– На каком основании?
– Светлана всё знала о его похождениях! И собиралась разводиться.
– Она хотела развестись?
– Да! – горячо подтвердил Кирилл и отвёл глаза в сторону.
– У вас что-то было со Светланой? – осторожно спросила Волгина.
– Я любил её, – едва слышно произнёс он.
– И деньги играли в этом роль?
– Нет, я знал, что всё отписано сыну.
– Откуда?
– Она сама мне об этом сказала.
– И вас это не огорчило?
– Конечно, нет! – сверкнул он глазами. – Мы должны были пожениться после её развода.
– А Геннадий знал о ваших отношениях?
– Не думаю, хотя, кто его знает.
– И какие же были у Климова основания убивать жену?
– Скорее всего, Светлана сказала ему, что собирается подать на развод. Хотя я и просил её ничего не говорить мужу, до моего возвращения.
– Но даже если предположить, что Климова сказала мужу о желании развестись, мотива убивать её у него не было.
– Но как же вы не понимаете?! – Кирилл вскочил со стула, – Климов стопроцентный альфонс! Он не привык работать. И при разводе он оказался бы без крыши над головой и без средств к существованию.
– Предположим, что крыша над головой у него имелась. Климову принадлежала половина купленной женой квартиры. А насчёт средств к существованию, он мог бы перелететь из рук одной женщины к другой. Тем более что такая уже имелась.
– Но у неё, наверное, не было своего бизнеса, – неуверенно предположил Кирилл.
– Бизнеса не было. Но она хорошо зарабатывает и вполне возможно со временем и бизнес свой у неё появится.
– Со временем, – протянул Кирилл, – а Генка сейчас хочет продолжать кататься, как сыр в масле.
– У Климова стопроцентное алиби.
– Вот, вот! И этот следователь, что от горшка два вершка заладил про алиби!
– А что вы ему сказали?
– Чтобы он проснулся и разул глаза!
– В смысле?
– В том смысле, что если хочешь избавиться от жены, то не нужно убивать её собственными руками! В наше время это известно даже малому ребёнку!
Мирослава не стала спорить с Софокловым насчёт познаний малых детей, она просто спросила, – фамилия следователя Наполеонов?
– Ну?! – набычился Софоклов.
– Так вот, про этого следователя правильнее говорить, ни от горшка два вершка, а мал золотник, да дорог.
Софоклов презрительно фыркнул.
– Да, да, – сказала Мирослава, – можете не сомневаться, что он изучил все связи Климова, всё пробил по базам и ему известен каждый его шаг и контакт за последние полгода, а может, и больше.
– Вы знаете этого следователя?
– Да, и очень хорошо. Он мой друг.
– Приехали! Значит, вы не будете мне помогать?
– Засаживать в тюрьму Климова я вам помогать не буду. Зато вы мне можете помочь найти убийцу Светланы.
– И каким же это образом? – сердито спросил Кирилл.
– На данный момент я попрошу вас просто не вмешиваться, не путать нити.
– И что я должен делать?
– Сидеть и ждать .
– Сидеть и ждать?! – взревел Софоклов.
– У вас есть дача? – неожиданно спросила Мирослава.
– Какая дача? – опешил Кирилл.
– Обычная.
– У меня есть бабушка в деревне! У неё дом, огород, хозяйство!
– Прекрасно! Сейчас весна. Езжайте к бабушке, помогите ей засадить огород.
– Вы издеваетесь?
– Нет. Вернётесь в город, когда я вам позвоню. Дайте мне номер вашего телефона.
– Но!
– Кирюша, – Клава ласково погладила соседа по плечу, – делай то, что тебе профессионал говорит.
Пыхтя, он продиктовал свой номер.
Мирослава сразу покинула квартиру геолога, но успела услышать, как Клава убеждала соседа, – ты, Киря, езжай, не упрямься, не путайся под ногами.
И она уже не успела услышать, как Софоклов спросил, – тёть, Клава, а вы думаете, ей можно верить? – он кивнул в сторону двери, за которой скрылась детектив.
– Я тебе, Кирюша, ручаюсь и гарантию даю. Хочешь, письменно напишу?
– Нет, что вы, тётя Клава, – засмущался геолог.
Мирослава поджидала соседку на лестнице.
– Ну, что? – спросила она её, когда та, подошла поближе, – уговорили строптивца?
– Уговорила, – Клава достала из бюстгальтера носовой платок и промокнула вспотевший лоб.
– Зайдёте ко мне? – спросила она Мирославу.
– Только на минуточку.
– Ну, хоть чаю с устатку выпьем.
Пока заваривался чай, Мирослава спросила, – а к Геннадию друзья часто наведывались?
– Не сказать, чтобы часто. Светлана его дружков не жаловала.
– Но, может быть, вы видели этого человека? – детектив достала фотографии Никитенко.
– Господи ты, боже мой! – всплеснула руками Клавдия, – да ведь это же наш сосед!
– Какой сосед?
– Квартиру он снимает у Лукерьи Петровны! Как раз рядом с квартирой Климовых! Я упоминала о нём. Но он и дома-то почти никогда не бывает! Я сама его мельком несколько раз видела. Но у меня глаз вострый! Он это! Он!
– А где сама Лукерья Петровна?
