– Значит, любовница Геннадия не убивала Светлану, – начала разговор первой хозяйка дома.
– Не убивала.
– Я Игорьку об этом сразу сказала. Но он мне не поверил.
– Вероятно, потому, что схватил девушку с оружием в руках.
– Вот-вот, – кивнула Маара Ильинична.
– А кого подозреваете вы?
Женщина пожала плечами.
– Я слышала, что смерти Светланы мог желать её муж?
– Ерунда! – отмахнулась хозяйка дома.
– Почему?
– Потому, что я хоть и не люблю Геннадия, но не могу отрицать того факта, что у него кишка тонка, но самое главное заключается в том, что смерть Светланы лишает его средств существования.
– Разве он не может претендовать на часть фирмы?
– Нет, – уверенно ответила Мара Ильинична.
– Почему? Вам известно содержание завещания Светланы?
– Причём здесь её завещание? Скорее всего, его вообще не существует. Просто эту фирму создал мой брат и при разводе он оставил её жене на время.
– На время?
– Да. Фирма должна перейти Игорю в день его двадцать пятого рождения. В случае гибели Светланы она переходит ему автоматически, невзирая на возраст.
– Это оформлено документально?
– Да.
– Климов знал об этом?
– Думаю, что, да.
– Почему вы так решили?
– Года два назад Геннадий нашёл себе молоденькую пассию и решил уйти от Светланы, поделив активы фирмы. Ей пришлось просветить его.
– Откуда вы знаете?
– Она сама мне об этом рассказала.
– Мне понятно, почему Геннадий передумал разводиться, но непонятно, почему Светлана держалась за него.
– Мне самой это непонятно. Несмотря на свою не слишком презентабельную внешность, ему каким-то образом удаётся очаровывать женщин и крутить ими так, как ему заблагорассудится.
– Но переписать часть акций фирмы на мужа Светлана отказалась?
– Она просто не могла этого сделать.
– Ваш брат поступил благоразумно.
– Он всегда поступает благоразумно, кроме одного раза, когда женился на Светлане.
– Она вам не нравилась?
Мара Ильинична покачала головой.
– Почему?
– С самого начала она показалась мне ненадёжной.
– Да? Она изменяла вашему брату?
– Думаю, что не изменяла. Почти уверена в этом. Но она во всём была не постоянной.
– В смысле?
– Например, ей понравилось платье. Она надела его пару раз и разочаровавшись, отдала подруге.
– Но…
– Понимаю, неубедительно. Но так же было с приобретённой мебелью, планировкой дома, поездкой на курорт. И со многим другим.
– Теперь более менее понятно.
– Но я всё таки очень благодарна ей! – неожиданно проговорила Мара
– За что?
– Не за что, а за кого, – улыбнулась Горелова, – за Игоря – моего любимого племянника.
Взгляд Мирославы выразил понимание. И она спросила, – теперь вашему племяннику придётся разъехаться с Климовым?
– Он бы с радостью это сделал. Но нет надобности. Квартира тоже оформлена на Игоря.
– То есть Климов превращается в бездомного?
– Ну, почему, же. У него есть квартира, но сейчас она сдаётся.
– Квартира личная собственность Геннадия?
– Не совсем. Её купила Света, когда они поженились. Оба они являются её собственниками.
– То есть четверть этой квартиры по закону принадлежит Игорю?
– По закону, да. Но Игорёша уже мне сказал, что претендовать на неё не будет. Пусть мол, Генка подавится этим куском. Я с ним согласилась, но нехотя.
– Почему?
– По мне лучше деньги, полученные от четверти этой квартиры собачьему питомнику отдать, чем этому кобелю, который сразу же начнёт в неё девок водить.
– Что же вам мешает забрать эту часть деньгами?
– Игорёчкиных нервов жалко.
– Можно нанять адвоката и он разрулит всё без его присутствия. Тем более закон на его стороне.
– И то верно. Спасибо, что подсказали, – Мара Ильинична нежно посмотрела на своих питомцев, наверное, уже предвкушая, как отдаст деньги на благо их обездоленных собратьев.
В этот день Волгина больше никуда не поехала.
Телефон тоже молчал, и они мирно провели остаток дня вдвоём с Миндаугасом, трапезничая, ухаживая за садом и делясь впечатлениями от прочитанных недавно книг.
– Так значит, – сказала Мирослава, – книга о французах исчезла вместе с Шурой тем утром.
– Ага, – улыбнулся Морис, – он её конфисковал. Остаётся надеяться, что на время…
– Представляю, какую бурю чувств он испытывал при чтение главы о французской кухне.
– Это точно. Но я бы рекомендовал нашим чиновникам от образования перенести французское меню для школьников в наши школы.
– Ты слишком многого хочешь, дорогой!
– Но разве здоровье будущего нации не стоит на первом месте?
В идеале стоит, а в реальности, – она махнула рукой и погрузилась в свои мысли.
– Какие у вас планы на завтра? – спросил Морис.
– Ты знаешь, я никак не могу понять, как так вышло, что Климову убили из наградного оружия ветерана войны?
– Наверное, как и предполагает сын, его кто-то украл, а потом продал.
– Возможно. Но мне не верится, что боевой офицер хранил оружие в открытом доступе.
