– Следствие считает, что именно он косвенно повинен в смерти молодой женщины.
– Что вы такое городите?! Как он может быть повинен, если его уже не было в живых?!
– Вот-вот! Но ведь это ты и твой папа внушили следствию, что именно при попустительстве твоего деда оружие попало в руки преступника.
– Нет! Нет! Это неправда!
– Мне тоже так кажется, – совсем тихо проговорила Мирослава, – но если ты не расскажешь правду, люди будут считать, что виноват твой дед. Неужели ты допустишь, чтобы на имя твоего деда легко это незаслуженное пятно.
– Нет! Хорошо! Я расскажу вам всё! Слушайте!
– Я слушаю, Паша. Ты не волнуйся, всё будет хорошо.
Он бросил на неё недоверчивый взгляд, но потом кивнул и заговорил, – это я взял у деда ключ от сейфа в тот день, как нашёл его. Я не хотел, чтобы он попал в чужие руки. Вы мне верите? – бросил он резкий взгляд на Мирославу.
– Верю.
Павел снова кивнул и облизал губы, – я хотел его сразу отдать отцу, но сначала забыл. А потом…
– Потом? – тихо спросила Мирослава.
– Потом я подумал, что нет ничего плохого в том, что пистолет побудет у меня. Ведь я тоже наследник деда.
Мирослава вздохнула.
– Да, да! – заторопился Павел, – я понимаю, что я сделал глупость! Но вот!
– У тебя его украли?
– Нет! Вернее не у меня!
– А у кого?
– Я решил, что из пистолета можно пострелять на даче у Тёмки.
– Кто это?
– Артемий Мараховсткий. Мой друг. У них есть дача. Вернее, они туда, в смысле родители и не ездят никогда. Дача заброшенная, в заброшенном посёлке, почти у самого леса. Там когда-то жила Тёмкина прабабка.
– И вы отвели оружие туда?
– Не успели, – покачал головой Павел. – Я отдал его Тёмке. А потом он позвонил и сообщил, что пистолет пропал.
– Знаешь, что, – сказала Мирослава, – ты иди, умойся, а я вот воду допью, она взяла бокал со стола.
– А потом? – спросил испуганно Павел, – в полицию?
– Ну, зачем же сразу в полицию. Нам ведь им и сказать нечего, верно?
Павел кивнул.
– Поэтому поедем к твоему другу и на месте разберёмся.
– Вы уверены?
– Почти.
– Как это?
– На девяносто девять и девять десятых процента, – ободряюще улыбнулась парню Мирослава.
– И мы найдём пистолет?
Мирослава вздохнула, – Паш, пистолет искать не надо. Он в полиции.
– Ах, да, – уныло согласился подросток.
– Мы найдём того, кто его украл.
– Как?
– Иди, умывайся, потом расскажу.
И уже вскоре на «волге» детектива они добрались до дома друга Филиппенко Артемия Мараховсткого.
– Ты чего не позвонил? – недовольно пробурчал тот и, покосившись на Мирославу, спросил, – кто это?
– Детектив Мирослава Волгина. Её интересует дедушкин пистолет.
– Вернее не сам пистолет, – поправила Мирослава, – а факт его пропажи.
– Заходите, – Артемий пожал плечами и потопал впереди гостей.
– Вот это моя комната, – сказал он, вот стол, вот ящик в который я его положил в тот день, вот сюда, – парень открыл ящик стола и показал, куда именно он его положил.
– А потом? – спросила Мирослава.
– Потом мне надо было уйти, и я ушёл. А когда вернулся, пистолета в ящике не было.
– Вы не закрыли ящик на ключ?
– Нет, – парень покачал головой, – мне это даже в голову не пришло.
– У вас нет секретов от родителей?
– У нас не принято лазить друг к другу в столы.
– Как сказала бы одна моя недавняя знакомая, – и на старуху бывает проруха.
– Чего? – пробасил Артемий.
– Кто-то, несмотря на то, что в вашем доме манеры английских джентльменов, всё-таки залез в ваш стол и украл пистолет.
– К нам не ходят английские джентльмены, – пробурчал Артемий.
– А кто к вам ходит?
– Никто особо, – задумчиво почесал затылок парень, – только иногда к папе клиенты.
– Какие клиенты? Чем занимается ваш отец?
– Готовит бизнес проекты для разных небольших фирм.
– В тот день к нему кто-то приходил?
– Не знаю.
– Что изменилось в ящике, когда ты открыл его вновь?
– Пистолета не было.
– А ещё что-нибудь пропало?
– Нет вроде…
– А если подумать.
– Ну, флешки не было.
– Какой флешки?
– Чистой. Так её, наверное, отец забрал.
Мирослава не стала напоминать Артемию его слова о том, что в их доме не принято лазить по чужим столам, просто сказала, – спроси его.
– Он на работе.
– Позвони.
– Счас.
Артемий достал телефон из-под вороха каких-то журналов и уткнулся в него.
– Пап, ты брал флэшку? – спросил он, наконец.
– Нажми, чтобы мы тоже слышали ответы твоего отца, – попросила Мирослава.
Артемий покряхтел, но выполнил её просьбу.
– Да, мне нужно было кое, что записать для клиента. Я хотел сразу новую купить тебе, но забыл. Сегодня куплю.
– Спроси, он сам брал флэшку?
– Пап, ты сам флэшку у меня в ящике брал?
– Нет, но какая разница?
– Пап, у меня ещё кое-что пропало.