– Как где? У сына! Ей уже девяносто лет исполнилось. Одной жить тяжело стало. Вот и сдали квартиру, а её к себе забрали.
– Вы не знаете, где живёт её сын?
– Район знаю. А точный адрес нет.
Мирослава прикусила губу, думая, как ей найти сына Лукерьи Петровны.
– Так у меня же телефон Кости есть!
– Это её сын?
– Конечно! Я сейчас! – Клава кинулась к шкафу, достала толстую растрёпанную записную книжку, которой, наверное, лет двадцать было, и стала быстро её листать.
– Вот! Нашла! – воскликнула она через несколько минут, и вырвав листок из этой же книжки записала номер телефона для Мирославы.
– Клава! Вы сокровище! – воскликнула Мирослава и спросила, – можно я чай, потом выпью?
– Бегите уж! – махнула рукой Клава.
Глава 13
Когда Мирослава ворвалась в кабинет Наполеонова, он чуть не свалился со стула, воскликнув испуганно, – пожар? Наводнение?
– Хуже! – ответила она и, заметив, как побледнел друг её детства, быстро исправилась, – лучше, Шурочка! Лучше!
– Мне начальство даст бесплатную путёвку в Таиланд?
– Лучше!
– Ещё лучше? – переспросил он с сомнением.
– Мы с тобой дело раскрыли! Вернее вот-вот раскроем.
– Что у тебя? – тотчас подобрался он, став серьёзным.
– Помнишь, мы думали с тобой, о том являются ли Никитенко, бывший парень Эвелины и Никитенко, побывавший в доме Мараховстких, в тот момент, когда пропало орудие убийства одним и тем же человеком?
– Ну?
– Вот фотография Остапа Никитенко. Я взяла её у подруги Эвелины Потаповой Софьи Мавриной.
– Хорошо.
– Это ещё не всё!
– Не томи!
– Я без всякой надежды на то, что Клавдия знает этого человека, показала ей фотографию.
– И что?!
– Он два месяца назад снял квартиру у некой Лукерьи Петровны и проживает в квартире рядом с квартирой Климовых. Вернее проживал…
Наполеонов хлопнул себя по лбу! – оперативники несколько раз опрашивали жильцов подъезда, однако в этой квартире всякий раз никого не было. Соседи говорили, что там живёт не то родственник, не то квартирант хозяйки квартиры, но мол, дома почти не бывает, и видели его только мельком несколько раз.
– Вот-вот! И подумай, куда преступнику было легче всего ускользнуть после убийства? Ведь его никто не видел! Он мог скрыться только в квартире на этой площадке. И вот оказывается, он рядом жил.
– Да, ты права, – согласился Наполеонов, – но какой мотив может быть у Никитенко? Я бы понял его, если б был застрелен Климов. Но жена?! Зачем ему это?
– Пока не знаю, – отозвалась Мирослава. И добавила, – сейчас нужно думать о другом.
– Где его найти.
Это тоже. Но сначала, вот телефон сына Лукерьи Петровны. Покажи ей фотографию квартиранта. Пусть опознает. Затем вызови Мараховсткого старшего. Узнает ли он своего клиента. Или, не приведи господи, существует ещё один Никитенко.
– Брат что ли?
– У Остапа нет брата. И я почти уверена, что второго Никитенко не существует. Именно Остап выкрыл пистолет и застрелил Светлану. Иначе у нас концы с концами не сходятся.
Наполеонов потянулся к трубке служебного телефона.
– Я пойду, – сказала Мирослава.
– Иди.
После ухода детектива следователь постарался собрать воедино всё, что было известно по делу Светланы Климовой.
Тщательно проанализировав все имеющиеся у него факты, он пришёл к мнению, что Никитенко к делу не прилепить никаким боком.
– Допустим, – вслух рассуждал Наполеонов, – Никитенко ревновал Эвелину и хотел избавиться от Климова. Но не мог же он перепутать жену с мужем?!
И всё-таки вопреки своей логике, он решил пойти на поводу интуиции детектива Мирославы Волгиной.
Первым делом он созвонился с сыном квартирной хозяйки Никитенко Константином Глебовичем Глубининым и поинтересовался, заключила ли его мать Лукерья Петровна договор при сдаче квартиры.
Константин Глебович говорил в трубку непонятно что, спотыкаясь на каждом слове и упирая на то, что его матери 90 лет.
Наполеонов коротко объяснил Глубинину суть проблемы, намекнув на убийство. И сказал, что если Глубининым не нужны разбирательства с налоговой, то поговорить придётся с ним.
Константин Глебович тотчас согласился и, назвав адрес, спросил, – когда вас ждать?
– Через сорок пять минут.
Но прибыл к Глубининым Наполеонов только через 1 час.
Константину Глебовичу было на вид лет шестьдесят пять.
Встретив следователя, он сразу же провёл его в комнату своей матери, успев шепнуть, что об убийстве Светланы Климовой ей не говорили.
Лукерья Петровна сидела в глубоком кресле, обитым синим плюшем, и выглядела абсолютно спокойной.
– Если бы мне было за девяносто, – подумал Наполеонов, – я бы тоже ни о чём не беспокоился.
Следователь предъявил ей фотографию Никитенко и спросил, он ли снимает у неё квартиру.
Лукерья Петровна утвердительно кивнула и спросила, почему таким приличным на вид молодым человеком интересуется полиция.