– Он же был очень старенький.
– Всё равно.
Морис пожал плечами.
– Сам подумай, ни сын, ни кто-то ещё не говорили следователю, что ветеран страдал маразмом. Значит, с головой всё у него было в порядке, и он не позволил бы никому взять у него ключ от сейфа. А если бы заметил его пропажу, сразу же позвонил бы в полицию. Старшее поколение воспитано именно так.
– Вы что же думаете, что его продали уже после смерти старика? Сын?
– Может быть, его вообще не продавали… – задумчиво проговорила Мирослава.
– Но как же?! Если бы сын ветеран хоть тончайшей ниточкой был связан с Климовой или её мужем, полиция бы раскопала эту связь.
– Нет, я, конечно, уверена, что сын ветерана не причастен к убийству Климовой. Здесь что-то другое.
– Что же?
– Вот это я и хочу попытаться узнать завтра.
– Поедите к сыну ветерана?
– Нет, сначала на квартиру к самому ветерану.
– Не понял…
– Хочу поговорить с соседями. Узнать живёт ли кто-то сейчас в его квартире.
– Возможно, родственники её уже продали?
– Сомневаюсь. Но если даже твоё предположение верно, соседи-то остались на месте.
– Да, верно.
– Морис! Смотри, какая луна! Она просто не сводит с нас глаз!
– Не иначе, как тоже интересуется ходом расследования.
– Шпионит?
– Почему сразу шпионит. Просто берёт уроки детективного мастерства. А потом на пару с лунным зайцем возьмёт и откроет своё лунное агентство.
– И составит нам конкуренцию?
– Нет, надеюсь, она будет заниматься расследованием космических дел.
Они одновременно рассмеялись и, пожелав друг другу спокойной ночи, разошлись по своим комнатам.
Дон сладко потянулся и потопал за своей любимой хозяйкой.
Глава 11
На следующее утро, Мирослава, как и собиралась, поехала на квартиру к ветерану.
На её звонки никто не откликнулся, как впрочем, и следовало ожидать.
Мирослава позвонила в дверь напротив, но там тоже никто не отозвался.
За дверью рядом детективу послышался детский плач, и она осторожно нажал на кнопку звонка.
Ещё не стихли его переливы, когда дверь распахнулась. На пороге стояла растрёпанная молодая женщина. В одной руке она держала ребёнка, а в другой розового слонёнка.
– Вы почтальон? – спросила она у Мирославы.
– Нет, я детектив, – улыбнулась Волгина.
– Но я совсем не жду детектива, – растерянно проговорила женщина.
– Мне нужно поговорить с вами о вашем соседе. Василии Ивановиче Филиппенко.
– Но он умер! – женщина выронила из руки слонёнка и испуганно прижала руку ко рту.
– Я знаю, – успокоила её Мирослава, подняла розового слонёнка и протянула его малышу.
Тот покосился на детектива, взял игрушку и прижал её к груди.
– Надо же обрадовалась молодая мама, – у вас взял! А у меня не хотел, всё кидал и плакал.
– Наверное, он любит знакомиться с новыми людьми, – улыбнулась Мирослава.
– Да, он у нас общительный, – женщина зачем-то потрясла ребёнка и звонко чмокнула его в щёчку.
Малыш размахнулся и снова кинул розового слонёнка.
– Ну, вот опять, – огорчилась молодая мама.
Мирослава подняла слонёнка, посмотрела на малыша и серьёзно сказала, – а ты знаешь, что ему больно?
– Он игрушечный! – заявило, шепелявя милое дитя.
– Это ничего не значит, – продолжала серьёзно настаивать на своём Мирослава, – у каждой вещи есть своя душа.
– Душа? – переспросил мальчик.
– Да, ощущения, чувства.
– Теперь уже на Мирославу заворожено смотрели двое – и мать и сын.
Мальчик пришёл в себя первым и спросил, а кто это сказал?
– Японцы!
– Японцы? – удивился он новому слову.
Не давая ему опомниться, Мирослава быстро добавила, – уж их мудрости ты можешь поверить. Если ты и дальше будешь кидать игрушку, то вполне вероятно, что в следующей жизни кто-то будет кидать тебя.
Мальчик вырвался из рук матери, поднял слонёнка и сказал, – я больше не буду его кидать. Я же не знал, что ему больно.
– Теперь знаешь.
И в это время что-то угрожающе зашипело в глубине квартиры.
– Ой! У меня же суп на плите! – воскликнула женщина, схватила ребёнка на руки, но потом вероятно под влиянием угрозы полного заливания плиты, сунула его в руки Мирославы и умчалась.
– Это мама на кухню побежала, – пояснил ребёнок.
– А я думала в пещеру к страшно шипящему дракону, – проговорила Волгина деланно озадаченно.
– У нас нет драконов, – рассмеялся ребёнок, – их вообще нет.
– А ты откуда знаешь?
– Это всем известно.
– Не скажи.
Мирослава опустила мальчика на пол и сказала, – ну раз ты уверен в нашей безопасности, то веди меня к маме.
Мальчик весело рассмеялся, схватил Мирославу за руку и увлёк за собой.
Женщина сняла с плиты кастрюлю и теперь занималась тем, что старалась оттереть коричневые подтёки.