– Ну, если смотреть с этой точки зрения, – хмыкнула девушка.
– И скажите мне, чем вас не устраивает второй плюс?
– Деньги что ли?
Мирослава кивнула.
– Он меня устраивает. Но Эвелина и сама хорошо зарабатывает.
– Я чувствую, что Остап вам чем-то не угодил?
– Не в этом дело!
– А в чём?
– Он клялся Эвелинке в вечной любви! Но представьте себе, быстро успокоился!
– То есть?
– Полгода назад я видела его с другой девицей.
– И что же в этом плохого?
– Ничего. Мог бы и не торопиться устраивать свою личную жизнь.
Мирослава невольно улыбнулась, – по-моему вы не справедливы по отношению к Остапу.
– Почему же это?
– Если парня бросает девушка, то это ещё не повод для его ухода в монастырь.
– Вот как? А впрочем, вы правы, – Снежана тихо рассмеялась, – я пристрастна к нему из-за Эвелинки. Ведь когда он встречался с ней, и они собирались пожениться, он мне нравился, – Снежана тихо вздохнула.
– А вы не помните, когда именно и где вы встретили бывшего парня Эвелины?
– Почему это не помню? У меня прекрасная память! Это было на выставке пейзажистов в галерее на улице Гоголя.
– В «Вишнёвой роще»?
– Да.
– Остап интересуется живописью?
– Не замечала за ним этого пристрастия.
– Значит, живописью интересуется его новая девушка.
– Скорее всего.
– Вы не разговаривали с ним?
– Нет. Просто обменялись кивками.
– Как зовут девушку, вы не знаете?
– Откуда?!
– Может быть, слышали, как Остап называл её?
– Он никак не называл её, по крайней мере, пока был в пределах моей слышимости.
– Самочувствием Эвелины он у вас не поинтересовался…
– Шутите? – фыркнула Снежана, и, помолчав полминуты, добавила, – я думаю, она просто перестала для него существовать. По крайней мере, на меня он произвёл впечатление человека, избавившегося от своего прошлого, как ящерица от хвоста.
– Даже так?
Снежана утвердительно кивнула.
– Но я бы всё равно хотела с ним поговорить.
– Зачем?
– Для расширения кругозора, – отшутилась Мирослава.
Кафельникова пожала плечами и одарила её взглядом, который говорил, – если вам больше нечем заняться, то почему бы и не поговорить с Остапом.
– Вероятно, Никитенко больше не живёт с родителями?
– Вероятно, – согласилась Снежана и добавила, – я думаю, что он живёт теперь у своей новой пассии.
– В любом случае родители должны знать его адрес.
– И друзья, – добавила Снежана.
– Но мы не знаем его друзей.
– Почему не знаем? Лично я знаю Севку Митрохина.
Мирослава не стала уточнять, насколько близко Снежана знает Севку Митрохина, вместо этого она спросила, – и вы знаете его адрес?
– Да, конечно, – она назвала улицу, дом и квартиру.
– Он проживает один в квартире?
– Нет, там живут его дедушка и бабушка и младшая сестра.
– А родители?
– Родители живут в другом месте. А Сева с Маринкой можно сказать караулят стариков.
– В смысле?
– В том смысле, что они очень старые, нуждаются в уходе. И главное имеют огромную квартиру, в которую по просьбе сына прописали внука и внучку.
– Думаю, что мне стоит попытаться увидеться с Севой сегодня вечером…
– Попытайтесь. У меня есть и его домашний телефон. Но я на вашем месте не стала бы ему звонить.
– Почему?
– Скорее всего, он откажется с вами разговаривать. А вот если вы нагрянете неожиданно, то, возможно, и добьётесь от него чего-нибудь.
– Спасибо за совет, – Мирослава попросила счёт.
Снежана поднялась вслед за ней и они, выйдя из кафе, разошлись в разные стороны.
Несмотря на то, что она поблагодарила Снежану за совет, Мирослава решила всё-таки позвонить Митрохину. Но не сама.
Отъехав на своей «волге» от кафе на несколько метров, она набрала номер своего домашнего телефона.
Почти тотчас она услышала голос Мориса Миндаугаса, – детективное агентство «Мирослава» слушает.
– Морис, это я, Мирослава.
– Я узнал.
Мирослава догадалась, что Морис улыбается.
– Я сейчас продиктую тебе номер телефона, ты позвонишь по нему и спросишь Севу.
– О чём мне с ним разговаривать?
– Ни о чём. Его, скорее всего, нет дома. Ведь рабочий день в разгаре. Трубку возьмёт его дед или бабушка. Вот их ты и спроси, когда Севу можно застать дома. А потом перезвонишь мне.
– Если его нет дома, почему сами не звоните?
– Ишь, какой любопытный! – шутя, укорила она, – мог бы и сам догадаться.
– Подстраховываетесь?
– Совершенно верно. Жду твоего звонка.
Морис перезвонил через пять минут, – трубку взяла молодая девушка или женщина. На мой вопрос спросила, кто я такой. Я ответил, что Севин приятель из Питера. Здесь проездом всего до завтрашнего утра. Она ответила, что очень жаль, так как Сева в командировке и вернётся только через четыре дня.
– Спасибо.
– Это супруга, интересующего вас Севы?
