организация в денежных средствах была весьмастеснена, то воспользовался отъездом Маркова,дав ему поручение отыскать N. войти с ним всношения и побудить его известить нас о ходе егоработы. Пока N еще не возвращался, мне из кружкаВырубовой было дано понять, что мы совершеннонапрасно пытаемся установить связи с царскойсемьей посылкой наших людей; что там на местеработают люди Вырубовой; что мы напраснопутаемся в это дело и неуместным рвением толькокомпрометируем благое дело. Я совершенно непомню теперь, кто именно из кружка Вырубовойпередал мне это. Но факт этот я положительно иточно утверждаю. Кроме того, я положительноутверждаю, что при этом делалась ссылка на волюЕе Величества: что наша работа вызывает опасенияГосударыни. Если не ошибаюсь, нам было передано,кажется, что Ее Величество в письме к Вырубовойвысказала это... Весной 1918 года в Петроградприехал Марков. Он нам сказал, что в Тюмени (можетбыть, он говорил еще и про Тобольск) во главевырубовской организации стоит зять РаспутинаСоловьев; что дело спасения, если понадобится,царской семьи налажено Соловьевым; чтонахождение там N и вообще кого-либо другогонежелательно. Никаких подозрений в то время мнене запало в голову. Отсутствие у нас денежныхсредств наводило меня тогда на мысль: кружокВырубовой, вероятно, обладает средствами, и, бытьможет, действительно посылка наших людей можетповредить общему делу спасения царской семьи.Только сам Марков, которого я лично знал оченьмало и относился к нему исходя из оценки его,данной мне Ден, мне после возвращения его изСибири представился в ином свете: его рассказывнушали мне мало доверия, представлялисьмалоубедительными, сам он лично производилвпечатление молодого человека излишне смелого ичрезвычайно настойчивого и притязательного вденежных вопросах. Позднее приехал N. Из егодоклада я увидел, что он абсолютно ничего несделал для установления связи с царской семьей;что он ни разу не побывал в Тобольске, когда тамнаходился Государь Император, и выехал тудатолько тогда, когда Их Величества и ВеликаяКняжна Мария Николаевна ехали из Тобольска. Изего слов было совершенно ясно, что каким-тообразом его в Тюмени совершенно подчинил себеСоловьев, препятствовавший ему ехать в Тобольски выпустивший его только тогда, когда Государьуже уезжал из Тобольска. Самый факт подчиненияволи N воле Соловьева был очевиден: ондоказывался поведением N; кроме того, он об этомговорил сам. Какими способами достиг этогоСоловьев, я не знаю”.
Я допрашивал наиболее активногоработника в той же группе русских монархистовСоколова [ 48 ]. Он показал:“Положение царской семьи, заключенной в Царском,озабочивало нас, но мы не могли ничегопредпринять в первые месяцы после отреченияГосударя в силу общих событий: более, чемкто-либо, гонениям подвергались именно мы, правыемонархисты. К осени 1917 года все же удалось кое-чтосделать в смысле собирания наших сил. Было решеноозаботиться о судьбе царской семьи и попытатьсявыяснить ее положение, установить известноеобщение с ней, дабы в случае опасности прийти напомощь к ней. С нашими кругами имела общение ЮлияАлександровна Ден, близкое лицо к ГосударынеИмператрице. Когда нами было решено послатьопределенное лицо в Тобольск, Ден указала двоихофицеров: N и Маркова. N производил лучшеевпечатление в сравнении с Марковым, как человекболее серьезный, вдумчивый, основательный; приэтом же он был и более известен Их Величествам.Организация предпочла послать его, и он уехал,кажется, в сентябре 1917 года... Он известил нас освоем прибытии в Тюмень. Дальше мы сведений о немникаких не получали и совершенно не знали, где они что делает. Это обстоятельство смущало нас, и мыстали обдумывать вопрос о посылке другихофицеров в Тобольск... Состоялась посылкаМаркова, о котором я говорил раньше. Я не могу Вамхорошо сказать, на чьи деньги ездил Марков тогдав Тобольск. Николай Евгеньевич Марков, вероятно,знает это лучше меня. Уехал Марковприблизительно в январе 1918 года. Ему былопоручено отыскать N, поставить ему на вид егомолчание, но в дальнейшем поступить под егоначало и слушаться его. Я затрудняюсь сказать,когда именно: до посылки Маркова или после егопосылки, но только нам дано было знать из кружкаАнны Александровны Вырубовой, что мы напраснопосылаем в Тобольск людей, что это нежелательнодля налаженного уже силами кружка Вырубовой деласпасения царской семьи. Кажется, в это же время ибыло названо имя Соловьева как организатора наместе этого дела. Приблизительно в конце мартаили в начале апреля вернулся из поездки Марков.Он начал нам рассказывать что-то несусветное. Онговорил, что на месте в Тобольске и вокруг негособраны громадные силы, говорил про целыекавалерийские полки, совершенно готовые дляспасения в любую минуту царской семьи,занимавшие известные пункты, и во главе всегоэтого дела стоит Соловьев. В то же времявыяснилось из рассказа Маркова, что он сам вТобольске не был и не только не установил связи сN. но, кажется, даже и не видел его. Вместо тогочтобы найти N и поступить под его начало, он был вполном подчинении Соловьева, который давал емувышеуказанные сведения и руководил егодействиями. Я, признаться, отнесся с недоверием крассказам Маркова: как-то не походило на правдувсе то, что он нам говорил. Приблизительно в концеапреля приехал N. Из его доклада выяснилось, чтоон ничего абсолютно не выполнил из тех поручений,которые были возложены на него в отношениицарской семьи; что, прибыв в Тюмень, он каким-тообразом сошелся с Соловьевым и всецелоруководился его указаниями, а Соловьевотговаривал его ехать в Тобольск и вообщепредпринимать что-либо, уверяя, что все имналажено, что он в сношениях с царской семьей, чтопребывание в Тобольске N может только повредитьделу. Я не помню, говорил ли N об угрозах ему отСоловьева, если он не подчинится его требованиям,но выходило-то так, что N слушался не нас, аСоловьева. N было указано нами, что он не сделалтого, что на него было возложено, и он чувствовалсебя сконфуженным”.
