписала все необходимые бумаги. Ее уведомили, что придется вскоре приехать снова для свидетельства на суде.
Хотя вскоре в итальянском смысле может означать и на следующий год, и через три года. Медлительность итальянского правосудия давно стала притчей во языцех.
Прошлым вечером они долго сидели в маленьком ресторанчике во Флоренции, у Меркато Нуово. Саша медленно потягивала прохладное белое вино.
У вина был соломенный цвет и аромат лета, солнца, июльских тосканских полей. Это было знаменитое «Верначча» из Сан-Джиминьяно, вино, которое пили еще этруски.
Саша мелкими глотками, чтобы не утруждать горло, пила вино и слушала Луку, который вертел в руках свой бокал и лишь изредка виновато поднимал глаза на Сашу.
От вина становилось тепло внутри и горло почти не болело.
Стараясь лишний раз не встречаться с ней взглядом, Лука рассказывал:
– После того как синьора Мадзони дала показания, бармен в кафе в Кастельфьорентино вспомнил Антонио и Ольгу, ему запомнилась красивая длинноволосая блондинка, он еще позавидовал ее парню, вот ведь красотку отхватил! Опознали Антонио и Алиса и Лоренцо, это именно тот парень, с которым Ольга уехала из Венеции.
Биологическая экспертиза обнаружила частички кожи Ольги на обрывке шейного платка, который Саша вытащила из печи, именно этим платком задушили девушку.
Антонио хватался за голову, раскачивался и рыдал. Потом, уже в комиссариате, вдруг воспрянул духом и уверял, что просто пошутил, что он хотел напугать Алессандру, которая ему очень понравилась, и не собирался причинять ей вреда, а Ольгу вообще никогда не видел, кто такие Алиса и Лоренцо не знает и никогда их не встречал.
Полиция получила данные из Венеции: номера его машины были зафиксированы на платной стоянке на пьяццале Рома в Венеции, само по себе это могло быть только косвенным доказательством его пребывания там и знакомства с молодыми людьми, но оно даже не понадобилось.
К этому времени был аккуратно просеян весь мусор в выгребной яме на ферме, среди прочего тряпья нашли остатки почти сгоревшей женской сумки и прочие женские штучки, принадлежавшие, судя по заключению биологической экспертизы, именно Ольге.
После появления результатов экспертизы и беседы с Лукой с глазу на глаз Антонио признал свою вину в нападении на Александру, но уверял, что совершил это в состоянии аффекта, испугавшись за дядю.
Сам старый синьор долго молчал и лишь после очной ставки с Антонио начал рассказывать, уговаривая полицию, что племянник не виноват, вся вина только на нем.
История Марии Лучии ни одно столетие жила в их семье.
Никто не мог сказать точно, как все было на самом деле. По преданию Мария Лучия была беременна от своего дяди Мартино и угрожала рассказать всем, что на самом деле они потомки Луизы Чеччи, забеременевшей от французского солдата. Но если дядя устроит ее брак с Антонио, тогда она готова молчать.
Мария Лучия ставила под угрозу все, на что пошли их прадеды ради сохранения репутации семьи: они отказались от дома и родной деревни, чтобы смыть славу предателей. Тогда им случайно повезло, удалось продать дом приехавшим в деревню родственникам мясника. Может, дом у предателей и не купили бы, но вместе с домом Чеччи, естественно, передали и огород, где несколько грядок было отведено под эстрагон, а главное, рецепты использования этой травки, мясник давно выспрашивал и уговаривал дать ему немного драгончелло – эстрагона.
Лишь один рецепт жена главы семьи спрятала и увезла с собой. Это был рецепт домашнего плотного хлеба – торта ди тесто, которому эстрагон придавал особый вкус.
Сначала они уехали в Кастельмонте, а спустя пару лет, изменив фамилию в документах, перебрались на ферму в Марьяно, где до сих пор жили их потомки.