– Скорее всего, сестра.
– Когда нам ждать вас домой?
Загадочное слово «нам» относилось к Морису и пушистому чёрному коту Дону.
Мирослава улыбнулась и сказала, что уже едет домой и прежде чем повесить трубку, спросила, – у нас обед будет?
– Обижаете, – откликнулся Миндаугас и в трубке раздались гудки. Тем самым он дал ей понять, что обсуждать обеденное меню по телефону не собирается.
Мирославу это не слишком огорчило. В еде она была непривередлива, ела практически всё, что дадут. Зато ужасно не любила готовить сама, хотя и умела.
Правда, до кулинарных способностей Мориса ей было очень далеко.
Она тронула машину с места и вскоре уже выехала из города.
На шоссе она набрала скорость и, не отрывая взгляда от дороги, стала мысленно составлять дальнейшие планы по расследованию убийства Светланы Климовой.
Её целью было не просто отвести подозрения от Эвелины, но и найти настоящего убийцу.
Приехав домой Мирослава, узнала, что ей звонила её тётя Виктория и просила перезвонить.
У Мирославы было две тёти – тётя Зоя, мать любимого двоюродного брата Виктора, который был офицером спецназа и постоянно пропадал в горячих точках. Мирослава скучала о брате, искренне радовалась редким весточкам, приходившим от него. Ей, как и матери, Виктор писал бумажные письма, зная, что они будут их читать, перечитывать и ощущать тепло его рук и сердца.
Но чаще всего Волгина виделась с Викторией.
Тётя Виктория известная писательница и поэтесса жила с мужем и рыжим котом Луи в соседнем коттеджном посёлке. Они довольно часто виделись и перезванивались почти каждый день.
Мирослава перезвонила Виктории, сидя в удобном кресле в ожидании ужина и та радостно сообщила ей, что приобрела 4 билета на завтрашний вечер и концертный зал на концерт Мацуева.
– Надеюсь, вы с Морисом поедите?
– Да, конечно! Спасибо, тётя, ты же знаешь, как Морис любит хорошую музыку.
Миндаугас, действительно, был меломаном. Он и сам неплохо играл на рояле.
Правда, музыку он предпочитал классическую. Терпеть не мог попсу и тяжёлый рок.
На ужин были запечённые куриные грудки с гарниром из тушёной цветной капусты. А к чаю пончики с яблоками.
– Морис! Ты волшебник! Так вкусно, что пальчики оближешь, – сказала она, одарив Миндаугаса благодарным взглядом.
– Я старался, – тихо отозвался он.
– Кстати, ты не знаешь, куда пропала книга Кларка?
– Её изъял Шура, как вещественное доказательство.
– Доказательство чего?
– Оскорбления нанесённого фривольным высказыванием англичанина пончикам!
Они оба рассмеялись.
После ужина, обняв одной рукой кота, а другой, перебирая его длинную шелковистую шерсть, Мирослава рассказала Морису о результатах своей поездки.
– А почему вы хотите увидеться с Никитенко?
– Сама не знаю…
– Не боитесь разбередить парню старые раны?
– Надеюсь, что этого не случится. Тем более, что Снежана уверена, что он увлечён своей новой девушкой.
А что может дать для расследования разговор с ним?
– Если бы я знала, то обязательно сказала бы тебе об этом, – улыбнулась она.
За окном тихо шумели ветви садовых деревьев. Некоторые из них уже покрылись цветами и обещали одарить летом и осенью заботливых хозяев щедрым урожаем.
Глава 8
А вот Потаповой вечер не принёс ни тихой радости, ни умиротворения. Только горькие слёзы и отчаяние, несмотря на все усилия тёти и адвоката ободрить её и вселить в неё надежду.
Измученная долгими разговорами со следователем и осознав весь ужас свалившегося на неё обвинения, Эвелина не могла ни есть, ни спать.
Она вновь и вновь перебирала события последнего года.
Вспоминала, как увидела Геннадия впервые и сразу же влюбилась в него. Хотя в то время у неё и был другой парень. Ося, который любил её, и казалось, готов был исполнить самые её невероятные желания. Тётя Эвелины и родители Оси уже начали готовиться к свадьбе.
Сама Эвелина чувствовала себя глубоко виноватой перед Остапом, но после того, как в её сердце поселился Геннадий, она не могла выйти за Никитенко.
Хотя и сама она чувствовала, и подруги её предупреждали. А тётя просто рыдала в голос целую неделю, когда Эвелина сказала ей, что свадьбы не будет.
А несдержанная на язык София в ответ на пылкие слова Эвелины о своей любви к Геннадию и о том, что он проник в её сердце точно песчинка под створки раковины, чтобы превратиться в жемчужину, оборвала подругу и заявила, что он проник в её сердце, как взломщик под покровом ночи. Расположился там, не снимая ботинок. И добавила, что из ошмётка грязи никогда не родится жемчужина.
Эвелина тогда сильно обиделась на подругу и не разговаривала с Софьей почти неделю. Но потом они помирились, так как обе чувствовали глубокую душевную привязанность друг к другу и не хотели её разрушать.
В итоге Софья, впрочем, как и Снежана не то, что привыкли к существованию в жизни Эвелины Геннадия, а притерпелись к нему.