22 ноября 1918 года офицер N по своейинициативе явился в Екатеринбург к моемупредшественнику, члену суда Сергееву, и заявилему следующее: “Узнав о том, что Вы производитеследствие об убийстве б. Императора НиколаяАлександровича и членов его семьи, я явился к Вам,чтобы сообщить следующие факты: как офицер полка,шефом которого была б. Императрица АлександраФедоровна, я по соглашению с некоторыми другимиофицерами, преданными царской семье, задалсяцелью оказывать заключенному Императорувозможную помощь. Почти всю минувшую зиму япровел в г. Тюмени, где познакомился с БорисомНиколаевичем Соловьевым, женатым на дочериизвестного Григория Распутина. Соловьев,узнавший как-то о моем появлении в Тюмени,сообщил мне, что он стоит во главе организации,поставившей целью своей деятельности охранениеинтересов заключенной в Тобольске царской семьипутем: наблюдения за условиями жизни Государя,Государыни, Наследника и Великих Княжен,снабжением их различными необходимыми дляулучшения стола и домашней обстановкипродуктами и вещами и, наконец, принятием мер кустранению вредных для царской семьи людей. Пословам Соловьева, все сочувствующие задачам ицелям указанной организации должны былиявляться к нему, прежде чем приступить к оказаниюв той или иной форме помощи царской семье; впротивном случае, говорил мне Соловьев, я налагаю“вето” на распоряжения и деятельность лиц,работающих без моего ведома. Налагая “вето”,Соловьев в то же время предавал ослушниковсоветским властям; так, им были преданыбольшевикам два офицера гвардейской кавалерии иодна дама; имен и фамилий их я не знаю, а сообщаюВам об этом факте со слов Соловьева”.
Хотя и поздно, но все же освободился отчар Соловьева офицер N. До судьи Сергеева он дошелне сразу. Переживая свои злоключения в Тюмени, онговорил о них некоторым другим людям.
В мае месяце 1918 года в Тобольск прибылофицер Мельник. Он женился на дочери доктораБоткина Татьяне. С молодыми Мельниками сошелсяофицер N и многое рассказывал им.
Мельник показывает [ 49 ]: “Одеятельности Соловьева я очень много слышал от N.который был послан в Тобольск петроградскойорганизацией, но в Тюмени принужден был прожитьболее четырех месяцев, где в это же времянаходился и Соловьев. Только один раз Соловьевразрешил, перед самым увозом большевикамицарской семьи из Тобольска в Екатеринбург, Nпоездку в Тобольск, но на одни сутки. На мойвопрос, почему N так слушался Соловьева, N мнесказал, что Соловьев рассказал ему о том, как онвыдал двоих офицеров тюменскому совдепу за то,что эти офицеры без разрешения Соловьева ездилив Тобольск, о чем Соловьеву не могло быть неизвестно. Соловьев говорил N. что всех едущих вТобольск офицеров без его разрешения он выдаетсовдепу”.
Брат доктора Боткина полковник Боткин [50 ] показывает: “Н рассказывал мне о том, что вТюмень приезжали офицеры каких-то организаций кСоловьеву и также передавали ему деньги длявышеуказанной цели, причем Соловьев не допускалэтих офицеров в Тобольск, а деньги присвоил себе.Тех же офицеров, которые помимо разрешенияСоловьева пытались проехать в Тобольск, Соловьеввыдавал большевикам”.
Он выпустил офицера N в Тобольск толькона один день. Знаменательно: это был день, когдаЯковлев увозил Государя. N встретил их в пути.
Мы видели, что Императрица считалаТюмень основной базой, где работает для спасениясемьи “хороший русский человек”. Но ведь онасвязывала, объединяла в одно целое и Тюмень, гдесидел Соловьев, и Омск, откуда приехал Демьянов.
Нет сомнений, одними общими действиямиСоловьев был связан с Демьяновым.
Но роль Демьянова была подсобна: онпомогал Яковлеву увезти Царя, что было главнойцелью.
Не был ли связан с Яковлевым иСоловьев?
Царь не знал заранее, что его увезут изТобольска. Он не хотел этого. Никто вообще не зналоб этом в Тобольске. Но Соловьев знал об этомзаранее, ровно за две недели. Под датой 12 апреля1918 года (нового стиля) он отмечает в своемдневнике о предстоящем увозе семьи из Тобольска.
Есть и другой факт.
Сергей Марков — офицер Крымскогополка, шефом которого была Императрица, пасынокизвестного Ялтинского градоначальника генерала