— Я этого не знала и никогда не замечала, — сказала Саша. — Совы необыкновенные птицы, и теперь я понимаю, откуда в их глазах мудрость веков.
— Когда мы познакомились, ты сказала, что хотела бы иметь за спиной такого стража. Я очень удивился, ведь это практически девиз нашего ордена. Но не обольщайся, не думай, что Буббо почувствовал что-то и защитил тебя в минуту опасности. — Барон снова подмигнул девушке. — Он просто полетел так, как его учили, низко над головами зрителей, испугав твою врагиню.
— Если бы не Буббо, я бы не сидела сейчас за столом, — вздохнула Саша, — я никогда его не забуду. Он спас мне жизнь. Я даже боюсь подумать, что со мной могло случиться, если бы он был в клетке в этот момент.
— Случайностей не бывает, — сказал Коррадо давно привычную для нее фразу. — Но я должен попросить тебя об одной вещи, которую тебе трудно будет исполнить, но это важно, и ты должна мне пообещать.
— Что я должна исполнить? — Саша не сомневалась, о чем попросит ее барон и ей стало очень грустно.
— Забудь об этой истории, забудь о медальоне, который я тебе показал. Все это старые сказки. Есть лишь гастрономическое братство, где я по наследству стал главой, магистром. Ну, а для официальных мероприятий мы избираем президента. — Коррадо поднял бокал — За твое возвращение домой и за здоровье. Salute!
И снова дрогнуло пламя свечей, словно крылья большой птицы прошелестели где-то совсем рядом, и тень скользнула по комнате. Тень Минервы.
В Лукке Саша пересела на поезд до Флоренции и как всегда, только он пересек незримую границу долины Эльзы, Саша ощутила привычное теплое чувство, словно после долгого отсутствия она опять оказалась дома.
Слова по радио «поезд прибывает на станцию Санта Мария Новелла» наполнили ее предвкушением встречи с любимыми местами.
Несмотря на межсезонье, долина Гарфаньяна прекрасна. Горы, речки, городки за крепостными стенами, замки и крепости «другой Тосканы», неизвестной любителям зеленых холмов вокруг Сиены, заслуживают большего, чем холодная неделя в ноябре. Но только здесь, в долине Эльзы она была на своем месте, дома, и этого чувства она бы ни на что не променяла.
И вот уже местный поезд, третий с сегодняшнего утра, вез ее к маленькой станции, откуда осталось пройти всего метров двести до фуникулера, поднимающегося на высокий холм, где горели под осенним солнцем терракотовым огнем крепостные стены древнего города.
Дверь замка распахнулась и не успела Саша что-то сказать, как пожилая невысокая женщина кинулась ее обнимать и расцеловывать в обе щеки, да не два раза, как здесь принято, а все двадцать:
— Signora, bellina, да что ж так долго где-то ездила, когда тут тебя ждут. Ох, дождалась я, синьора моя приехала! Наконец то!
— Фиона, — смеялась Саша, — да отпусти ты меня, все, я здесь, я приехала.
Не успела девушка устроиться в своей комнате, как открылась дверь и вплыла Фиона с огромным количеством всяческой снеди, которую принесла на подносе в ее комнату Фиона.
Здесь были и тосканские колбасы аж пяти видов, и несколько нарезок сыра, включая, конечно, терпкий пекорино тоскано, и сало — знаменитое лардо ди колонната, и горячий хлеб, и оливки, и луковый джем, и конечно, бутылка кьянти ди Кастельмонте.
— Голодная же с дороги! — Фиона водрузила поднос на небольшой столик у стены.
— Mamma mia! Фиона, ну куда столько! Я и есть-то не хочу!
— O mangi, o ti butto dalla finestra! — погрозила пальцем пожилая синьора и тут же расплылась в улыбке.
— Что? «Или ешь или я выброшу тебя в окно»? — ушам своим не поверила Саша.
— А у вас так не говорят? — удивилась в свою очередь Фиона. — Мы всегда так говорим маленьким детям, все мамы и бабушки!
— Придется есть, — засмеялась Саша, — замок высоко, лететь с горы далеко, косточек не соберешь, — и она вздрогнула, вспомнив другую гору, на которой чуть не распрощалась с жизнью третий раз за время своих приключений.
Наевшись с дороги, девушка задремала, здесь это давно вошло в привычку, словно кокон безмятежности охватывал ее в старом замке, а сверху, для верности, еще и окутывал туман, и она спала здесь так, где больше нигде на свете.
Проснулась она от стука в дверь.
— Отдохнула? Поехали ужинать, — в дверях стоял Роберто.
Саша собралась, и спустилась вниз, где в компании графа уже подпрыгивал от нетерпения невысокий пожилой испанец.
Они с Гильермо расцеловались и загрузились в машину.
Осеннее солнце скрылось, пока Саша спала, и в вечерней темноте начинал накрапывать дождик, он стучал по стеклу машины все сильнее.
— Тоскана плачет, зная, что мне пора домой, — пошутила Саша, хотя при мысли о том, что завтра ей придется ехать в аэропорт, она готова была плакать вместе с дождем.