– Что?
– Комиксы, – не моргнув глазом, соврал парень.
– Нужны Никитенко твои комиксы сто лет. Ладно, мне некогда больше с тобой трепаться. Вечером поговорим.
Слух Волгиной сразу зацепился за знакомую фамилию.
– Прекрасно, – сказала Мирослава, – вы очень помогли мне ребята.
– А что дальше будет? – спросила они в один голос.
– Возможно, твоему отцу вернут пистолет деда, и когда-нибудь он перейдёт к тебе, сказала она Павлу.
– А почему, возможно?
– Потому что полиции нужно ещё поймать и изобличить убийцу.
– Понятно.
Оставив друзей в квартире Мараховских теряться в догадках и переживать о последствиях своего необдуманного поступка, Мирослава вышла на улицу и с наслаждением вдохнула пьянящий весенний воздух.
Ей захотелось поскорее приехать домой, войти в свой сад, упасть в траву под яблоней и смотреть на небо сквозь ветки, унизанные рыхлыми кистями бело-розовых цветков.
Но, увы, время для отдыха и умиротворения ещё не наступило.
Чечевица, присевшая на куст боярышника, скосила блестящие бусинки глаз на Мирославу и спросила – дядю-витю-видел?
– Не видел, – честно призналась Мирослава, и сев за руль машины отправилась в следственный комитет.
Секретарь Элла прислала ей пропуск, который следователь выдал весьма неохотно.
– Ты чего пришла? – хмуро спросил Наполеонов свою подругу детства, забыв сказать, здравствуйте или хотя бы привет.
Мирослава вместо ответа включила диктофон, на которой записала разговор с мальчиками и разговор Артемия с отцом.
– Так-так, – сказал Наполеонов и спросил, – а кто такой Никитенко?
– Это предстоит выяснить тебе. Между прочим, фамилия типа, который встречался с Эвелиной до Климова тоже Никитенко.
– Это совпадение?
Волгина пожала плечами.
– Ты успела поговорить с ним?
– Нет. Я даже не успела найти его.
– Что так? – прищурился Шура
– Он неуловим, извини за тавтологию, как неуловимые мстители.
– Ага. Ничего. Полиция изловит. Надеюсь, данные и адрес Никитенко клиента должны быть у папы Мараховсткого.
Должны. Но учти, что я пыталась найти бывшего поклонника Эвелины. У меня есть адрес его родителей.
– Значит, ты думаешь, что это два разных Никитенко?
– Не знаю.
– Угу. Ладно, иди, как говорится, мавр сделал своё дело, мавр может идти.
– Мавр это я? – спросила Мирослава.
– Вот за что я тебя люблю, – следователь растянул рот в улыбке от уха до уха, – за то, что ты понимаешь всё с полуслова.
– Шур, – невинно проговорила Мирослава, – у меня так чешутся руки.
– Это к деньгам, – бодро произнёс он.
– Ты думаешь?
– А к чему же ещё?
– К придушению.
– К какому такому придушению?
– Сейчас узнаешь.
– Эй! – Наполеонов вскочил со стула и кинулся в приёмную, выкрикивая на ходу, – я при исполнении!
Мирослава вышла следом за ним.
– Элла! – Наполеонов схватил секретаря и спрятался на девушку.
– Что вы делаете? – возмутилась Элла.
– Ты должна меня спасти! Заслонить!
– Чего это с ним? – спросила Элла у Мирославы.
– Временно от радости ум за разум зашёл, – пояснила та и направилась к выходу.
– А, – протянула секретарь, – и обратилась к Наполеонову, – мы вас сейчас чайком отпоим.
Но следователь уже юркнул в кабинет.
– Может валерьяночки? – приоткрыв дверь, заботливо спросила секретарь.
– Мне дадут здесь сегодня работать или нет?! – загрохотал следователь.
Элла закрыла дверь, тряхнула непослушной чёлкой и проговорила себе под нос, – работайте уж, наш работничек золотой.
Мирослава посмотрела на часы. Ян позвонил ей накануне и сообщил, что сегодня он встречается с Коваль по поводу того, что Эвелину отпускают под подписку о невыезде.
До встречи Андрианы Карлсоновны с адвокатом оставалось ещё два часа и у Волгиной были все шансы застать свою клиентку дома.
Мирослава набрала номер её телефона.
– Говорите! – почти сразу донёсся до неё строгий сухой голос.
– Здравствуйте, Андриана Карлсоновна, – мне нужно поговорить с вами.
– У меня сегодня встреча с адвокатом.
– Я знаю, но мы успеем.
– Тогда приезжайте, я дома. Или мне…
– Нет, нет, я через 10 минут буду у вас.
Двухкомнатная квартира в старом девятиэтажном доме на втором этаже была по-своему уютной и отражала стиль хозяйки.
Андриана провела гостью на кухню.
– Чай? Кофе? – спросила она.
– Нет, спасибо. Давайте сразу перейдём к делу.
– Давайте.
– Что вам известно о Никитенко?
– Об Остапе?
– Да, можно сказать почти ничего. Только то, что он ухаживал за Эвелиной.
– У вас нет его фотографии?
– Нет, конечно, откуда?
– А у самой Эвелины она не могла сохраниться?
– Навряд ли, – Коваль прикусила губу.
– Эвелина относится к тем девушкам, что рвут фотографии бывших?
– Я думаю, что она их просто выбросила. Эля считает, что со старыми вещами нужно расставаться.