Приключения в долине Гарфаньяна сломали весь ее запланированный отпуск, она ничего не успела увидеть и ни с кем встретиться. Она до сих пор не привела в порядок свои мысли и ощущения, толком не осознала, что произошло за десять дней в горах, а уже пришла пора прощаться и с Тосканой.
— А когда ты приехала, она от чего плакала, — ехидно поинтересовался Роберто, — от счастья?
Девушка не спрашивала, куда они едут в этот раз, но неожиданно впереди засияли огни довольно большого города, и вскоре такая узнаваемая башня выросла над крышами. Невероятно, прощальный ужин предполагался в Сиене!
Они оставили машину на одной из боковых улочек у главной сиенской площади — Кампо, безлюдной дождливым осенним вечером. Башня, золотая в вечерних огнях, отражалась на мокрой мостовой, и зрелище было прекрасно: пустая Кампо, умытые дома и темное осеннее небо над Сиеной.
Роберто свернул в переулочек сразу при выходе с площади, и они нырнули в невысокую дверцу, оказавшись в небольшом и уютном помещении.
Графа здесь знали, пожилой синьор в белом фартуке, сразу и хозяин, и повар, и официант, кивнул им на столик в углу и почти сразу же подошел и озвучил меню, судя по всему, напечатанного списка блюд здесь не предполагалось.
Саша была согласна на любое из перечисленных блюд, потому что все, что предлагал синьор, входило в список ее любимой еды.
После тяжких мук гурмана, она решилась на тосканские тортелли с соусом из дикого кабана и томленую в печи баранину. Оба блюда были настолько вкусными, что девушка готова была просить гастрономического убежища в маленькой таверне.
Баранина таяла во рту, одновременно и мягкая, и сочная, даря тонкую пряность иголочек розмарина и ощущение тепла старой печи.
— Пожелаем мне счастливого пути? — она подняла бокал, улыбнувшись спутникам.
— А что, ты уже уходишь, и даже не доешь? — Тут же испортил торжественность момента граф.
Они смеялись, слушая рассказы Гильермо, ужасались, выслушав историю Сашиной поездки в Кастельторре, вспоминали какие-то события из ее прошлых приездов, и девушка думала, как это прекрасно, что здесь, в маленькой траттории в осенней промокшей Сиене, у них уже были общие воспоминания!
Но ужин закончился, как заканчивается однажды все хорошее.
Как же хотелось Саше продлить его! Ведь сейчас они выйдут на улицу, и поедут в Кастельмонте, и, проснувшись утром, Саша отправится в аэропорт… Но пора было расплачиваться и пускаться в обратный путь.
Здесь, в маленькой траттории, в доброй компании, весь остальной мир казался таким далеким, как же хотелось, чтобы этот вечер не заканчивался так быстро!
Машина, пробиравшаяся к выезду из города через узкие сиенские улочки, вдруг остановилась.
— Пойдем, — повернулся Роберто к Саше, я хочу показать тебе одно место.
Они вышли на небольшую площадь и тут же нырнули под своды старого здания, где в свете ночных фонарей переливалась вода.
— Это особое место, — сказал граф, — Среди всех сиенских источников и фонтанов Фонтебранда — самый известный и любимый сиенцами. Сейчас мешает дождь, но в ночной тишине можно услышать шум реки… Это Диана — подземная река под Сиеной. Неизвестно, куда она течет и откуда берет свое начало. На протяжении многих веков рассказывали легенды и истории о таинственной Диане. Около двух столетий проводили различные раскопки, но Диану никто не смог найти. Тем не менее, для сиенцев это вполне доказанный факт… О Диане вспоминал Данте, о ней сложены предания и стихи, но Диана до сих пор остается тайной Сиены, секретом, охраняемым этой землей. — Тут граф сделал приглашающий жест рукой, — воду в Фонтебранде можно пить.
— Это традиция? — спросила Саша.
— Не совсем. Это опасно! Но не в смысле гигиены. Здесь говорят. что выпив воды из древнего фонтана, можно прикоснуться к душе Сиены, к мистической древней реке Диане и… стать немножечко pazzo — сумасшедшим, правда, в хорошем смысле.
— Это как?
— Кто-то становился святым, кто-то поэтом, кто-то терял голову от любви и совершал невероятные поступки или делал глупости…
— Пошли-ка отсюда, стар я для глупостей, — зашумел Гильермо, и Саша не успела даже романтично вздохнуть.
Дождь не переставал и вместе с дождем поля и холмы снова, как и в первые дни ее приезда, накрыл туман.
У Саши возник эффект дежавю: оперные арии по радио, темная машина, скользящая по мокрым тосканским аллеям в тумане, неожиданно примолкший Гильермо — все это уже было, в самом начале ее осеннего отпуска.
Машина понималась вверх по дороге на холм в Кастельмонте, когда навстречу пронесся белый внедорожник, тут же скрывшийся в тумане.
— В Кастельмонте все уже закрыто, — сказал Роберто, — вот и Алессандро из энотеки домой уехал, кто ночью в такую погоду в ресторан пойдет.
Машина остановилась у замка, испанский профессор первым выкатился со своего сиденья, потуже затянул шарф, наброшенный поверх элегантного пальто, и вдруг заявил:
— Нет, так просто мы не расстанемся, я приглашаю всех выпить!
— Интересно где? — поднял брови граф. — Даже энотека уже закрыта.